Йойки усмехнулся, хотя ему почему-то стало не до смеха:

- Со мной?

- Да. Знаешь, недавно мне приснился странный сон. Шёл снег, и ты стоял у подножия какой-то высокой лестницы. Я кричала тебе, чтобы ты не поднимался, но ты только улыбнулся и помахал рукой. Я звала тебя, но не могла остановить – ты поднимался всё выше и выше, пока не…

- «Пока не» что?

- Не знаю… Я проснулась потом. Но у меня осталось очень странное ощущение. Как будто что-то случится.

- Не волнуйся, ничего не случится, - прошептал Йойки, хотя от рассказа Тио у него побежали по коже мурашки.

- Скажи, Йойки… Ты ведь никуда не исчезнешь? – умоляющие глаза Тио обратились на него.

- Конечно, нет! Куда же я исчезну? Не бойся, Ти, я буду здесь, - прошептал Йойки. В тот момент он был уверен в своих словах, но острое чувство дежа-вю вдруг пронзило его до боли в груди. Как будто Йойки уже говорил всё это. Но говорил не Тио, а кому-то другому.

Стало холодно.

А через какое-то время Тио сказала:

- На днях мне звонил Ким.

- Правда? – Йойки насторожился. – И что он сказал?

- Сказал, что придёт на выставку. Я спросила его, значит ли это, что он хочет помириться с тобой…

- И?

- Ким сказал, что это значит лишь то, что он хочет прийти на мою выставку и поздравить меня.

- Так я и думал, - усмехнулся Йойки. – Скажи, Тио, а как ты относишься к Киму?

Тио вопросительно посмотрела на Йойки, видимо, не совсем понимая, что он имеет в виду. Йойки всё ещё помнил обжигающий взгляд Кима, а его слова звучали у него в ушах. Йойки пытался представить себя на месте Кима – каково это скрывать столько времени свои чувства к кому-то? Каково это играть роль друга, хотя на самом деле тебе хочется чего-то большего, того, чего этот человек не может тебе дать?

И почему-то, задавая себе все эти вопросы, Йойки видел перед глазами не Кима, а Юку. Он не знал, почему.

Беззаботная с виду улыбка Юки была чем-то сродни той напускной весёлости Кима. Йойки вдруг ясно ощутил, что какое-то общее чувство роднило этих двоих. Что-то общее они скрывали, улыбаясь и смеясь.

И подумав так, Йойки понял, что подошёл на шаг ближе к разгадке всего, что мучило его последние годы. Он задумывался о том, что изменилось в его жизни за тот почти год, что он знал Юку. И понимал, что изменилось всё. Изменилось что-то в нём самом. Какие-то ответы на его вечные заветные вопросы стали почти осязаемо ближе, а какие-то отдалились настолько, что Йойки уже забыл, о чём спрашивал.

«Я не могу тебе сказать. Ты сам должен всё вспомнить», - говорила она.

А что будет, если я не вспомню? Что случится тогда?

И тут же к горлу подступало удушье, а руки становились холодными и липкими. И Йойки сразу начинал отчётливо слышать, как тикают часы в его кармане, словно отсчитывая отмеренный срок. Тик-так. Тик-так. Тик-так.

Когда Тио ушла в ванную переодеться, Йойки вышел на балкон и сжал в ладони холодный металл часов. Часы словно спрашивали: «На что ты тратишь своё время, Йойки? Где твоё место? Где ты должен быть?».

Но Йойки не знал, где его место. Этот вопрос всегда оставался без ответа. И только птицы знали. Они с криками хлопали крыльями и прорезали низкое грозовое небо.

*

Это был холодный ветреный день. Над Городом нависли тучи, и в сгущающихся сумерках небо казалось почти чёрным. Люди спешили по своим делам, кутаясь в шарфы, пряча руки в карманах пальто и не глядя друг другу в глаза.

Снег хрустел под ногами, как это всегда бывает в сильный мороз. Юка шла под руку с Еми и любовалась облачками пара от собственного дыхания.

- Ну и холодина сегодня, да? – бормотал Еми, ускоряя шаг. – Иногда мне даже не верится, что раньше я жил в таком месте, где можно бегать по улице в одних шортах и майке.

- Да, - тихо откликнулась Юка. – Иногда даже мне не верится.

Они спешили на Выставку Тио, и Юка вспоминала, как почти год назад пришла на Выставку Йойки и, увидев его в окружении близких людей, осознала всю ничтожность своих глупых наивных надежд. Вспоминала испытанную тогда боль и думала, как же всё успело измениться за это время. Ей больше не было больно. Она просто научилась с этим жить. Это было возможно, хотя ей и казалось раньше, что такая жизнь – лишь пустое существование. Но она жила, и даже бывала счастлива. Она начинала понимать свою Кану. Когда-то Кей тоже научилась жить заново. И научилась быть счастливой. Хотя бы иногда.

И Юка шла рядом с Еми, улыбалась и шутила:

- Ты только глянь, как на нас люди странно смотрят! Наверняка они думают, что это за извращенец подцепил такую молоденькую девчонку!

- Неправда! – возмущался Еми. – Я совсем не похож на извращенца! Да и выгляжу я не таким уж старым!

- Да неужели? А, по-моему, ты просто здоровенный бородатый мужик!

- Я не бородатый! Подумаешь, три дня не побрился!

И Юка хохотала. Ей нравилось подкалывать Еми и видеть его смущение. И она добавляла, как и всегда:

- Да не волнуйся. Они все наверняка думают: «Вот идёт девочка со своим старшим братом».

Выставочный Зал был уже полон народу. В гардеробе образовалась внушительная очередь, и, раздевшись, Юка первым делом принялась искать глазами Йойки или кого-нибудь из его друзей. Еми же сразу начал восхищаться работами Тио, но заметив встревоженное выражение лица Юки, умолк:

- Ой, прости. Кажется, мне лучше заткнуться. Тебе, наверное, неприятно слушать мои восторженные речи в адрес этой девушки.

- Ну, почему же? Вовсе нет. Тио – талантливая художница, и с этим не поспоришь.

- Но тебя ведь это огорчает?

Юка подумала секунду и ответила:

- Нет. Уже нет. Я уже смогла это пережить.

Еми только вздохнул и положил руку ей на плечо. И Юка была благодарная ему в тот момент. Тяжесть его тёплой руки внушала спокойствие и уверенность.

И тут, наконец, они заметили саму хозяйку выставки. Она стояла рядом с Йойки и Клаусом и смущённо чему-то улыбалась. Юка тоже невольно улыбнулась – она никогда ещё не видела Тио такой счастливой и почувствовала, что рада за неё. Клаус заметил их первым и помахал им рукой, приглашая.

А потом были шумные приветствия, радостный смех и поздравления, обмен впечатлениями и шутки. Юка подумала, что раньше ей представлялось нереальным влиться в их компанию и не чувствовать себя чужой. А сейчас она с лёгкостью болтала с Тио и Клаусом, не сравнивая себя с ними до боли. Она научилось пользоваться сотовым телефоном и разобралась в устройстве фотоаппарата, а сейчас уже осваивала ноутбук Еми. Она вживалась в этот мир, отчаянно боролась за то, чтобы мир принял её, боролась за то, чтобы стоять вот так сейчас рядом с Йойки.

Они не виделись больше месяца и лишь раз говорили по телефону, а сейчас болтали, как ни в чём не бывало. Как будто и не было того разговора на кухне и телефонного звонка в День рождения Йойки, звонка, полного горечи и тревоги, но вместе с тем радостного до слёз.

Юка знала, что после Выставки всё продолжится, как и было. Снова череда бесконечных дней, и неизвестно, когда они увидятся снова, и когда она услышит его голос. Их уговор – держаться на расстоянии по-прежнему оставался в силе. И ни у кого не хватало смелости признаться себе в чём-то и нарушить его.

В какой-то момент Юка вдруг заметила в толпе Кима. Он держался поодаль и не подходил к ним. Юка вспомнила, что они с Йойки до сих пор не разговаривают, и, шепнув, что отлучится на минутку, скользнула в толпу.

- Привет, Ким, - поздоровалась Юка, подойдя к нему.

Она боялась, что Ким и на неё тоже сердится, но он окинул её совершенно беззлобным взглядом:

- Привет, Юка. Давно не виделись. Признаться, я уже соскучился по твоим затеям.

- Нам нужно поговорить.

- Если это о Йойки, не стоит даже утруждаться. Я и слушать ничего о нём не буду.

Но Юка уже схватила его под руку и потянула за собой, не дав опомниться:

- Это больше обо мне, чем о Йойки. Просто выслушай, что я тебе скажу.