- А я думала, ты еще спишь после вчерашних ночных посиделок, - улыбнулась девушка.

Александр улыбнулся в ответ:

- На самом деле после всего, что я вчера узнал, я еще не скоро смогу спать нормально!

- Бедняжка ты мой! - Крис обняла его сзади и положила голову на плечо. - Но ты ведь знаешь, я просто не могла не рассказать тебе об этом! Ведь ты так переживал из-за моих снов и всего прочего… Я не могла не поделиться с тобой разгадкой.

- Да, мышонок. Я очень рад, что ты поделилась со мной. И пусть мне это до сих пор кажется невероятным, но, думаю, со временем я привыкну.

- Конечно! Мы вот почти привыкли… - она смутилась на секунду и произнесла тихо: - Софи скоро зайдет. Хочет поговорить с тобой наконец-то.

- Отлично. Успеет как раз к завтраку.

- Папа…

- Да, милая?

- Ты ведь правда не злишься на нее?

- Да не убью я твою Софи, не переживай. Всего лишь поговорю с ней. Твое счастье и счастье Софи - две самые важные вещи для меня. Поэтому препятствовать вашей любви я не буду.

Софи пришла примерно через полчаса. Отец к этому времени разошелся и приготовил такой завтрак, словно ждал десять важных персон.

- А я думала, ты ничего кроме омлета не умеешь… - озадаченно произнесла Крис.

- Это, наверное, от стресса, - отшутился Александр.

Крис открыла дверь Софи. Вид у той был бледный, но спокойно-решительный.

- Извините, что я в такую рань, - пробормотала она, снимая куртку.

- Уже почти двенадцать, так что все нормально, - успокоила ее Крис.

В этот момент в дверном проеме показался Александр Анатольевич. В руке у него был нож, потому что он только что закончил резать хлеб.

- О-оу, кажется, я не вовремя, - нервно пошутила Софи, глядя на нож.

Крис рассмеялась, и Александр тоже, когда до него дошел смысл шутки.

- Нет, дорогая, я не буду тебя резать, - сказал он. - Мой руки и проходи на кухню. Позавтракаешь с нами. Ты ведь наверняка не ела? Причем, судя по твоему виду, ты не ела последнюю пару недель…

Софи не стала врать - она действительно еще не завтракала. Вот только есть ей совсем не хотелось.

- Ну что вы, я правда ела вчера, - и Софи ушла в ванную, где пробыла на пару минут дольше положенного, собираясь с духом. То, что она еще не ела, было для Софи не так уж страшно. Куда страшнее было то, что она не курила. В такой сложный момент одна единственная сигарета придала бы ей немного решимости, но Софи была твердой и выбросила свою последнюю пачку. Она всегда считала, что если уж рубить, то сразу.

За столом Александр не спешил заводить разговор обо всем случившемся. Вместо этого они с Крис вдвоем пытались накормить Софи, впрочем, не очень успешно. Она лишь выпила чашку кофе и съела тост.

Крис тоже не очень хотелось есть, но она съела все, что было, чтобы порадовать отца. А потом, когда повисла тишина, Крис сказала:

- Софи… Я вчера все рассказала папе. Точнее, он сам догадался.

Софи побледнела еще больше. Первым ее порывом было вскочить и уйти, но она вдавила собственное тело в стул и сложила пальцы в замок. Она не знала, что нужно сказать и смотрела на собственные руки. С одной стороны она чувствовала облегчение, что не нужно признаваться и с ужасом ждать ответной реакции. С другой стороны она ощущала страх от того, что все случилось так быстро.

- Софи… - осторожно произнес Александр. - Я ни в чем не виню тебя. Крис рассказала мне невероятную историю, да и сам я пережил нечто необъяснимое. И что бы там ни случилось в той вероятности, в этой вероятности тебе волноваться не о чем. Как видишь, я до сих пор не слег в больницу с сердцем, да и чувствую себя очень даже хорошо.

Крис собрала посуду, а потом сказала:

- Я думаю, вам есть о чем поговорить. А я пока пойду прогуляюсь.

Когда они остались одни, Софи, наконец, осмелилась взглянуть на своего учителя.

- Простите меня. Пожалуйста, простите.

Он смотрел на нее какое-то время, читая боль в ее глазах. Он не понимал, как не замечал раньше этот огромный ее страх - быть отвергнутой.

И он сказал:

- Нет, Софи. Это ты прости меня.

Софи никак не ожидала услышать извинения от своего учителя. Ей даже в голову не приходило, что он может чем-то провиниться перед ней. Когда же она поняла, что не ослышалась, и что Александр Анатольевич действительно извиняется, она откашлялась, пытаясь вернуть себе голос, и спросила:

- За что вы просите прощения?

Он замолчал на какое-то время. Софи чувствовала, что ему тоже нелегко говорить. Ей казалось, что за эти годы у них скопились тысячи невысказанных слов, и если сейчас начать говорить, эти слова уже не остановишь.

- За то, что никогда не давал тебе понять, как ты много значишь для меня. Ты была не просто моей лучшей ученицей. Ты была и есть мне как дочка, Софи.

Софи часто заморгала, словно пытаясь сморгнуть это наваждение.

“Он действительно говорит то, что я слышу?”.

- Мне следовало намного раньше сказать тебе, что я очень люблю тебя, Софи, - произнес Александр твердо. - Простишь ли ты меня за это? За мои поздние слова. За мои так и не совершенные поступки.

И тогда Софи наконец-то осознала, позволила себе поверить, что он говорит это всерьез. Этих слов она ждала всю жизнь, но в какой-то момент подумала, что перестала ждать.

“Конечно, я никогда не переставала. Но почему он говорит это сейчас? Разве не должен он именно сейчас ненавидеть меня?”.

- Как можете… как можете вы любить меня… - прошептала она. - Как можете после всего, что узнали обо мне?

Он улыбнулся, положил руку Софи на плечо. Его рука была такой теплой и сильной, что Софи закрыла глаза. Она боялась, что, если откроет их, его здесь уже не будет.

- Ты же не думаешь, что для меня все это стало таким уж открытием? На самом деле я давным-давно знаю, что тебе… нравятся девушки.

Софи открыла глаза. Сказать, что эта новость ошарашила ее - значит не сказать ничего.

- Вы знали?

- Давно это понял. Теперь лишь убедился. В мою дочку сложно не влюбиться, а? - произнес он с отцовской гордостью.

Софи покраснела.

- Но вы должны ненавидеть меня за это. Я порчу Кристи всю ее жизнь. Вы ведь не о таком будущем мечтали для своей дочки.

- Да какая, в сущности, разница, о чем я мечтал? Ведь это будущее моей дочки. И мне важно, чтобы она была счастливой и любимой. И то же самое я могу сказать и про тебя. Мне хочется, чтобы обе вы были счастливы.

Софи покачала головой:

- Вы совсем не похожи на моего учителя из другой вероятности.

- И слава Богу! - воскликнул Александр испуганно. - Ты не представляешь, как я рад, что могу не повторять его ошибок.

Они помолчали какое-то время, а потом Софи сказала тихо:

- Я правда очень люблю ее.

- Даже не сомневаюсь в этом.

- Но как же… как же… - Софи запиналась, потому что ей все еще трудно было поверить, что все это происходит на самом деле. - Как же вы можете доверять свою дочку мне? Ведь вы же знаете меня. Я такая несерьезная. Я могу оказаться совсем не приспособленной для семейной жизни. Крис нуждается в чем-то лучшем…

- И в этом ты вся, - Александр грустно улыбнулся. - Когда же я все-таки научу тебя не бояться ошибок? Когда ты начнешь ценить себя? На самом деле ты очень серьезная. Несерьезный человек никогда не добился бы таких высот в музыке. Несерьезный человек не стал бы тратить все свои деньги на операции для слепого сироты, не стал бы заботиться о чужом ребенке. Кристина рассказала мне.

Софи ответила не сразу.

- Но я не вижу в этом ничего сверхъестественного. Способности к музыке были даны мне природой. А ребенок… любой бы поступил так на моем месте, если бы только узнал Нильса… он замечательный.

Александр покачал головой.

- В том-то все и дело, Софи, что не любой. А способностей к музыке мало, чтобы добиться чего-то. Ты пишешь музыку, вкладывая в нее всю себя, всю свою душу. И как удивительна твоя душа, так же удивительна и непостижима твоя музыка. Я никогда не мог так писать.