Чарли ждала ее уже около двадцати минут и начинала нервничать. Время от времени девушка проверяла свое запястье, словно ждала, что на нем волшебным образом материализуются пуанты, но этого не происходило, татуировка молчала.

«Мне еще столько важного предстоит вспомнить о Тэсс, - думала Чарли, потирая кожу на запястье. – Как же мне вспомнить все это и не сойти с ума? Как мне вспомнить всю глубину собственного чувства к ней и всю глубину той боли, что я испытала, потеряв ее?».

На секунду у Чарли перед глазами мелькнул вытянутый гроб, слишком большой для маленькой Тэсс. Чарли зажмурилась, силясь отогнать это видение, но от ее стараний оно как будто становилось еще более отчетливым. И Чарли снова видела худые руки Тэсс, сложенные на груди, ее фосфорного цвета кожу, ее изменившееся лицо, превратившееся в маску усталости. И Чарли казалось, что чем дольше она будет вглядываться в это лицо, тем яснее будет видеть всю впечатавшуюся в него боль, пережитую Тэсс перед смертью. Эта боль затаилась в каждой черточке ее лица, в каждой складке кожи, в каждой ресничке, и никакой гример не смог бы придать ее лицу спокойно-отрешенное выражение, свойственное мертвым. Эта боль словно взирала на Чарли с осуждением. Эта боль была такой…

- Чарли!

Чарли вздрогнула и вернулась в реальность, где не было никакого гроба, где были только раскачивающиеся тени от пламени свечей. Где за ее спиной стояла Тэсс в костюме Черного лебедя и улыбалась.

И увидев ее, Чарли уже не могла помнить ни о чем другом. Чарли открыла рот и со свистом выпустила воздух. После того как Тэсс начала переодеваться в зеленое бархатное платье, Чарли уже успела свыкнуться с тем, что эта девочка обладает потрясающей способностью к перевоплощению. Но то, что она видела сейчас, просто вышибло весь воздух из ее груди. И весь разум из ее головы.

Преображение Тэсс было просто удивительным. Даже Чарли, которая видела ее каждый день, которая изучила каждый миллиметр ее лица, с трудом узнавала Тэсс. Чарли больше не видела в ней милую и забавную девочку, которая прижималась к ней по ночам и что-то сонно бормотала. Не видела девочку, которая бегает по пляжу, собирая ракушки. Не видела девочку, со смехом рассказывающую о монстрах, живущих в глубинах океана. Не видела девочку.

Чарли видела взрослую девушку, яркую, необычную, прекрасную. Девушку-демона, с адовой бездной, затаившейся в ее блестящих зрачках. Тэсс ярко накрасила глаза черными тенями, а губы – красной помадой, и теперь в ее улыбке было что-то дьявольское. Порочное. Пучок на голове она украсила несколькими черными перьями, на контрасте с которыми ее волосы казались еще более рыжими, огненными. Из ее взгляда струилась тьма, всепоглощающая, пугающая, тяжелая, обволакивающая тьма. И Чарли хотелось, чтобы эта тьма коснулась и ее тоже, забрала ее с собой, проглотила все ее чувства. Ей безумно хотелось поцеловать Тэсс, ее красные губы, но она сидела, окаменевшая, тяжелая, и слышала собственное сбившееся дыхание.

Тэсс прищурилась и улыбнулась еще шире, словно поняла все, что с Чарли происходит. А потом подошла к фортепиано и включила стоящий на нем DVD-проигрыватель. Тэсс заранее приготовила нужный кусок из балета, чтобы потом просто включить музыку и танцевать.

На самом деле Чарли не ждала многого от всей этой затеи Тэсс. Она видела танец Черного лебедя и понимала, что он довольно сложен для девочки-подростка, а потому мысленного готовилась к тому, что Тэсс исполнит его так, как может. Чарли не ждала ничего особенного. Конечно, она не сомневалась в таланте Тэсс, но она трезво оценивала ее физические возможности.

Однако в тот вечер Чарли выяснила, что она недооценила и Тэсс, и ее физические возможности, и ее талант. Когда Тэсс начала танцевать, Чарли поняла, как многого она на самом деле еще не знает об этой девочке.

Чарли довольно хорошо помнила танец Одиллии, исполненный взрослой профессиональной балериной, ведь они совсем недавно смотрели этот балет вместе с Тэсс. И она невольно сравнивала Тэсс и ту, взрослую женщину, выступающую на сцене. И Чарли была абсолютно уверена в том, что Тэсс справлялась с ролью Одиллии намного лучше. Та женщина неплохо перевоплотилась в демона, но это было всего лишь перевоплощение, старательно сыгранное и проработанное. А Тэсс… Она на самом деле стала этим демоном.

Тэсс больше не была собой, она была посланницей мрака и холода, предвестницей несчастья, лебедем с черными крыльями, падшим ангелом, она была воплощением зла. Пугающим и прекрасным. В этом образе, в этом танце Тэсс выпускала всю тьму собственной души на волю. Ее движения были страстными, неистовыми, призванными соблазнять и уничтожать. Она словно пришла в этот мир, чтобы разрушать, обнажать раны, оголять нервы, открывать двери, ведущие в ад. И Чарли со страхом понимала, что она готова последовать в этот ад, готова последовать за Тэсс. Это было все, чего она хотела. Идти за Тэсс.

И она пошла. Когда Тэсс закончила танец и поклонилась, Чарли встала со своего места и на ватных непослушных ногах приблизилась к Тэсс. Она готова была продать Тэсс душу, готова была отдать ей всю себя, ибо она все равно больше не принадлежала себе.

Тэсс взяла ее ладони в свои и сжала их. Ее руки были теплыми, словно танец согрел ее, всегда такую холодную, кожу.

- Ну как? – спросила Тэсс, тяжело дыша. – Тебе понравилось?

Чарли хотела рассказать о том, как сильно ей понравилось, рассказать обо всем, что она почувствовала и пережила во время этого безумного танца, но все, что она смогла сделать – это открыть рот и тяжело выдохнуть. Все ее слова, которые у Чарли были, словно тонули и никак не могли выбраться на поверхность. Чарли даже казалось, что она слышит шум волн, в которых эти слова тонут, но потом она поняла, что этот шум в ее голове, этот гул – это очередная мощная волна воспоминаний, которые вот-вот затопят ее сознание.

А потом Чарли увидела себя и Тэсс, стоящими в каком-то шумном коридоре и точно так же держащимися за руки. На Тэсс было красивое платье из легкой ткани с белым верхом и голубой юбкой. К ее волосам были приколоты голубые цветы. И в ее голубых глазах светилось счастье. И любовь.

И Чарли вспомнила, как впервые увидела Тэсс танцующей на сцене Королевской балетной школы. Тэсс исполняла роль простой девушки, влюбленной в принца. И Чарли вспомнила, как после спектакля они встретились в коридоре, и Тэсс намекнула на то, что Чарли – ее принц. Чарли вспомнила, как после этого она пошла в машину к своей принцессе, то бишь к Дженни, и как всю дорогу домой слушала краем уха болтовню Дженни о работе, а сама никак не могла забыть танец Тэсс и ее слова.

А вслед за этим, цепляясь друг за друга, пошли и другие куски воспоминаний. Их было так много, и это было так тяжело и больно, что Чарли не удержалась на ногах и упала на пол. В голове поднялся такой адский гул, что она уже ничего не соображала. Она вспомнила, как они с Тэсс лазили по каким-то заброшенным зданиям, как сидели в кафе друг напротив друга, и Тэсс изжевала соломинку от сока до такой степени, что Чарли пришлось ее отобрать со словами: «Еще немного, и ты сожрешь ее». Она вспомнила, как они сидели на диване в гостиной, обнявшись, смотрели фильм и ели печенье. Вспомнила, как Тэсс пришла на ее концерт и бежала ей навстречу через весь длинный коридор, бежала, чтобы обнять ее как можно скорее. Вспомнила, как они катались на чертовом колесе и как Тэсс шептала о том, что хочет кататься на нем вечно, чтобы их круг никогда не заканчивался. Вспомнила, как Тэсс забралась к ней в постель, прижималась к ней и шмыгала носом, такая маленькая, теплая, родная.

А потом Чарли потеряла сознание. Кажется, она отключилась совсем ненадолго, потому что когда она вновь пришла в себя, комната не изменилась. По потолку плыли неровные тени, а Тэсс в костюме Черного лебедя трясла ее за плечи, пытаясь привести в чувство. Лицо девочки было испуганным и бледным, в глазах застыли слезы, и она больше не была Одиллией. Теперь Чарли снова могла узнать в ней свою Тэсс. Тэсс, которая за несколько последних мгновений стала ей еще дороже и еще ближе.