- Боже, во что я вляпался, – прошептал Степа, глядя ей вслед. – Ну и дерьмо.

3 Единственное, на что у Жени еще остались силы, так это на то, чтобы доплестись до холодильника и достать бутылку коньяка. Женя ненавидел это пойло, но оно действовало быстро, и на сегодня оно было единственным выходом. Женя просто хотел уснуть и не думать больше о нем. С горем пополам прикончив пол стакана, Женя уже ощутил приятную слабость и отрешенность от всего. Теперь ему хотелось покурить. Ну и жизнь, да? Сплошная человеческая слабость и пороки, но всегда есть НО. Женя всегда знал, что он трус и слабак, так что осуждать самого себя было для него так же бесполезно, как обвинять Иисуса во всех смертных грехах. Женя выкурил сигарету, раздавил жалкий остаток в пепельнице и собрался налить себе еще термоядерного коньяка, когда кто-то позвонил в дверь. В ужасе Женя спрятал коньяк обратно в холодильник, засунул пепельницу в стол, а пока бежал к двери, высыпал в рот пол пачки Дирола. Хотя, от родителей вряд ли укроется его проступок. У Жениной матери было такое чутье, которому позавидовал бы и мистер Холмс. Женя уже приготовился изобразить радость от неожиданного визита родителей, но перед его глазами стоял Степа. Первой Жениной мыслью было: это глюк. Второй мыслью, более разумной: Степа забыл что-то и вернулся. Еще через долю секунды он заметил, что со Степой все-таки что-то не так, а потом тот покачнулся и начал падать. Женя едва успел подхватить его.

- Господи, что с тобой стряслось? – прошептал Женя, обезумев от волнения.

Степа вцепился в его рубашку, чтобы удержать равновесие и поднял на Женю взгляд. Из приоткрытых губ вырывались тяжелые хрипы. По щеке стекала кровь. На глазах застыли слезы. Это было такое выражение, которое Женя вряд ли уже когда-нибудь забудет. Выражение такого ужаса и такой надежды, словно Женя сейчас был Господом Богом по меньшей мере, ну или, на худой конец, ангелом милосердия.

- Все будет хорошо, – это было все, что Женя мог сказать. Он теперь сам был напуган ничуть не меньше Степы. – Держись за меня, я помогу тебе сесть

Но Степа разжал руки.

- Мне уже немного лучше. Я сам смогу идти. Просто устал… бежать, – он снова выдохнул и вытер глаза дрожащей рукой. – Ты… ты не против, если я сегодня у тебя останусь, а?

- Что ты, конечно не против. Это он с тобой сотворил за то, что тебя не было неделю, да?

Степа кивнул.

- Давай сначала сядем, а потом я все расскажу.

- Конечно. Пойдем.

Они прошли на кухню и сели за стол.

- Прости, что запачкал тебя, – сказал Степа.

Женя сначала не понял, а потом проследил за его взглядом и заметил пятна крови у себя на рубашке.

- Пустяки. Отстираю. Главное ты сейчас расскажи, где у тебя болит. Куда он тебя бил?

- Да он вообще-то не успел меня сильно избить. Только щеку разбил, ну и пару раз по ребрам саданул. Главное, что ничего не сломал. Но я прибежал к тебе потому, что в тот момент, когда он взял самый большой кухонный нож, я был уверен, что он собирается прирезать меня. Он никогда, наверное, не был так зол. Как взбесился, хотя даже еще напиться не успел. В общем, мне повезло, что я оказался проворнее его и успел выскочить за дверь раньше, чем он всадил в меня нож. Какое-то время, пока я бежал, мне казалось, что он бежит за мной. Я сам не заметил, как оказался перед твоим домом. Мне больше некуда было бежать. Так что, я больше перепугался, чем пострадал. И сейчас я даже не верю, что сижу живой перед тобой, – он улыбнулся, и вся Женина боль сразу исчезла. Только рядом с ним он чувствовал себя человеком.

- Ты все равно здорово напугал меня, – сказал Женя. – Когда ты на меня свалился, у меня чуть сердце не остановилось. И, кажется, что оно только сейчас снова начало стучать.

- Прости. От меня одни неприятности.

- Хватит болтать. Займись лучше этой страшной раной на своей щеке.

- Что, она правда такая ужасная? – расстроился Степа.

- Ну, не то чтобы, – смягчился Женя. – Просто займись ей и все.

Степа подошел к нему, открыл кран, позволив ледяному потоку литься в раковину. Они стояли совсем близко друг к другу, и Степа спросил:

- Ты что, напился, что ли?

- А ты чувствуешь?

- Да.

- Черт, значит, мама бы точно учуяла!

- О чем это ты? И почему ты пьешь в одиночестве? Не знаешь, что ли, чем такое может закончиться? Или, может, у тебя есть какая-то серьезная причина, а?

- И на какой вопрос из всех этих я должен ответить? Давай я просто налью тебе тоже, чтоб ты не завидовал.

Степа ухмыльнулся, намочил руку и склонился над раковиной.

- Я был бы не против, если честно. После того, что мне только что пришлось пережить, это не помешало бы.

Пока Женя наливал ему полный стакан коньяку, Степа, морщась, промыл ранку и пошел к зеркалу, посмотреть, на что это было похоже. Вернулся он с сердитым лицом, молча взял из Жениных рук коньяк и ушел с ним в ванную.

- Эй! Ты чего надумал?

Не получив ответа, Женя пошел за ним, и когда он уже собирался открыть дверь, услышал жуткий Степин вопль. Женя рывком открыл дверь и увидел Степу, который, зажмурившись, стоял над раковиной с полупустым стаканом. Видимо, остальная половина была сейчас как раз на его щеке.

- Ты как? – спросил Женя почему-то шепотом.

- Черт… я даже не думал, что это так больно. Я даже глаза не могу открыть, такое ощущение, что этой щеки у меня уже нет!

- Дай-ка взгляну, – Женя подошел к нему и приподнял его лицо к себе. Какой же он был красивый сейчас. Его глаза были прикрыты, а по щеке стекали капельки, на губы, на шею и дальше. Женя ощутил такое непреодолимое желание его поцеловать, что пришлось закусить губы. – Тебе очень идет этот порез, – сказал он. И это было правдой.

Степа тут же открыл глаза. Видимо, он уловил что-то в Женином голосе и, сделав шаг назад, спросил:

- У тебя есть полотенце, которое не жалко?

- Да возьми любое, – вздохнул Женя. – Я буду ждать тебя в комнате вместе с коньяком.

По дороге в комнату Женя опрокинул еще полстакана, сел на пол перед телевизором и подумал, что встать он уже не сможет. Причем, вообще не сможет, никогда. Ни сегодня, ни завтра. Он так и останется лежать на этом полу, потому что у него нет совершенно никаких сил для того, чтобы жить и дышать дальше. Нет сил даже дышать. А все потому, что Женя сделал для себя новое открытие. Если раньше чувство тоски оставляло его, когда Степа был рядом, то теперь оно набрасывалось на него с новой силой, потому что теперь Жене уже не достаточно было того, чтобы просто быть рядом с этим человеком. Он хотел большего. И эти новые для него чувства были еще ужаснее тех, которыми он мучился в последние дни. Да как так вообще можно? Он же не педик! Как он может ХОТЕТЬ ПАРНЯ?!!! От одной только мысли об этом, его щеки покрывались румянцем. Но этот стыд был таким приятным… В этот момент зашел Степа. У него было такое усталое и милое лицо…

- Все дело в твоих глазах, – сказал Женя, когда Степа садился на пол рядом.

- Ты это о чем? – Степа налил себе коньяка и достал сигареты.

Упс, подумал Женя. Если я не начну думать, что говорю, все это может плохо кончиться.

- Не обращай внимания. Просто я уже успел напиться. Теперь буду нести всякий вздор, – он улыбнулся, и получилось очень даже естественно.

- Я тоже очень быстро пьянею. Наверное, потому что редко пью. А уж эта штука сразу меня свалит, в этом я уверен, – он вздохнул и выпил весь стакан залпом. – Ну и дрянь… – Степа закурил, передал пачку Жене и сказал: – Я сейчас ведь, между прочим, не только с отцом поругался.

- А с кем еще? – Женя допил коньяк, и поток его более менее связных мыслей иссяк. Осталось только одно. Желание.

- С Машей.

- Слава Богу. Давно пора.

- Да нет, ты послушай сначала из-за чего. Я, когда подходил к дому, смотрю, она сидит на моем крыльце и слезы точит. Увидела меня и налетела с обвинениями. Она думает, что я сплю с тобой.

Женя перестал улыбаться. Он прищурился и посмотрел Степе в глаза.