Чарли хотелось просто упасть на покрывало и уснуть крепким сном без сновидений, без этих ужасных и выматывающих сновидений-воспоминаний. Но вместо этого она откинула покрывало, чтобы проверить, насколько хорошо сохранилась постель. Простыни потемнели, но сырыми не были. А если уж они все равно будут спать в одежде, то какая вообще разница? И о какой санитарии можно заботиться, когда ты уже умер?

На острове не водились ни грызуны, ни насекомые, ни какие-нибудь там клещи или бактерии. Ничего живого здесь не было. Однако с этим нелегко было свыкнуться из-за старых привычек.

- С какой стороны будешь спать? – спросила Чарли.

- У окна, - не задумываясь, ответила Тэсс. – Люблю спать поближе к окну.

- Хорошо, - согласилась Чарли, которой, как мы уже поняли, было все равно где спать, хоть на пляже или на куче сена.

Разувшись, потушив свечи и прикрыв окно, Чарли и Тэсс забрались каждая на свою сторону кровати. Кровать оказалась такой большой, что между ними запросто мог бы уместиться еще один довольно толстый человек, и им все равно не было бы тесно.

И как это часто бывает, стоило Чарли лечь, как ей резко расхотелось спать. Она смотрела в темноту и прислушивалась к дыханию Тэсс, которая лежала на боку, повернувшись к ней спиной. О чем она думает сейчас, оставшись в темноте, наедине со своим прошлым? Почему она не плакала? Поводов поплакать у Тэсс было немало, и все равно Чарли ни разу не застала ее в слезах. Она даже представить себе не могла плачущую Тэсс.

И когда Чарли уже начала думать, что Тэсс, должно быть, уснула, она вдруг услышала тонкий голос, от которого невольно вздрогнула:

- Ты тоже не спишь, да, Чарли?

- Что-то не спится, - призналась Чарли. – А ты почему до сих пор не спишь?

- Я не могу… не могу закрыть глаза.

- Что? – не поняла Чарли.

- Когда я закрываю глаза, я вижу… вижу, как нож вонзается в мою грудь. Я не хочу закрывать глаза, не хочу спать.

- Господи… - выдохнула Чарли. – Тэсс, мне так жаль…

Сознание Чарли металось в поисках того, чем можно утешить девочку, но ни за что не могло уцепиться.

- Если хочешь, поплачь… - выдавила она, наконец. – Не нужно стесняться.

- Да я бы с радостью. Только вот не могу. Плакать я тоже не могу.

- Но что же делать? – спросила Чарли с отчаянием в голосе. – Чем мне помочь тебе? Что я могу сделать для тебя?

- Можно… можно мне обнять тебя? – тихонько спросила Тэсс. – Думаю, это поможет мне прогнать кошмар.

- Э-э-э… ну хорошо. Я не против, - Чарли слегка растерялась от такого поворота. Она не была сторонницей проявления всяких там нежностей. Ей не очень нравилось, когда другие прикасались к ней. Тот спонтанный поцелуй Тэсс до сих пор заставлял ее чувствовать неловкость, а ее запястье начинало гореть при воспоминании о том, как Тэсс схватила ее на лестнице. Но сейчас был особый случай, и Чарли не могла уйти на пляж покурить, не могла вырвать руку и убежать в свою комнату. Сейчас она была действительно нужна Тэсс, нужна рядом. Поэтому Чарли решила во что бы то ни стало вытерпеть это.

Тэсс зашевелилась на своем месте, тихонько подползла к Чарли и обняла ее одной рукой, уютно положив голову девушке на плечо. Ее волосы пахли морской солью. Чарли закрыла глаза.

- Спасибо, - Тэсс вздохнула.

- Послушай… - пробормотала Чарли, не зная толком, как выразить свою мысль. – Ты наверняка уже поняла, что утешитель из меня никудышный. И я не могу сказать тебе, что все будет хорошо, потому что сама в это не очень-то верю. Но как бы там ни было, все уже позади. Все твои страдания позади, они закончились, это я знаю точно. И они больше не вернутся, если ты не позволишь им вернуться.

- Ты права, - в голосе Тэсс послышалась улыбка. – За это ты мне и нравишься, Чарли. Ты всегда говоришь правду. Ты не лицемерка. И я… действительно тебе благодарна. Спасибо за то, что поддерживаешь меня так, как умеешь. Я ценю это.

- Не за что, - прошептала Чарли с ответной улыбкой. – Спи, Тэсс. И ничего не бойся. На самом деле нам нечего больше бояться.

И, произнеся это вслух, Чарли – впервые за все время пребывания на острове – осознала, что это правда. Все страхи и горести умерли вместе с ними, их больше не существует.

Дыхание Тэсс быстро успокоилось. Чарли чувствовала, как девочка засыпает. Поддавшись секундному порыву, Чарли провела ладонью по ее волосам, вдохнула их запах полной грудью. К запаху морской соли примешивался еще какой-то едва уловимый тонкий аромат, очень приятный, но непонятный. Это не был запах шампуня или духов, но этот запах о чем-то напоминал Чарли. Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить, но воспоминание не приходило.

Чарли так привыкла к одиночеству, что, казалось бы, присутствие другого человека в постели должно было ее нервировать. Но Чарли, напротив, ощутила странное спокойствие от близости Тэсс. Температура их тел была намного ниже, чем у живых людей, но когда они лежали рядом, их тела, согреваясь друг о друга, словно умножали тепло, приближая его к теплу живого человека.

Чарли чувствовала себя живой, ей казалось, что ее сердце вот-вот снова начнет биться. Как всегда бывало, когда она зажигала маяк. Именно это ощущение жизни, надежды, радости, близости и тепла Тэсс, пробудило в сознании Чарли те воспоминания, которые она никак не ожидала там найти.

========== ЧАРЛИ. Аккорд # 6 ==========

Иногда, в какие-то мимолетные мгновения Чарли вдруг ловила себя на том, что Дженни очень похожа на ее мать. Это было сложно объяснить, ведь по характеру и внешне Эмили и Дженни были совершенно разными. Мать Чарли была хрупкой, тихой и нежной. Ее голос был похож на шелест листьев на ветру, на журчание лесного ручья. Она никогда не повышала голос, и даже отчитывать собственных детей умудрялась так же тихо, как и хвалить. Она была самой уравновешенной женщиной из всех, что Чарли когда-либо знала. Именно по этой мягкой женственности Чарли скучала все эти годы, осознавая, что внутри нее самой этого прекрасного качества нет и никогда не будет.

Дженни тоже сложно было назвать мягкой и нежной. Напротив, это была темпераментная девушка-огонь, которая могла свести Чарли с ума одним лишь взмахом пушистых темных ресниц.

И, несмотря на все это, Дженни и Эмили были похожи. Иногда, когда Чарли, уставшая после долгой репетиции, падала на кровать, Дженни садилась рядом, клала ее голову себе на колени и с нежностью гладила Чарли по волосам. Чарли закрывала глаза, и ей казалось, что не было всех этих восьми одиноких лет, и что ее мать снова жива.

Дженни была очень женственной. И хоть это была совсем другая женственность, иногда в ее жестах, в ее плавных движениях, когда она наливала кофе в чашку или клала подушечку жевательной резинки в рот, проскальзывало нечто, заставляющее Чарли замереть и жадно ловить взглядом это мгновение, сближающее ее с человеком, которого она потеряла много лет назад. Каким-то непостижимым образом Дженни давала Чарли то, чего ей так не хватало все это время. Возможно, именно поэтому Чарли полюбила ее так сильно, так отчаянно. Когда другой человек заполняет пустоту в нашей душе, когда он дарит нам нечто, чего мы так невыносимо желали, этот человек превращается в жизненную необходимость, в наркотик, в одержимость.

Чарли была одержима Дженни. С первой минуты, как увидела ее.

Довольно долго они скрывали свои отношения. Два месяца даже Ричард не знал об этом, хотя Чарли и было неприятно лгать лучшему другу, особенно учитывая то, что Ричард был с ней предельно откровенен во всем, что касалось его личной жизни. Но скрывать правду было несложно, потому что Ричард сам был с головой погружен в роман с Сэмом. Им наконец-то удалось познакомиться поближе, причем действительно довольно близко. У Чарли волосы дыбом вставали, когда Ричард, краснея, поведывал ей, как далеко они с Сэмом зашли в своих любовных экспериментах. Ричард был уже не первым парнем у Сэма, и он торопил события, а Ричард поддавался, потому что был без ума от него. Озабоченный собственными проблемами, Ричард не замечал или не хотел замечать, что с Чарли что-то происходит. Что она изменилась. Всякий раз, когда Ричард уходил на свидание с Сэмом, Чарли встречалась с Дженни.