И предвидя, что Софи сейчас откроет рот, чтобы горячо возражать и спорить, Александр поднял указательный палец, как бы говоря: “Помолчи, мне лучше знать!”.

- Я восхищался и всегда буду восхищаться твоими произведениями, Софи. И если ты будешь относиться к моей дочери так же, как к своей музыке, то мне больше нечего будет желать.

Софи только улыбнулась и кивнула. Им больше не нужно было ничего говорить.

Софи всегда знала, что любит учителя очень сильно. Этих чувств она никогда не скрывала от себя, не прятала, не таила. Но сейчас она осознавала, медленно и сильно всю глубину своей любви к нему. Эта любовь, эта благодарность была так сильна и огромна, что становилась невыносимой. И от этого яростного мятущегося в груди чувства Софи хотелось плакать. Ей казалось, что только слезы позволят ей отпустить себя, и только так ее грудь не разорвется на части. Она не могла даже вдохнуть, ей казалось, она слышит, как трещат, ломаясь, ребра. Софи никогда не знала, что любовь бывает настолько сильна, и что такую сильную боль и радость она может причинять.

- Я хочу, чтобы ты стала частью нашей семьи, - сказал Александр.

Вдох.

- И этот мальчик тоже. Привози его сюда. Я буду любить его как собственного внука. К тому же Кристина уже так расписала мне его талант, что, как учителю мне жутко хочется на него посмотреть.

- Правда?

Вдох.

- Правда. Меньше всего мне хочется потерять тебя снова, Софи.

Выдох.

- Хорошо! Мне тоже очень хочется, чтобы вы с Нильсом познакомились. Уверена, вы сразу оцените его способности.

Они поговорили еще немного о мальчике, а потом переключились на другие, самые разные темы. Они говорили совсем как раньше и с полуслова понимали друг друга.

А боль ушла. Софи и сама не заметила, как это случилось.

54

Софи знала свой непреклонный характер и почти примирилась с ним, как примиряется человек с хронической болезнью. Но после того как прошли первые ее сутки без никотина, Софи начала сомневаться в собственной непреклонности. Курить хотелось так сильно, что ее тошнило с самого утра.

Самолет улетал в восемь, и уже в шесть Софи, бледная и нервная, отправилась в аэропорт, захватив с собой пакетик мятных леденцов. Теперь эти леденцы были единственным ее спасением, и всякий раз, когда желание покурить становилось особенно сильным, она хваталась за конфеты.

“Н-да, тяжело все время быть в трезвом уме… Софи, чья башка не затуманена никотиновым дурманом, может оказаться пренеприятнейшей особой”.

В аэропорту ее уже ждала Кристи. На сердце у Софи потеплело. Вчера вечером они договорились, что Крис придет проводить ее. Им предстояло попрощаться на два месяца.

- Ты все грызешь эти леденцы! - поразилась Крис. - Так вместо легких ты испортишь себе зубы.

И словно в подтверждение этих слов Софи с угрожающим хрустом раскусила леденец. Она ничего не сказала и продолжила с остервенением хрустеть.

- Да и вообще… кто грызет леденцы? Их же надо сосать!

Софи ухмыльнулась.

- Хватит учить меня неприличным вещам…

Крис вспыхнула и в шутку пихнула Софи в плечо.

- Будь ты хоть сейчас серьезной, Софи! Вечно ты думаешь о какой-нибудь гадости…

- Я ведь уже, кажется, говорила, что твое присутствие вызывает у меня неприличные мысли?

- Говорила-говорила!

Они сели на скамейку, и Софи с тоской посмотрела на табло, которое извещало о скором прибытии рейса. Ей хотелось шутками отогнать тяжесть этого момента.

- Ты так и не рассказала, о чем вы вчера говорили с отцом, - произнесла Крис через какое-то время. - Да и он как воды в рот набрал. Отвечает общими фразами. Все ведь нормально, да? Вы оба казались мне вполне довольными.

- Все нормально, - кивнула Софи. - Твой отец сказал мне те слова, которые мне всегда хотелось услышать. Вот и все, в общем-то.

Софи резко выдохнула. За ночь она успела примириться с этими словами, поверить в них окончательно. Она подумала, что тоже хочет кое-что сказать Александру Анатольевичу. Она жалела, что эти слова не пришли ей в голову вчера, потому что она была слишком напугана и ошарашена. Но потом Софи подумала, что у нее еще будет для этого время. Теперь она все успеет сказать.

- А что он сказал… про нас? - спросила Крис робко.

- Сказал, что доверяет тебя мне, - улыбнулась Софи. - Он хочет, чтобы мы обе были счастливы. А напоследок он сказал, что если я вдруг вздумаю сбежать и оставить тебя одну, он найдет меня, и вот тогда мне точно плохо придется.

Крис рассмеялась, и Софи подумала, что ей очень нравится видеть Крис смеющейся. Никогда раньше эта мысль не осознавалась ей так ясно. А еще она подумала, что Александр Анатольевич вполне мог бы найти ее и сделать ей плохо. Ведь в той вероятности он так и поступил. Но Крис лучше не знать об этом. Пусть для нее это так и останется неосуществленным событием нереальной вероятности.

- Правильно-правильно! На твоем месте я бы не сомневалась в его словах! Поэтому только попробуй сбежать от меня…

Софи взяла девушку за руку и сказала серьезно:

- Не сбегу. Никуда. Кстати, у меня есть для тебя кое-что…

И Софи достала из сумки приготовленную коробочку с маленькой веб-камерой и микрофоном.

- Знаешь, я не мастер выражаться письменно… Поэтому могу нести в своих письмах полную чушь. Если тебе захочется увидеть меня и поговорить, то мы сможем договориться о “свидании” в скайпе.

Глаза Крис округлились.

- Софи! Это чудесно! Если честно, я тоже думала об этом, но как-то стеснялась предложить… Думала, что у тебя не будет свободного времени на общение со мной.

- Не переживай, вечером я всегда смогу выкроить на тебя время, Кристи.

- Я рада. Но письма ты все равно пиши, хорошо?

- Даже если я буду нести чушь?

- Даже так.

- Хорошо, Кристи.

- Софи… ты ведь знаешь, что мне будет не хватать тебя?

- Знаю. Мне тоже будет не хватать тебя, - Софи вздохнула. Ей не хотелось сегодня говорить все эти грустные слова. Ей хотелось, чтобы они попрощались, ни о чем не волнуясь. Но, наверное, это невозможно, если прощаешься с человеком, которого любишь, не так ли?

- Но это время ведь пройдет быстро, да? Потому что теперь мы знаем, что все будет хорошо, - сказала Крис.

- Да, - сказала Софи.

- Ты там передавай привет Нильсу.

- Обязательно.

И они замолчали. Сказать как будто было больше нечего.

Софи наблюдала, как наполняется людьми аэропорт и держала Крис за руку. Она думала о самой себе из другой вероятности. Знает ли та Софи, что все исправлено?

Софи очень хотелось, чтобы она знала. Ей почему-то очень хотелось, чтобы Волшебная фея смотрела на них прямо сейчас. Возможно, впервые в жизни, Софи была уверена, что поступила правильно.

Бояться ошибок - вовсе не значит не совершать их.

Возможно, лишь тогда, когда мы перестаем бояться, мы начинаем жить по-настоящему. Возможно, лишь тогда мы начинаем поступать действительно правильно.

Когда страх уходит, мир становится шире. Он становится бескрайним.

55

“Здравствуй, дорогая моя Кристи! :)

Ты хотела так моего письма, и ты его получишь :) И не говори, что я тебя не предупреждала!

Сейчас в Стокгольме уже вечер, а я сижу рядом с неразобранной сумкой в куче какого-то барахла с ноутом на коленках. По комнате разбросана моя одежда (и откуда она взялась вообще?), на постели опасно стоит чашка с мятным (о, да, мятным!) чаем. Что, представила картину? Вот так-то. На самом деле это вполне обычная картина, когда я дома одна. Это только при тебе я изображала из себя приличную тетку, а сейчас, в одиночестве, разбросала все и убирать не собираюсь :) Так что, подумай еще раз хорошенько о том, с кем ты связалась :)

А если серьезно, то мне очень грустно, Кристи. Без тебя квартира кажется такой пустой. А я уже так отвыкла от этой пустоты. Мне все время кажется, что ты войдешь сейчас в комнату, и мы будем валяться на этой кровати вместе, а во сне я буду обнимать тебя. Ну вот… никак я не могу не распускать сопли :) Ты должна срочно отчитать меня. Мне этого очень не хватает.