Это были ребята. Саймон и Льюис. Все, что осталось от их великой «Четверки пик». Ричард и забыл, что они договорились встретиться в его квартире. Бессонная ночь отобрала у него ощущение реальности происходящего.

- Выглядишь ужасно, - сказал Льюис вместо приветствия.

- Точно мертвец, - поддержал Саймон.

Ричард ничего не ответил, пропуская друзей в квартиру. Ему действительно нечего было возразить, потому что чувствовал он себя и вправду мертвым. Лучшая часть его души умерла вместе с Чарли. И тут уж ничего не поделаешь.

Парни прошли в комнату, где Саймон плюхнулся на диван, а Льюис принялся листать «Жизнь и смерть Шарлотты Брайтли».

- Только не говори, что ты прочитал эту хрень, - сказал он, когда Ричард появился на пороге.

- Ладно, не скажу, - вздохнул Ричард.

- Господи! Ричи! Зачем ты это делаешь? Ты хочешь замучить себя до смерти? – Льюис был искренне обеспокоен.

- А что? Ты предлагаешь мне сделать вид, будто все в порядке? Будто все это в прошлом? – Ричард моментально вспыхнул.

- Но все действительно в прошлом! Да, мы всегда будем помнить ее, всегда будем любить, но жизнь продолжается! – воскликнул Льюис, швыряя книгу на диван. – Полгода прошло! Сколько еще ты собираешься оплакивать ее и гнить заживо? Подумай сам, разве этого бы хотела от тебя Чарли? Разве одобрила бы она то, как ты сейчас себя мучаешь?

Ричард сжал кулаки. Он знал, к чему Льюис ведет этот разговор. Сейчас он снова намекнет, что им пора найти новую вокалистку и жить дальше, пока от их группы еще хоть что-то осталось. Льюис не понимал. Он никак не мог понять, что их группа тоже умерла. Что они никогда уже не будут выступать все вместе. Как человек не может жить, если у него остановилось сердце, так и их группа не может жить без Чарли. Она была их сердцем, их двигателем. И если они теперь и будут существовать, то только отдельно друг от друга. Потому что даже если Льюис найдет новую вокалистку, она не способна будет так же потрясающе петь, играть на гитаре и писать песни, как это делала Чарли. Она будет просто вокалисткой. И Ричард уже никогда не встанет за клавиши, если в их группе будет петь другая девушка. И он знал, что даже Саймон, который всегда предпочитал соблюдать нейтралитет, говоря «я всего лишь барабанщик», поддержит его в этом. Только Льюис никак не мог признать, что «Четверки пик» больше не существует.

«Им обоим никогда меня не понять, - с какой-то странной обреченностью подумал Ричард. – Они не любили Чарли так, как я любил. Она появилась в их жизни позднее, чем в моей. Они никогда не были с ней так близки, как я. Им никогда не понять, что я чувствую».

Кажется, Льюис насторожился от его молчания, потому что подошел к Ричарду и слабо хлопнул его по плечу.

- Извини. Что-то я разошелся. Не стоило мне говорить об этом.

- Не стоило, - согласился Ричард, опуская голову. – Она была моим лучшим другом. Я понимаю, вы тоже любили Чарли, но вряд ли вы можете оценить, как много она значила для меня.

- Ты прав, - Льюис вздохнул. – Прости. Если ты больше никогда не захочешь играть, я пойму тебя… Наверное, пойму. Постараюсь понять. Но… - он снова вздохнул, как будто не знал, как продолжить этот мучительный разговор и сказать наименее болезненно то, что он собирался сказать. – Я просто не хочу, чтобы ты… винил себя в ее смерти. Я готов понять твои чувства, если ты действительно скучаешь по ней и оплакиваешь утрату. Но если ты продолжаешь винить себя… Это плохо, очень плохо, понимаешь?

Ричард отошел к окну. Ему было неприятно стоять к Льюису слишком близко. Только не сейчас. Сейчас единственным человеком, которого Ричард хотел бы ощутить рядом с собой, была Чарли. Он просто хотел, чтобы его оставили в покое. Но Льюис явно хотел другого. Саймон, как обычно, молчал, не вмешиваясь в их разговор.

- Ты не понимаешь, - тихим ровным голосом произнес Ричард. – Я не могу не винить себя. Я дважды виноват перед ней. Первый раз в том, что не поддержал ее, когда ей нужна была поддержка. Она всегда поддерживала меня, а я отвернулся от нее в самый сложный момент ее жизни. А второй раз в том, что меня не было рядом, когда… когда все это случилось.

- Но один раз ты уже спас ее! – воскликнул Льюис в отчаянии. – Ты не можешь винить себя в том, что не дежурил каждую ночь у ее постели!

- Нет, - Ричард покачал головой. – Я должен был дежурить. Я ни на минуту не должен был оставлять ее одну. Но прошло почти четыре месяца. И я слишком расслабился. И поделом мне.

- Господи! Да что ты несешь! Господи… - Льюис упал на диван и обхватил голову руками.

Видя, что дело плохо, Саймон решил вмешаться.

- Не ты виноват в смерти Чарли, - сказал он. – Ее убило чувство вины. Она не смогла бы жить с таким грузом на сердце, мы все это понимали. Ее смерть была всего лишь вопросом времени. А ты, Рич, страдаешь из-за того же, из-за чего Чарли страдала. Если продолжишь в том же духе, чувство вины и тебя убьет.

Воцарилось молчание. Ричард обдумывал его слова. Легко сказать, что это не ты виноват, что виноваты обстоятельства, роковая случайность, жестокая судьба. Вот только его лучший друг больше никогда не войдет в эту дверь. Чарли никогда не войдет в эту дверь.

- Простите меня, ребята, - скомканным голосом пробормотал Ричард. Рыдания снова подступали к горлу. – Простите, но сегодня у нас не получится провести время вместе. Я… очень устал. Я хочу побыть один.

- Хорошо, как скажешь, друг, - спокойно согласился Саймон и попытался увести Льюиса, который все продолжал что-то повторять. Ричард расслышал только «проклятье, ну сколько еще».

Только когда входная дверь захлопнулась за ними, Ричард снова отвернулся от окна и посмотрел на диван, где только что сидели его друзья. Возможно, они были правы. Возможно, ему действительно стоило сегодня развеяться и отдохнуть. Возможно, ему стоило хотя бы на секунду, на мгновение поверить, что жизнь продолжается.

Но он не верил. Он не мог. Он смотрел на пустую и бездушную биографию Чарли и плакал.

========== Чарли и Тэсс. Осколок № 39 ==========

- Ну куда мы все-таки идем?

- Прояви терпение.

- Ты уже час это говоришь!

- А ты час не проявляешь.

- Нам еще далеко?

- Не очень.

Тэсс насупилась и вздохнула. Они отправились к очередному интересному месту, про которое говорила Чарли. Дорога оказалась длиннее, чем в их первую прогулку, поэтому Тэсс мучилась от нетерпения. Она все думала, что это за место такое, куда Чарли ведет ее? Но в голову ничего не приходило.

Внезапно дорога пошла вверх. Тэсс то и дело спотыкалась о маленькие камушки, которые возникали словно из ниоткуда.

- Мы что, лезем на какую-то гору? – спросила Тэсс, запыхавшись.

- Ну, возможно, - ответила Чарли с прежней невозмутимостью.

- Ты могла бы выиграть в конкурсе «Мисс Самый Уклончивый Ответ», если бы такой конкурс существовал, - усмехнулась Тэсс.

- Я просто не люблю болтать попусту. Лезь давай. Скоро сама все увидишь.

А дорога между тем становилась все круче. Несколько раз Тэсс чуть не потеряла равновесие, споткнувшись о все те же злосчастные камешки, но все-таки удержалась от падения, благодаря своей балетной грации. А вот Чарли подъем в гору, казалось, не доставлял никакого труда. Тэсс решила, что, наверное, она часто бывала здесь. К тому же, не стоит забывать, что живет Чарли в маячной комнате и каждый день много раз спускается туда-сюда.

Последние несколько метров подъема были самыми тяжелыми, но вот склон оборвался, и девушки ступили на ровную каменистую почву, поросшую низкой травой и маленькими желтыми цветами. Тэсс подумала, что это тысячелистник, но точно не была уверена. В конце концов, кто их знает, эти загробные цветы.

- Мы на вершине какой-то скалы? – поинтересовалась Тэсс, оглядываясь по сторонам.

- Пойдем за мной, - Чарли зашагала вперед и рукой поманила Тэсс.

Подойдя к краю скалы, они замерли на месте. Тэсс восхищенно выдохнула. Щеки ее раскраснелись от подъема, грудь отрывисто вздымалась, волосы растрепались, а глаза горели от восторга.