- Нет! – воскликнула она. – Я должна знать, что было дальше! Рассказывайте, пожалуйста. Я справлюсь.
- Ну хорошо, - Джозеф кивнул и продолжил: - Вы, наверное, уже догадались, что за несчастье постигло нашу семью. Но так вышло, что произошло оно по моей вине. Именно я не смог уследить за Сарой, не смог уберечь нашу дочь. В то воскресенье мы все вместе собирались пойти в парк. Мы давно обещали Саре, что она покатается на карусели с лошадками. Она просто обожала эту карусель, была помешана на ней, как и все дети в то время. Но получилось так, что Венди не смогла в тот день пойти в парк вместе с нами – ее срочно вызвали на работу. Какая-то очередная сенсация, о которой она должна была написать. Но нам не хотелось расстраивать Сару и нарушать обещание. Поэтому мы пошли в парк с ней вдвоем. Я помню, что она обула новые красивые туфельки, белые с розовыми бантиками. Они очень нравились ей. Но по дороге они натерли ей ноги, поэтому я посадил дочку на лавочку, купил ей мороженое и велел никуда не уходить, пока я буду покупать билет в кассе неподалеку, - Джозеф вдруг замолчал. Он молчал довольно долго, и это было самое страшное молчание, которое Чарли и Тэсс когда-либо слышали. Наконец, он смог продолжить: - Я отошел всего на пять минут, не больше. А когда вернулся с билетом в руке, Сары уже не было. Я искал ее по всему парку. Я поднял на уши охрану и полицию. Они звали ее через громкоговорители, они прочесывали весь парк, но так и не нашли ее. Сара просто исчезла. Для меня так и осталось загадкой, как это случилось. Сара никуда не ушла бы с незнакомым человеком. Тем более, она так хотела покататься на этой карусели… Она не ушла бы. Но это все-таки случилось. Каким-то образом тот человек заставил ее пойти вместе с ней. Больше я не видел свою дочку живой. А через неделю, самую страшную неделю в моей жизни, полиция нашла в лесу ее тело. Вот и все. Это сделал тот же маньяк, который убивал всех остальных девочек. И с того дня, как я увидел свою маленькую Сару мертвой, моя жизнь как будто тоже закончилась. Мы с женой очень тяжело с этим справлялись. Я винил во всем себя, начал много пить. Меня уволили из газеты. А Венди, наоборот, ушла в работу с головой. Мы с ней сильно отдалились друг от друга. И все это усугублялось тем, что полиция так и не могла найти этого ублюдка. А мне с каждым днем становилось все тяжелее и тяжелее жить с мыслью о том, что какой-то подонок, который изнасиловал и убил мою дочку, ходит по этой земле безнаказанным. Я даже начал вести собственное расследование. Я собирал всю информацию, какую только мог найти обо всех этих убийствах. Целыми днями я копался в газетных вырезках или выслеживал какого-нибудь подозрительного типа, который мог оказаться потенциальным убийцей Сары. Венди умоляла меня оставить все это и перестать сходить с ума. Она говорила, что я все равно не найду его, что все это бесполезно, а я обвинял ее в том, что она не любила нашу дочь, раз не хочет найти того человека и отомстить за нее. Да… У меня действительно хватило мозгов обвинить ее в этом. В то время мне казалось, что Венди недостаточно сильно переживает, что она слишком озабочена работой, и ее совершенно не волнует реальная проблема – месть за смерть нашей дочери. Я действительно так думал и обвинял ее в бесчувственности. А потом… - Джозеф снова замолчал. На этот раз он молчал еще дольше. Все это время Чарли легонько гладила ледяную руку Тэсс под столом, чувствуя, как у нее самой остывает все внутри. И снова возвращается тот пугающий холод, который Чарли ощущала тогда, в доме на холме, когда узнала о том, что Тэсс пыталась до нее дозвониться, но не смогла. Она подумала вдруг, что, должно быть, и Джозеф постоянно чувствовал тот же холод, все это время. Поэтому он стал таким. Его сердце не просто умерло. Оно замерзло.
Наконец, Джозеф смог продолжить, как будто снова вынырнув на поверхность из затягивающего омута собственной памяти.
- Моя жена покончила с собой. А я этого даже не заметил. Всю ночь я пил, а утром нашел ее в ванной. Вот так я и узнал, насколько сильно она переживала из-за смерти Сары и моего помешательства. Так я остался совсем один. Одинокий, спивающийся, полностью седой уже в сорок лет. Я винил себя в их смерти, и это медленно убивало меня. Целый год я прожил в таком состоянии, заливая свою боль алкоголем. Полиция так и не нашла того маньяка. И я тоже бросил его поиски, убедившись в их бесполезности. А потом я умер. Честно говоря, я сам не понял, как это случилось. Я просто пил и пил. Я выпивал какие-то немыслимые дозы виски, и очевидно, просто впал в кому, из которой уже не смог выйти. А потом я попал на этот остров. И мне казалось, что моя жизнь началась заново… Что не было всей этой боли. Здесь я познакомился с милой женщиной по имени Венди. Она жила в доме на холме вместе с маленькой девочкой Сарой, за которой тогдашний смотритель острова велел ей приглядывать. Мы очень быстро сблизились. Нас необъяснимо тянуло друг к другу, хоть мы ничего и не помнили друг о друге. И скоро мы стали жить в том доме все вместе, как одна семья. И, возможно, мы с Венди так ничего бы и не вспомнили о том, что случилось с нами, потому что изо всех сил старались отгородиться от кошмара прошлого. Мы хотели остаться на этом острове навсегда. Но Сара… - Джозеф снова мучительно тяжело вздохнул, словно одно только имя дочери причиняло ему боль. – Она начала все вспоминать. Начала вспоминать о том, что с ней сделали. И если поначалу она этого не понимала, то взрослея, психологически взрослея, разумеется, она начала осознавать, что с ней случилось. Мы с Венди были в ужасе, в панике, мы не знали, как помочь ей. Девочка замыкалась в себе и отгораживалась от нас, даже от Венди отгораживалась. И все это, весь этот кошмар спровоцировал и наше с Венди возвращение памяти. Оно было медленным и очень болезненным. Каждый новый кусок причинял нам такую боль, что порой не хотелось жить дальше. Мы с Венди снова начали ругаться. Сильно ругаться, как раньше, при жизни…
Чарли сразу вспомнила ту последнюю пленку без названия, которую они с Тэсс посмотрели, и которая так напугала и встревожила девочку. Теперь все вставало на свои места.
- Моя жена оказалась более сильным человеком, чем я, - проговорил Джозеф после очередного молчания. – Она смогла справиться со всем, она помогала нашей дочери справляться. А я… сломался. Я так и не смог простить себя. Я до сих пор жаждал мести. На этом острове я не нашел своего покоя. А потом… я совершил ошибку, непростительную ошибку по законам того мира, где мы с вами находимся.
- Какую ошибку? – спросила Чарли.
- Теперь это уже не важно, - Джозеф покачал головой. – После того случая смотритель острова увез мою жену и дочку от меня. Я не знаю, куда. Могу только догадываться, что это лучший мир, где они смогли бы быть счастливы. С тех пор я их больше ни разу не видел. Я остался на этом острове, чтобы отбывать свое наказание в роли смотрителя. Этот остров стал для меня тюрьмой, которую я уже никогда не покину. Вот и вся моя история, девочки. Теперь, я думаю, у вас больше не возникнет никаких вопросов.
И он был прав. Вопросов у Чарли и Тэсс действительно не было. Несколько минут они сидели словно громом пораженные, а потом Тэсс резко высвободила свою руку из ладони Чарли, поднялась из-за стола и пробормотала хрипло:
- Простите… Мне не очень хорошо. Пойду… глотну свежего воздуха.
Она бросилась в коридор, и Чарли тоже вскочила со своего места, готовая побежать за ней, утешить, обнять. Но Джозеф осадил ее громким окриком:
- Чарли! Подожди! Не трогай ее. Оставь ее на какое-то время. Она справится.
- Но… - Чарли в растерянности смотрела то на дверной проем, то на Джозефа.
- Садись и не дергайся, - продолжал Джозеф своим обычным бесцветным голосом. – Я знаю, что она справится. Тэсс уже слышала эту историю. Ей сейчас правда лучше побыть одной, поверь мне.
- Слышала? – от удивления Чарли буквально упала обратно на свой стул. – Когда?
- Ну же, Чарли, не тупи. Я ей все это уже рассказывал раньше, когда мы с ней только познакомились. До того как я привез ее на этот остров. Я рассказал ей свою историю тогда, чтобы она не чувствовала себя одинокой в своей беде.
