Здесь не его дом.

Голубь улетел, и Йойки долго смотрел ему вслед.

Он остался один, и снова очередная волна горечи накрыла его, а перед глазами всё стало мутным, словно Йойки смотрел на мир через пыльное стекло. Он снова вспомнил то, что почти смог забыть на те несколько благословенных часов, пока был занят рисованием.

Каждый раз, когда они с Юкой ходили в поле слушать, Йойки вместе с незабываемыми впечатлениями свободы и радости, получал и незабываемую боль.

«Ты слышал? – спрашивала каждый раз Юка».

«Да, - отвечал Йойки каждый раз».

Каждый раз. Сколько было уже лжи? Сколько раз он солгал ей?

На самом деле Йойки никогда ничего не слышал.

*

Звездопад. Есть ли он по ту сторону Стены? Юка часто думала об этом, но не решалась спросить у Каны, потому что тема «Стены» всегда была болезненной для них обеих. Можно было спросить у других иенков, но за свои двенадцать с половиной лет Юка успела понять, что говорить об этом здесь не любит никто. Наверное, дело было в разобщении. Во всяком случае, так всегда говорили старейшины. Старейшины не уставали повторять, что все жители должны уважать друг друга, относиться с почтением ко взрослым и к детям иенков и людей, должны чувствовать свою сплочённость.

Но когда разговор заходил о Стене, куда уходили дети людей и откуда уже никто не возвращался, сразу возникало некое разобщение. Словно слабое звено в цепи связи, оно мешало жителям города чувствовать своё родство друг с другом. Потому что всегда были те, кто уйдёт и те, кто останется.

Быть может, Юка и сама никогда не задавалась бы всеми этими вопросами, если бы у неё не было такого друга, как Йойки. Она жила бы себе и жила, училась и взрослела, влюбилась бы и родила ребёнка, которого отдала бы на воспитание какой-нибудь Кане. В этом был бы смысл её жизни, и не пришлось бы задумываться над вечным вопросом: «А может ли быть иначе?».

Но Юка задумывалась. Это был вопрос, ответ на который она искала уже давно, и верила, что однажды обязательно найдёт. И тогда, она либо смирится, либо… будет жить как-то иначе. Потому что, пока есть Стена и пока есть Йойки, цель и смысл её жизни так и будут висеть под знаком вопроса.

Звездопад. Почему-то Юке казалось, что если он и есть там, то уж точно он не так красив и волшебен, как здесь.

Она стояла на дорожке перед своим домом и смотрела на солнце, опускающееся за линию горизонта. Облака вокруг окрасились в розовато-малиновый цвет, с оранжевыми полосами, а само солнце было почти красным.

Юка улыбнулась. Она думала, какой сегодня замечательный день, ведь ей удалось встретить и рассвет, и закат, а сейчас она ещё и пойдёт любоваться Звездопадом и увидит всех своих друзей. Действительно замечательный день, за который хочется сказать «спасибо».

Юка посмотрела на утекающую вдаль дорожку. Сейчас она была ещё пустынна, потому что Юка вышла из дома слишком рано, но скоро вся улица наполнится голосами и смехом жителей, собирающихся на Звездопад. В такие дни Юка действительно ощущала какое-то родство и близость с каждым жителем городка, словно всё здесь было наполнено единым чувством, имени которому она не знала. Это было просто очень хорошее и тёплое чувство. И хотелось, чтобы всегда так было, чтобы таких дней было как можно больше, и чтобы никому не надо было никуда уходить.

Юка опустила взгляд на дорожку у себя под ногами, и снова ей захотелось снять сандалии и пройтись по тёплой пыли, смешанной с песком, ощутить, как какое-то древнее, неизмеримое чувство передаётся от земли к её босым пальцам. Но она не успела этого сделать, потому что услышала сзади чьи-то шаги, а потом бодрый голос Ённи окликнул её:

- Что, нас высматриваешь?

Юка обернулась и улыбнулась его хитрой улыбке и идущей рядом Мие.

- Вот ещё! Надо мне больно вас высматривать! Я… просто любуюсь закатом.

- Мы так и подумали. Юка ведь всегда чем-нибудь любуется, - приветливо улыбнулась Мия.

Юка заметила, что сегодня на ней было надето новое светло-бежевое платье с незамысловатым зелёным орнаментом и массивным поясом на талии, а на шее поблёскивала цепочка с кулончиком-лепестком, которую подарил ей на день рождения Ённи. Сам Ённи тоже принарядился сегодня в идеально-чистую и выглаженную рубашку в салатовую клеточку и тёмно-серые брюки.

Юка опустила взгляд на свои стоптанные сандалии и простенькое поношенное платье и отчего-то смутилась. Кана часто упрекала её, что Юка совсем не следит за собой и ведёт себя как мальчишка, но Юка никогда не принимала её слова всерьёз. Однако сейчас, увидев Мию и Ённи такими красивыми, она впервые задалась вопросом: «А понравится ли Йойки, как я выгляжу?». Она не знала, откуда взялся этот вопрос, и от этого смутилась ещё больше.

- А где Йойки? – спросила Мия.

Юка вдруг посмотрела на дорогу со странной тоской. Ей захотелось, чтобы Йойки появился как можно скорее.

- Должен сейчас прийти… - вздохнула она.

- Опаздывает, как всегда, - сказал Ённи с упрёком и поправил очки. – Наверное, опять погрузился в творческий процесс и забыл, что мы тут ждём его.

- Да ладно тебе, не ворчи, - Мия с усмешкой пихнула его локтем. – Так уж и скажи, что тебе завидно. Йойки умеет рисовать, а ты нет.

Ённи неожиданно покраснел, и Юка не сдержала улыбки, глядя на них обоих.

- И ничего мне не завидно! – возмутился Ённи. – Чему там завидовать? Вот если бы он совершил какое-нибудь открытие в области физики или химии, я бы ещё позавидовал, но рисование…

Юка перестала вслушиваться в их перепалку и снова посмотрела на теряющуюся вдали дорогу. И увидела приближающуюся фигуру Йойки. Он шёл, убрав руки в карманы и, как всегда, опустив голову. Ветер трепал его волосы и развевал лёгкую рубашку. Когда Йойки подошёл ближе, Юка заметила на его рукавах пятна розовой краски и улыбнулась от щемящей сердце теплоты. И сразу забыла про свои стоптанные сандалии и будничное платье с порванным кружевом на левом рукаве. Йойки такой же, как она.

- Явился! Наш свободный художник! – воскликнул Ённи, уже добродушно и без упрёка, и протянул Йойки руку.

Юка и Мия переглянулись. Они всегда втайне смеялись над тем, как мальчики изображают из себя взрослых иенков и пожимают друг другу руки при каждой встрече.

И Юка смотрела, как они втроём разговаривают и смеются, как освещается угрюмое лицо Йойки, как сияют радостью и покоем глаза Ённи, как шутливо отчитывает их обоих Мия. И Юка думала, как сильно эти трое любят друг друга, и как сильно она сама любит их.

Так сильно, что захотелось вдруг громко сказать об этом вслух, но Юка побоялась испортить эту расслабленную спокойную атмосферу и посеять ненужное смущение. И она промолчала, прижав руку к груди, туда, где билось сердце, и туда, где было так тепло и сладко.

Пусть это живёт. Пусть это живёт всегда.

А потом они пошли на Звездопад.

*

Звездопад – довольно редкое событие. Юка видела его всего раз в жизни, когда ей было пять, и, конечно, уже почти ничего не помнила об этом. После каждого Звездопада иенки-астрономы высчитывали точную дату следующего, вплоть до времени падения первой звезды.

К Звездопаду начинали готовиться ещё за год и с нетерпением ждали этого события, которое пару тысяч лет назад считалось священным. Даже сейчас, в современном городе это ощущение священного таинства ещё сохранилось.

В такие дни все жители собиралась на Большой северной скале. Это была самая высокая точка в городе, откуда открывался великолепный вид на тающие в дымке крошечные домики, леса и дороги, а поле вереска казалось отсюда не больше Юкиной ладони.

Сегодня Юка и её друзья пришли почти самыми первыми и заняли лучше места у края скалы. Начинало темнеть. Небо окрасилось в тёмно-синие тона с розовыми всполохами догорающего солнца.

Йойки подошёл к самому краю и глянул вниз.