- Я ведь тоже очень люблю своего отца, - сказала Крис. – Но и ты для меня очень важна. И для меня важно, чтобы с вами обоими всё было хорошо. И я верю, что мы найдем выход. Я сама поговорю с отцом. Он воспримет это куда лучше, чем если узнает обо всем случайно, как в той реальности…

- Возможно. Но я всё равно не смогу жить, если он узнает об этом. Это будет конец всего, Кристи. Даже если он простит меня, я себя не прощу.

- Это ты всё глупости говоришь, Софи. Замолчи… – Крис развернула Софи к себе, поцеловала.

Отвечая на поцелуй, Софи думала: «Как жаль всё-таки, что отец тогда не вправил мне мозги ударом арбуза. Быть может, тогда я не зашла бы так далеко в своём легкомыслии… Не обидела бы стольких людей. Не разочаровала бы себя саму. И не целовалась бы сейчас с самым прекрасным человеком в мире… Ох, Кристи, не отпускай меня никогда больше. Я такая дура, что каждый раз сама себе поражаюсь!».

- Знаешь, пожалуй после всего этого, я выпила бы чего-нибудь… Иначе уснуть этой ночью не удастся, - сказала Крис, когда они отстранились друг от друга.

Софи кивнула.

- Если бы я напивалась всякий раз, когда не могу уснуть, давно стала бы алкоголичкой, - она улыбнулась этой мысли, потому что только алкоголизма не хватало для полного набора её пороков. - Но мысль и правда неплохая. Как насчет заказать вина и… может быть, пиццу?

- Да! Давай! Я жутко хочу есть!

- Отлично, тогда сейчас позвоню…

Пока Крис переодевалась в домашнее, Софи заказала гигантскую пиццу с сыром “Пармезан”, грибами, помидорами, ветчиной и болгарским перцем. А также бутылку красного французского вина “Кло де Пап” урожая 2005 года.

“Нда, все-таки некий перфекционизм свойственен мне и сейчас”, - подумала она мрачно.

Ей хотелось забыть обо всем, что они сегодня увидели и узнали, хотелось просто уюта и тепла, хотелось пить вино и наслаждаться обществом красивой девушки, не думая о том, что когда-нибудь отец этой девушки оторвет ей за это голову.

“А к черту всё! Мы проводим зимние каникулы в Стокгольме! Только Крис и я. И если я не наплюю на все прямо сейчас, это точно станет одной из моих самых больших ошибок”.

Крис вернулась из ванной. Её волосы были собраны в пучок на затылке, а слишком короткие пряди обрамляли лицо. Софи не могла спокойно относиться к открытой шее этой девушки. Так было в той реальности и в этой было так же. Открытая шея, фарфоровая кожа, плавные изгибы плеч…

“Ну все. Выносите!”, - завопил отчаянный внутренний голос Софи, когда она сделала шаг назад от такой прелести.

- Я нашла у тебя в ванной свечи… - пробормотала Крис, превозмогая смущение. - Остались после романтического свидания?

Софи заметила в этом как бы шутливом вопросе острую напряжённость. Почувствовала, как важно было Кристи знать ответ, и улыбнулась:

- Всё намного проще. Как-то раз в квартире отключали свет, вот и я запаслась на всякий случай, чтобы больше не сидеть в темноте.

Крис выдохнула.

- Тогда, может, мы…

- Давай, - Софи улыбнулась ещё шире. - Устроим с тобой романтический ужин…

Крис смущенно рассмеялась, а у Софи в голове запели голоса: “А-а-а, да плевала я на все! Я просто влюбленная дура!” и “Попридержи лошадей, влюбленная дура! А точнее, старая ты кляча!”. Оказалось, что первый голос пел значительно громче. Можно сказать, вопил, и в конце концов, окончательно заглушил второй.

Они зажгли свечи, придвинули к окну маленький столик и обнаружили, что на улице пошёл снег.

- Как же красиво! - ахнула Крис, и в глазах её отражались огни улицы.

- Да. Красиво … - отозвалась Софи, однако это относилось скорее к Крис, чем к виду из окна.

Тогда на гостиничном балконе Серёжа спросил Софи, от чего или от кого она убегает. Софи не привыкла думать об этом, не привыкла предаваться философии. Куда больше ей нравилось шутить над собой, и она научилась сохранять чувство юмора в таких ситуациях, когда если не смеешься – начинаешь плакать. Она научилась. Она могла. Потому что если бы не эти постоянные подколки самой себя, Софи давно прокляла бы эту жизнь и сиганула с самолета вслед за родителями. Да, она не любила останавливаться. Остановки в её жизни провоцировали ненужные мысли. Она бежала, пусть и не всегда зная, куда. Бежала по дороге, похожей на линии в нотной тетради, бежала среди нотных знаков, петляя между паузами и диезами. Она бежала, потому что боялась. Потому что остановиться - значило принять себя. Принять. А этому Софи так и не научилась.

“В этом ты намного лучше меня, Кристи. Намного проще. Намного смелее. Возможно, если бы я никогда не встретила тебя, я так никогда и не остановилась бы. Не посмотрела на себя”.

- Спасибо тебе, Кристи, - сказала Софи, и получила в ответ изумленный взгляд:

- За что?

- За то, что возвращаешь мне меня.

Пламя свечей дрожало. Софи казалось, что она больше никого и ничего в этой жизни не боится.

“Возможно, это очередной мой самообман. Но я впервые верю, что все будет хорошо. У тебя и у меня. Нет. У нас”.

- Другая Софи никогда не верила в это… - прошептала она после долго поцелуя с Крис.

- М-м-м?

- Да так. Просто хочу убедиться, что мы хоть чем-то с той Софи различаемся.

- Различаетесь. Многим.

Софи улыбнулась:

- А целуемся одинаково?

Крис опустила взгляд и ответила очень серьёзно, и как будто после тщательного раздумья:

- Ты - лучше.

Софи расхохоталась. Она подумала, что это один из самых приятных и странных комплиментов, что она когда-либо получала. “Целуюсь лучше, чем я сама! Жизнь удалась!”.

За ужином они не касались серьёзных тем, обходя их спокойно, но настойчиво. Как будто ходили по тонкому мостику без поручней и могли держаться только друг за друга.

- Знаешь, ты должна как-нибудь дать мне урок музыки! - просила раскрасневшаяся Крис после второго бокала. - Раньше вся эта музыкальная теория казалась мне жутко скучной, но когда об этом говоришь ты, все как будто приобретает иной смысл, открывается с другой стороны… В общем, если научишь меня играть хотя бы собачий вальс, я буду счастлива!

Софи мягко смеялась, её взгляд скользил то по плечам Крис, то по отблескам пламени свечей, словно раскаляющих самую сердцевину бокала с вином, рождая сияющие бардовые искры.

- Если хочешь, я могла бы научить тебя играть в четыре руки. Это совсем не трудно. И очень весело. Только не собачий вальс, умоляю! Это была единственная песенка, которую умел играть на фортепиано мой брат… Знала бы ты только, как он меня с ней достал когда-то!

Они смеялись, подхватывая шутки друг друга. Софи понимала теперь, почему ей было так легко с Крис. Легко с самого начала.

“И пусть те пять лет были не нашими, но они были”.

Когда бутылка “Кло де Пап” опустела, а снегопад за окном перешёл в стадию “не видно ни зги”, Крис заявила, что замерзла.

- Да, моя квартирка действительно холодная… - вздохнула Софи, поднимаясь. - Дом довольно старый, и отопительная система здесь оставляет желать лучшего. Сейчас принесу тебе плед.

И тогда Софи заметила что-то во взгляде Крис, что заставило её расслабленное сознание насторожиться.

“Уж не намекает ли эта девочка, чтобы старая кляча её согрела?”.

Отмахнувшись от этой смущающей мысли Софи с лицом, выражающим озадаченность близкую к озабоченности, пошла доставать из-под дивана свой старый добрый клетчатый плед. Она шла и чувствовала, как ослабели ноги, а кровь в венах словно превратилась в вязкий сироп. Казалось, что сердце стучит где-то в животе.

“Н-да, хорошенькое вино оказалось… Я-то думала, меня уже ничто не берёт”.

Расслабленность как ветром сдуло. Софи стало, мягко говоря, не по себе. И когда она достала, наконец, долгожданный плед и обернулась, Крис стояла прямо перед её носом. Софи налетела на девушку и едва не заорала. Пальцы сжимали плед так крепко, что, казалось, им уже не суждено было разогнуться.

- Что ж ты подходишь так тихо?! - возмутилась Софи, и голос снова подвёл её, прозвучав с легкой хрипотцой. Софи уставилась на плечи девушки, и ей казалось, она слышит, как здравый смысл отчаливает от пристани её мозга и кричит: “Прощай, Софи-и-и!”. Софи сглотнула, стараясь не рассмеяться нервно и по-дурацки. Ну и дела.