Женя повис на Степе так же, как только что висел на двери. Степа же в этот момент возился с замком, пытаясь одной рукой закрыть дверь. Когда же ему это все-таки удалось, он прошептал:

- Ты горячий как духовка! И давно ты в таком состоянии?

- Со вчерашнего вечера. Сразу как пришел. Я смог только сползать в туалет, да и то в унитаз не попал.

Степа усмехнулся.

- Ничего, сейчас что-нибудь придумаем. Показывай, где тут у тебя кровать.

Совместными усилиями они дошли до кровати, и Степа помог Жене лечь.

- Теперь давай снимем с тебя куртку, – Степа вздохнул так, словно это задача представлялась для него непосильной. Он осторожно расстегнул молнию и помог Жене высвободить руки из рукавов.

- Так, теперь рубашка. Она грязная и все еще чуть влажная. Где же тут не простудиться!

Степа начал возиться с пуговицами на рубашке, а Женя лежал и улыбался. Степа бросил на него сердитый взгляд.

- Хватит улыбаться, извращенец!

- Мне так нравится, как ты раздеваешь меня…

Степа покраснел и проворчал:

- Заткнись! Ты вообще больной, вот и молчи! И кстати, где у тебя одежда? В чем ты ходишь дома?

- Возьми любую футболку в шкафу.

Степа собрался вставать, но Женя схватил его за руку.

- Тебе не стоит так обо мне беспокоиться. У тебя ведь занятия сегодня. Иди в институт.

- Ты с ума сошел? Какой институт? Это вообще я виноват, что ты простудился! Вытащил тебя под дождь… так что теперь придется мне караулить тебя.

Степа нашел в шкафу чистую футболку, помог Жене одеться, а заодно притащил ему теплое одеяло.

- Сейчас я вызову скорую, – вздохнул Степа, когда Женя был надежно спрятан под одеялом.

- Что? Нет, только не это! – Женя начал умолять его, но знал, что это напрасно.

- Прекрати трусить. У тебя очень высокая температура. Может, это воспаление легких? Ты же не хочешь в больницу загреметь? Пока они будут ехать, надо хоть немного сбить жар. У тебя парацетамол есть?

Когда скорую вызвали, а Женю напичкали лекарством, Степа успокоился, сел рядом с ним на кровать и спросил:

- И зачем она у тебя такая огромная? Один живешь, как-никак.

- Ну, знаешь ли…

- Конечно, насчет девчонок я могу понять… Ты, наверное, всех их имен-то не помнишь, но ведь здесь даже втроем можно спать!

Женя нахмурился.

- Ты так плохо обо мне думаешь? Но ты прав, я действительно не помню их имен. Для меня они все были на одно лицо, все такие одинаковые. Я никого из них не любил.

Степа отвернулся и спросил, глядя куда-то в сторону.

- И как это, тяжело – жить, никого не любя?

- Вообще-то, это как раз легко. Куда тяжелее…

Степа не дал ему договорить. Он вскочил и сказал:

- Я… в туалет.

Женя остался один и вздохнул. Сможет ли он когда-нибудь сказать это? Скорее всего, нет. Женя ненавидел слово «любовь». Какое-то неправильно слово. Приторно-сладкое и попахивает слюнявыми женскими романами. То, что чувствовал Женя было куда больше, оно не умещалось в одном слове «любовь». Оно вообще ни в чем не умещалось. Скорая, состоящая из двух молодых врачей, довольно быстро определилась с диагнозом – ангина. Оказалось, что Женина температура зашкаливала за сорок, и ему пришлось сделать укол. Выписав длиннющий рецепт, состоящий из антибиотиков и всяких полоскательных настоек, врач протянул его Степе.

- Вы его брат? – спросил он.

- Э-э-э…Да, – Степа соврал и сам удивился.

- Тогда придется вам позаботиться о нем и проследить, чтобы он принимал все лекарства.

- Да, конечно. Я все сделаю.

Когда врачи уходили, Жене стало уже немного лучше. Жар начал спадать, и ему захотелось спать.

- Ты отдыхай пока, а я схожу в аптеку, – сказал Степа, наклонившись над Жениным лицом. – Может, хочешь еще чего-нибудь? Что-нибудь съесть?

- Не знаю…. деньги возьми у меня в сумке, во внутреннем кармане. И еще купи себе апельсинов. Я не хочу, чтобы ты заразился.

- Хорошо, – Степа улыбнулся. – А теперь спи.

Когда Степа вернулся, Женя крепко спал. Он не слышал ни звука открывающейся двери, ни Степиных шагов, ни грохота, когда он уронил сумку и, выругавшись, зажал себе рот. Степа вошел в комнату, достал купленные лекарства. Он знал, что Женю надо разбудить, чтобы он выпил антибиотик, но он не мог этого сделать. Женя был таким красивым во сне. Степа понятия не имел, чем ему заняться. Все-таки, он был в незнакомой чужой квартире, хозяин которой находился сейчас в отключке. Тогда Степа достал свой блокнот (который всегда спасал его от, можно сказать, безвыходных ситуаций), ручку и сел в кресло напротив Жениной кровати. Писать ему было нечего. Но ему так хотелось запечатлеть Женино лицо. Только пара линий, всего лишь простой набросок… Но когда Степа начал рисовать, он уже не мог остановиться. Ему всегда говорили, что он хорошо рисует, но Степа никогда не стремился развивать свой талант. Он рисовал просто из удовольствия. Когда портрет был закончен, Степа убрал блокнот в карман и подумал: «Ну, парень, ты и влип. Не позавидуешь тебе. Права ведь была Маша. Тебе не стоило связываться с ним. Но я всего лишь человек. Всего лишь человек…». Когда Женя слегка приоткрыл глаза, Степа решил воспользоваться моментом, подошел к нему и сказал:

- Лекарство выпей.

Женя поморщился и захныкал:

- У меня так горло болит!

- А ты чего хотел? У тебя ангина, приятель.

Степа напоил Женю лекарством и заодно заварил ему чай с медом. Женю пришлось долго уговаривать как ребенка, чтобы он поел. Но, наконец, Степа победил. Женя съел все, что он принес ему и выдал:

- Знаешь, ты отличная сиделка. Я, наверно, женюсь на тебе.

- Что?! Не пори вздор! А то уйду!

- Не сердись. Я хочу, чтобы ты остался.

Конечно, Степа не сердился. Он просто думал, куда их заведут такие шуточки.

- Почитай мне что-нибудь… – попросил Женя, снова укладываясь в кровать.

- Тебе повезло. У меня в сумке как раз со вчерашнего дня завалялась интересная книжка.

Так Степа до самого вечера читал Жене «Город мечтающих книг» Вальтера Моэрса. Эта книга была как раз тем, чего хотелось Жене: потрясающей воображение сказкой, погрузившись в которую, можно забыть обо всем окружающем мире. Но на улице начало темнеть. Степа отложил книгу, глянул на часы и сказал:

- Мне ведь домой пора…

- Оставайся. Ты ведь не можешь бросить меня в таком состоянии, а? Ну, пожалуйста! Вдруг я захочу ночью в туалет и расшибу себе башку по дороге?

Только не это. ТОЛЬКО НЕ ЭТО! Степа закусил губу. Но ведь его действительно лучше не оставлять. Вдруг у него опять температура до сорока поднимется?

- Я… я… ну…

Степа попытался что-то сказать, но Женя его перебил. Для больного он сейчас выглядел слишком бодро.

- Можешь переодеться во что-нибудь из моей одежды… Моя квартира в твоем распоряжении.

- Ценю твое доверие, но спать-то я где буду?

- Как это где? ЗДЕСЬ!

- Ну уж нет, знаешь ли, мне как-то неудобно.

- Сам же говорил, что на такой кровати втроем можно спать!

- …

- Да ладно вам, девушка, я не настолько хорош сегодня, чтобы приставать к вам.

- Сейчас стукну! Не посмотрю на то, что ты больной и тресну как следует!

- Ну, извини! – Женя довольно улыбнулся. – Так что ты скажешь?

- Ладно! – буркнул Степа.

- Отлично, читай дальше!

- Нет… я уже охрип…

- Читай, читай, не жалуйся! – Женя стукнул Степу подушкой.

Степа сделал сердитое лицо, но, взяв в руки книгу, он подумал, что никогда не был так счастлив, как сейчас.

====== День тринадцатый ======

Ночью, около двух, у Жени опять подскочила температура. Степа еще не спал: ему не давал покоя «Город мечтающих книг», который он не успел дочитать Жене, и Степа не успокоился, пока не прочитал его до конца, сидя на кухне и попивая чай.

Потом, с болью в глазах, он поплелся спать. Ноги заплетались в Жениных слишком длинных ему спортивных штанах. Да и футболка висела на нем, как на плохом манекене. Осторожно подкравшись к кровати, Степа лег на свою сторону и начал прислушиваться к Жениному дыханию. Если оно спокойное, значит все хорошо, если нет – значит, у Жени жар. Результат Степу не обрадовал. Женя дышал часто и прерывисто и как будто даже шептал что-то во сне. Степа со вздохом встал и, включив настольную лампу, снова вернулся в кровать. Женин шепот стал громче, Степе даже показалось, что он различает слова. Степа склонился над Жениным лицом, закрыл глаза и весь превратился в слух.