Крис сразу поняла, что этого говорить не стоило, но было уже поздно.

- Да… Максим папе очень нравится… Он все хотел, чтобы мы как-нибудь погуляли, а в последнее время просто заболел этой идеей. Едва не вынудил меня самой позвонить ему. Я уже готова была на все, лишь бы он угомонился.

Софи побледнела, если, конечно, можно быть ещё бледнее, чем она была всегда.

- Ох, нет… Это плохо, Крис, как же это плохо! Наверняка, твой отец догадался о чем-то!

- Да успокойся ты! Ни о чем он не догадался! – воскликнула Крис только бы успокоить Софи, однако, у нее самой стопроцентной уверенности не было. Отец действительно казался немного странноватым в последние дни.

- А если всё же догадается?

- Не догадается. Ведь не зря же в конце концов я гуляла целый час с этим скучным типом, - и Крис улыбнулась.

Софи как будто немного успокоилась. И впервые неуверенно улыбнулась тоже.

- Зайдешь? – спросила Крис. – Я просто обязана напоить тебя чаем после того, как ты тут мерзла, выслеживая меня!

Софи залилась краской.

- Я вовсе не выслеживала! Просто увидела случайно!

- Да-да, так я тебе и поверила, - усмехнулась Крис, увлекая Софи за собой по направлению к подъезду.

- А ОН дома? – спросила Софи тихо.

- Нет. У него допоздна лекции в консерватории. Мы можем побыть вдвоем. Ведь я действительно очень соскучилась!

- Я тоже, - прошептала Софи так тихо, что Крис лишь чудом услышала эти слова.

А когда они оказались в тишине пустой квартиры, где уже ничьи посторонние глаза не могли увидеть их, Софи вдруг сама обняла изумленную Крис и прошептала в самое ухо:

- Знаешь… Только ты освещаешь мой тёмный лес.

И хоть Крис не совсем понимала, что это значит, она обняла Софи в ответ и улыбнулась. Она подумала, что впервые ощущает себя настолько нужной кому-то.

30

Сон вернулся к ней накануне поездки. Сумки и чемоданы были собраны, и отец до боли в животе хохотал над количеством вещей, который она берет с собой. “Вы будете там всего две недели! Куда тебе все это добро?”. На что обиженная Крис возражала: “Там мои книги! Я никуда не могу поехать без них! Должна же я что-то читать в дороге!”.

А отец пообещал купить ей электронную книгу, как только она вернется.

Поздно вечером Крис полтора часа болтала с Софи по телефону, обсуждая детали предстоящего путешествия, пока Александр не заглянул к ней в комнату с видом человека, не спавшего целую вечность, и сказал: “Почему бы вам не поболтать завтра в семь утра в самолете, а?”.

И когда Крис наконец погасила свет и легла, она еще долго не могла уснуть, волнуясь как никогда и не в силах унять воображение. Сколько же всего интересного их ждет! И кто знает, быть может, они в самом деле смогут докопаться до истины и выяснить, что связывает их?

А потом сон наконец пришёл.

И никогда ещё её сны не были настолько ясными и реалистичными. Запахи, звуки, голоса - всё было не менее настоящим и живым, чем наяву.

Крис снова видела тот собор. В котором со слезами удерживала Софи, чьё лицо напоминало безжизненную и застывшую маску японского театра Но. И вот она снова была здесь, только на этот раз окружающий интерьер предстал перед ней куда ярче и конкретнее. Она видела свет, льющийся из огромных окон, и высокие своды, украшенные ангельскими головами. Она видела церковный атриум, на окне которого была изображена прекрасная святая, держащая в одной руке чашу, а в другой - модель собора. На потолке была изумительной красоты живопись.

В соборе стояла тишина. И несмотря на окружающие ее красоту и величие, Крис ощущала сильное беспокойство, а запах воска от горящих свечей словно предвещал беду. Тишина нависла над ней подобно куполу, из которого не было выхода, который невозможно было разбить. Ей казалось, она может услышать эхо собственного дыхания. Но вместо этого она услышала эхо чьих-то шагов.

К алтарю приближалась Софи. Та самая Софи, которую она не знала, с которой гуляла в прошлом сне по Стокгольму. У этой Софи волосы были короче, а выражение лица - холоднее. Но Крис всё равно была рада увидеть её, она хотела сказать, как страшно ей было стоять здесь одной, раздавленной этой тишиной, но вместо этого сказала:

- А ты что-то не торопилась… Знаешь же, как я не люблю торчать здесь одна! Это место на меня ужас наводит, - эти слова выпорхнули с её губ против воли, и Крис поняла, что она снова во власти какой-то другой себя.

Софи ничего не ответила, как будто даже не слышала. Её лицо не выражало абсолютно ничего. Какое-то время она стояла, уставившись на статую Христа, а потом сказала:

- Я так больше не могу, Крис. Всё это зашло слишком далеко. Так дальше продолжаться не может. Не должно.

А Крис вдруг заметила, что на пальце Софи вместо привычного кольца только ободок побелевшей кожи.

- Зачем ты сняла его? - выдохнула Крис. Ей казалось, что стены сейчас обрушатся прямо на неё, и кто знает, быть может, это станет блаженным избавлением.

- Затем, что не имею больше права носить его. Я не могу исполнить все те клятвы и обещания, что дала тебе когда-то. Больше не могу.

Крис вдруг заплакала.

- Неужели это из-за него? Из-за моего отца? Ты теперь будешь винить себя во всем, да? Как винила себя всю жизнь в том, что случилось с твоими родителями… Но неужели ты не понимаешь, мне тяжело ничуть не меньше, чем тебе! И ты нужна мне сейчас как никогда! А вместо этого ты как всегда трусливо отгораживаешься и несешь какую-то чушь про клятвы! Если бы ты только знала, как я ненавижу тебя за это!

В лице Софи по-прежнему ничего не изменилось.

- Но как бы там ни было, я такая, какая есть, Крис, - сказала она, внимательно изучая распятие. - Ты никогда не сможешь меня переделать. Не сможешь залечить мои раны и шрамы, они всегда будут со мной, как и моя вина. Ты никогда не сможешь вправить мне мозги. Я всегда ценила твои старания, но это никогда не помогало, понимаешь? Я навсегда такой останусь, что бы ты ни делала. Поэтому лучше тебе просто позволить мне уйти. Считай, что ты сделала всё, что могла.

У Крис больше не было сил выносить эти ледяные жестокие слова, произносимые так равнодушно, словно всё в этом мире вмиг утратило для Софи значение. Поэтому она бросилась к Софи, обняла её, словно только так можно было заставить её замолчать и одуматься. А потом повторилось все то, что было в почти забытом сне. Слёзы, пустые слова и пустые глаза, обещание все изменить когда-нибудь, возможно, в другой жизни.

А потом Софи развернулась и ушла, и это было самое ужасное, что она только могла сделать. Потому что да, она знала, как пугает Крис это место, как тяжело ей быть здесь в одиночестве после всего, что случилось…

И этим уходом Софи подвела черту, как будто раз и навсегда поставила точку, а Крис всё плакала и не могла остановиться. Она думала, что не сможет остановиться уже никогда. Никогда больше.

Но когда в соборе снова стало совсем тихо, Крис опустилась на ступеньки перед алтарём и какое-то время просто стояла на коленях, позволяя мягкому свету витражных стёкол расцвечивать её кожу. А потом она сняла с безымянного пальца кольцо, повертела его в руке, в последний раз рассматривая, как искрится свет на поверхности металла и, отодвинув плитку половицы, открыла маленький тайник, про который знала лишь она одна. Туда Крис и спрятала своё кольцо, а вместе с ним данные когда-то обещания и клятвы.

========== 31-40 ==========

31

Здание аэропорта в то утро было безлюдным. Притулившись на крайней скамье рядом с крошечным фонтаном, Софи тайком выкуривала последнюю сигарету перед перелётом. Невдалеке от неё висела табличка «НЕ КУРИТЬ», что нисколько не волновало Софи – она не могла перечесть, сколько подобных табличек в разных уголках Европы обкурила.

«Вечно ты нарушаешь правила не там, где следовало бы».

Софи с тоской всматривалась в лица входящих – ожидание всегда изнуряло её. И даже те пять минут, на которые опаздывали Крис с отцом, заставляли Софи хмуриться и постукивать кончиками пальцев по коленке.