- Ты чертова прорицательница, Тэсс, - пробормотала она. – И давно ты догадалась обо всем этом?

- Как видишь, довольно давно. Мои последние сомнения развеялись, когда ты рассказала свой сон, в котором погибла эта девушка.

- Господи… - Чарли издала хриплый смешок. – Как же так вышло, что ты догадалась об этом раньше, чем я сама?

- В этом нет ничего удивительного. Ты боишься и не хочешь возвращаться к той части своей жизни, ты гонишь ее из памяти. Твое внутреннее зрение замутилось. А я могу видеть ясно.

- Хорошо… И что ты об этом думаешь? Ну, о моей ориентации? Тебя это не отталкивает?

- Нисколько, - Тэсс покачала головой. – Мне нравится, что ты не испугалась быть той, кто ты есть. А теперь… может, ты наконец расскажешь мне, кого тебе удалось вспомнить? Это ведь девушка, не так ли?

Чарли вдруг ощутила волну облегчения. Реакция Тэсс настолько успокоила ее, что ей захотелось стать послушной девочкой и разом все выложить. Что Чарли и сделала. Она рассказала обо всем по порядку, все, что помнила о Дженни. Рассказала о том, как они любили друг друга, и как потом Дженни предала ее. Ей вовсе не хотелось, чтобы Тэсс жалела ее, просто хотелось ощутить ее поддержку, понимание. Тэсс ее понимала. Вот что самое главное. В случае Чарли ведь так сложно встретить человека, который бы понимал ее, а не осуждал.

Когда Чарли закончила свой рассказ, Тэсс смотрела на нее все тем же внимательным взглядом. Этот взгляд мог успокоить любые волнения, снедающие душу Чарли. Он сводил на нет любую истерику, которую Чарли пыталась устроить. Рядом с Тэсс Чарли как будто сама становилась более спокойной и уверенной.

- Мне действительно очень жаль, Чарли, - тихо сказала она. Ее голос был похож на шепот волн. Чарли закрыла глаза. Еще секунда – и она бы не удержалась и заплакала. Но она не могла позволить себе заплакать при ком-то, даже при Тэсс, которой она доверяла. – Предательство любимых людей всегда ранит больнее всего, - продолжала Тэсс. – Раны, нанесенные первой любовью, никогда не заживают до конца. Ты можешь считать, что я еще ничего в этом не понимаю, ведь мне всего четырнадцать, и я ничего не знаю о любви…

- Я так не думаю, - перебила Чарли. – Четырнадцать – пятнадцать лет, это как раз тот возраст, когда влюбляешься сильнее всего. В этом возрасте люди все знают о любви. Возможно, даже больше, чем взрослые со всеми своими предубеждениями и комплексами.

Настал черед Тэсс удивиться.

- Не ожидала услышать это от тебя, Чарли.

- Но это правда. Мне было пятнадцать, когда я призналась Дженни в любви. Я любила ее всем сердцем, я не могла держать это огромное чувство в себе и призналась ей. Но она не восприняла мои слова всерьез. Она сказала, что мы слишком юные, чтобы любить. Поэтому я не считаю, что ты ничего не понимаешь в любви, Тэсс. И никогда так не считала. Я говорила это лишь из вредности.

Тэсс улыбнулась.

- В глубине души я знала это, - с этими словами Тэсс осторожно поднялась со своего места и присела рядом с Чарли.

- В чем дело? – Чарли в недоумении посмотрела на нее.

- Если хочешь, я обниму тебя, - тихо сказала Тэсс. Ее голубые глаза смотрели в самую душу Чарли, и губы девушки дрогнули. Она не хотела больше сопротивляться. – Ты обнимала меня, когда мне было плохо и страшно. А теперь я тоже хочу обнять тебя, потому что тебе плохо. Нет ничего неправильного в том, чтобы иногда быть слабой, Чарли.

Чарли тихонько выдохнула и обняла Тэсс. Это было все, чего она хотела в эту секунду. Обнимать Тэсс, чувствовать ее крепкие ответные объятия и ни о чем не думать. Отпустить наконец от себя всю тревогу, все страхи последних дней, разделить их с кем-то и больше не чувствовать себя такой бесконечно одинокой.

Они обнимали друг друга долго. Стало холодно. Чарли отстранилась от Тэсс и сказала со смущенной улыбкой:

- Наша лодка подозрительно накренилась на одну сторону. Если мы продолжим так сидеть, то утонем.

- Мы вернемся на берег?

- Да, наверное, так будет лучше. Погода портится.

Тэсс пересела на свое место, а Чарли снова взялась за весла. Они повернули лодку к берегу. Они плыли обратно молча. Они обе чувствовали, что этот разговор посреди Мертвого моря что-то безвозвратно изменил в их отношении друг к другу.

*

Стоило Чарли и Тэсс причалить к берегу, как заморосил противный мелкий дождь. Дождь грозил перейти в ливень, поэтому, когда они вытащили лодку на песок, Тэсс спросила:

- А что насчет этого заброшенного домика? Может, залезем туда и переждем непогоду?

- Он заперт, - Чарли устало выдохнула и вытерла несколько дождевых капель с лица. – Я уже пыталась забраться туда, но на обеих дверях висят огромные замки, а бить окна я не стала. Не такой уж я варвар.

- Интересно… - пробормотала Тэсс. – Если он заперт, значит, там хранится что-то важное. Давай все-таки попробуем, а?

Чарли только покачала головой, снова сдаваясь, и они зашагали по направлению к причальному домику. Если раньше там жил Джозеф, возможно ли, что сейчас он хранит в этом доме какие-то свои вещи? Ни один заброшенный дом на острове никогда не был заперт, кроме этого. Возможно, Тэсс права. Чарли задумалась о том, какую такую неприглядную правду о себе прячет Джозеф, и засомневалась, что действительно хочет это узнать.

Когда они укрылись под козырьком крыши на крыльце, дождь уже усилился. Теперь, даже если они не смогут проникнуть в дом, им придется сидеть здесь. Тэсс внимательно изучила висящий на входной двери проржавевший замок и заключила:

- Думаю, я смогу его открыть. У него несложный механизм.

- Ты что, была воришкой при жизни? – не удержалась Чарли.

Тэсс усмехнулась и вытащила из волос заколку. Примерно две минуты она ковырялась в замочной скважине, а потом замок щелкнул и открылся.

- Если бы у меня была тогда с собой заколка, я бы тоже его открыла, - надулась Чарли.

Тэсс снова заколола выбивающуюся прядь, сняла замок, положила его на подоконник и распахнула дверь. В нос тут же ударил знакомый запах пыли и сырости. В горле защипало. Тэсс первой переступила порог, а следом за ней в дом шагнула Чарли, прикрыв за собой входную дверь.

В доме было очень тихо. Только дождь барабанил по крыше.

Они оказались в просторной комнате, похожей на больничную приемную. Видимо, сюда раньше доставлялись новенькие. Вдоль стен стояло несколько обитых кожей кушеток и диванов, а в дальнем углу у окна – широкий деревянный стол, заваленный пачками бумаги.

Тэсс тут же устремилась к этому столу и взяла первую попавшуюся под руку бумагу. Ее лицо было серьезным и задумчивым.

- Что там такое? – поинтересовалась Чарли.

- Какой-то список имен, - Тэсс пожала плечами и протянула Чарли пожелтевший лист бумаги. – Ты кого-нибудь из них знаешь?

Чарли просмотрела список, но никого знакомого не нашла. Впрочем, она была не такой уж общительной, чтобы познакомиться со всеми обитателями этого острова. Ее заинтересовало нечто другое. Некоторые имена были зачеркнуты. Что бы это значило?

Тэсс взяла другой лист – то же самое. Список имен, почти все зачеркнуты. Через несколько минут они убедились, что все эти бумаги на столе – сплошные списки имен и фамилий, большинство из которых зачеркнуты. Рядом с некоторыми именами стояли таинственные знаки вопроса.

- Ты думаешь о том же, о чем и я? – спросила Тэсс.

- Да. Я думаю, что это списки людей, живших на этом острове.

- Значит, вычеркнутые – это те, кто покинул остров?

- Скорее всего, так. Но не спрашивай меня, что значит знак вопроса, я понятия не имею.

- Неужели все эти списки составлял Джозеф? – поразилась Тэсс. – Сколько же лет он работает смотрителем?

- Да этот старик вечен, как черт, - хмыкнула Чарли.

- А может, это записи прежнего смотрителя. Наверняка до Джозефа кто-то тоже занимался этим.

- И куда он потом делся? Умер, что ли?

- Ну, может, он ушел на покой, - Тэсс отряхнула ладони от пыли. – Никто не способен целую вечность исполнять одни и те же обязанности. Наверняка и Джозефа потом кто-нибудь сменит.