Чарли с интересом наблюдала за их перепалкой. Это была перепалка дружески настроенных брата и сестры, и Чарли в новинку было наблюдать за подобным. Ее собственные отношения с братом были холодно-враждебными, и уж точно они не стали бы вот так подтрунивать друг над другом.

- Но тебе повезло! – рассмеялась Дженни. – Потому что у тебя есть грудастая сестра вертихвостка, которая может помочь тебе познакомиться с этим красавчиком.

- И как же? – насупился Ричард.

- Возьмите меня в свою компанию, и я расскажу, что можно сделать, - снова лукавая улыбка растянула пухлые губы Дженни.

А Чарли смотрела на ее губы и думала о том, что эти губы целовали девушку. Эта мысль зудела у Чарли в голове и никак не хотела уходить. Во всем облике Дженни было что-то порочное и манящее, что заставляло на любое ее предложение отвечать согласием.

- Чарли… Ты не против, если Дженни будет сегодня с нами? – спросил смущенный Ричард.

- Не против, - ответила Чарли. И этот ответ круто изменил ее жизнь.

В тот вечер они втроем закрылись в комнате Ричарда и уселись у окна, откуда открывался прекрасный вид на крыльцо дома Сэма. По вторникам он ходил на тренировки в спортзал, и уже через пятнадцать минут должен был вернуться. Ричард нервничал. Чарли чувствовала себя не совсем уютно в обществе Дженни, которая то и дело покусывала свои пухлые губы, от чего они, казалось, еще увеличивались в размере. И только одной Дженни было комфортно. Она явно ощущала себя хозяйкой положения. Чарли это раздражало и одновременно притягивало.

Дженни достала жевательную резинку, предложила Чарли и брату, и когда те отказались, положила в рот сразу три штуки. От нее запахло мятой.

- Мне бы хотелось вживую услышать, как ты поешь, - обратилась Дженни к Чарли. – Уверена, это потрясающе. Пригласишь меня как-нибудь на вашу репетицию?

- Да… да. Почему бы и нет, - пробормотала Чарли.

- Отлично! – обрадовалась Дженни. Ее губы вытянулись в трубочку, и она надула огромный белый пузырь. Чарли подумала, что никогда еще не видела человека, который может надувать такие гигантские пузыри из жвачки. Она сразу прониклась к Дженни уважением.

- Обычно я не слушаю готический рок… - продолжала Дженни, когда жвачка вернулась обратно в ее рот. – Не люблю депрессивную музыку. Но твои песни просто задели меня за живое. Я даже заплакала. У тебя огромный поэтический талант, ты знаешь?

- Э-э-э…. Ну не знаю, раньше мне такого не говорили.

Сердце Чарли забилось быстрее. Уже тогда она была неравнодушна к похвале, и Дженни была первой, кто ее так расхваливал и так рвался к ней на репетицию. А еще Дженни целовалась с девушкой. И надувала самые большие пузыри в мире. Все это делало ее самой загадочной и необычной девушкой из всех, кого Чарли знала.

Словно зачарованная, Чарли смотрела, как надуваются щеки Дженни, как ее влажный язык облизывает красные губы, и как резинка растягивается все больше и больше. Увлеченная этим зрелищем, она едва не пропустила вернувшегося домой Сэма.

- Вот он! – заорал Ричард и прильнул к окну.

Чарли и Дженни подались за ним. Сэм оказался высоким статным парнем с отросшими светлыми волосами, правильной осанкой и отлично развитой мускулатурой. Дженни присвистнула.

- Ну какой же он все-таки красавчик! У тебя есть вкус, братик!

Ричард снова густо покраснел и сердито зыркнул на сестру. Чарли тоже несмело покосилась на Дженни. Они стояли совсем близко, на расстоянии пары сантиметров. Чарли вдыхала свежий запах мяты и духов Дженни, и ей хотелось наклониться еще ближе и понюхать ее волосы, окунуться в это облако ароматов.

В тот вечер Дженни рассказала им о своем плане. Она первая познакомится с Сэмом, и если тот ей заинтересуется, то у Ричарда нет никаких шансов, потому что на такую девушку, как Дженни, не может запасть только стопроцентный гей. Возможно, Сэм уже с кем-то встречается, и Дженни попробует выяснить это.

- А если… если он все-таки клюнет на тебя? – тихо спросил Ричард, когда за окнами уже стемнело.

Дженни улыбнулась. Но на этот раз ни тени лукавства не было в ее улыбке. Впервые Чарли увидела в ее улыбке нежность.

- Если это случится, я не стану встречаться с ним. Я ведь не чудовище все-таки.

Ричард благодарно кивнул.

Дженни улыбалась, и в темноте комнаты ее глаза ярко блестели. От нее все еще пахло мятой. К тому моменту Чарли уже влюбилась в нее без памяти.

========== 9 месяцев и 23 дня ==========

Не только я одна решила сделать Тэсс подарок. Сегодня с утра к нам заявился Джозеф. Мы как раз завтракали, когда он приперся. Глаза б мои его не видели!

Но вообще, я не об этом. Тэсс как раз рассказывала мне, как удобно ей было на моем матрасе, но она все равно полночи не спала, потому что слушала музыку, которую я ей подарила. Она не могла успокоиться, пока не послушала все диски. Меня это тронуло. Приятно, когда твой сосед – еще и твой музыкальный единомышленник. Господи, я даже не думала, что это так приятно!

Но нашу приятную беседу прервал не очень приятный стук в дверь. Джозеф так колотил в нее, что я испугалась, что многострадальная дверь слетит с петель. Его настроение в это утро явно нельзя было назвать хорошим.

Однако то, что он принес с собой, заставило меня на какое-то время даже забыть о своей неприязни к этому типу. Джозеф принес пуанты для Тэсс. Он действительно принес их. Он сдержал слово.

Правда, пуанты эти были уже немного потрепанными, но Тэсс все равно обрадовалась, потому что разношенные они мягче. Господи, я никогда еще не видела ее такой радостной! Я даже рассердилась, потому что от моего подарка она не пришла в такой восторг. Ну, радовалась, конечно, но пуанты подарили ей настоящее счастье. Зато она не целовала Джозефа! Вот так-то тебе, противный старик! Выкуси! Господи, зачем я только вспомнила, что она целовала меня…

Мне интересно было наблюдать за Тэсс в тот момент. Она взяла пуанты – по одной в каждую руку и начала кружиться с ними по кухне. Ее юбка развевалась волнами, а пушистые волосы то падали за спину, то опускались на плечи. Ее глаза сияли. Я, должно быть, чувствовала что-то подобное, когда снова взяла в руки гитару.

Возможно, Тэсс права? Если воссоединение со своим прошлым, со своими воспоминаниями приносит нам такую радость, возможно, не стоит этого бояться?

Мне даже захотелось вернуть себе какие-то куски памяти. Например, про нашего клавишника. Вчера мне удалось вспомнить так мало – только его руки и татуировку в виде змеи, и теперь я ощущаю потребность вернуть все воспоминания об этом человеке. Мне почему-то кажется, что он много значил для меня.

Вот в чем вся гадость этих воспоминаний! Вспомнив что-то одно, ты уже не можешь остановиться, и хочется вспомнить все больше и больше, чтобы унять этот навязчивый зуд в грудной клетке.

Но я снова заговорила о себе, хотя собиралась рассказать о Тэсс. Как всегда, впрочем.

Сегодня утром я тоже повела себя не лучшим образом. Когда Тэсс немного успокоилась и села, чтобы примерить пуанты, я одарила старика-смотрителя испепеляющим взглядом и спросила:

- А что там насчет моих дисков? Я просила их еще до прибытия Тэсс, и до сих пор тишина!

Джозеф поморщился, как будто рядом с ним внезапно чем-то завоняло. Кажется, он только в тот момент заметил мое присутствие.

- С моей памятью все в порядке, - ворчливо ответил он. – Твоя просьба еще на рассмотрении.

- Ну конечно… - я фыркнула, но Джозеф не обратил на это внимание. Его рот внезапно расплылся в счастливой улыбке. Он смотрел, как Тэсс надевает пуанты, и, похоже, это зрелище приводило его в восторг. Да уж, ее он явно любит больше, чем меня! И чем только она приглянулась этому старому засранцу?

- Джозеф, можно спросить у вас кое-что? – обратилась к нему Тэсс.

- Конечно, спрашивай, - ответил старик, не задумываясь.

- Это насчет того дома, который стоит на холме.

- Дома на холме? – Джозеф нахмурился. – Давненько у меня про него не спрашивали.