Быстрее. Быстрее. В висках стучит, и дыхание вырывается судорожно, прерывисто. Крис не помнила, чтобы раньше она к кому-нибудь так быстро бежала.

Софи открыла дверь сразу, как будто стояла и ждала появления Крис. Софи улыбнулась искренне, но Крис сразу отметила следы усталости на её лице. И ещё. Что-то очень грустное было в её улыбке.

- Привет! Проходи… Я так рада, что ты пришла… У меня здесь ещё такой бардак… не обращай внимания, хорошо? – Софи говорила отрывисто, как будто от волнения у неё сбивалось дыхание.

«Чем она взволнована?».

А чем так взволнована я?

- Вешалка прямо над твоей головой… Ага, здесь. Сапоги можешь поставить тут, рядом с коробками… Осторожно, не ударься. Я решила пока пожить здесь. Всё-таки пришлось послушаться своего добропорядочного брата и признать, что порой он говорит действительно дельные вещи. Да и отель этот у меня уже тошноту вызывает, если честно. Так что, быть может, всё к лучшему.

«Она не хочет жить здесь, - догадалась Крис. – С этой квартирой связано слишком много воспоминаний, которые она предпочла бы похоронить раз и навсегда. Возможно, ей здесь даже страшно. Особенно одной».

- Я купила конфет к чаю, - пробормотала Крис, заглядывая в свою сумочку. – Сливочные ириски… Любишь такие?

- Очень люблю… Спасибо.

Пока Софи готовила на кухне чай, у Крис появилась возможность разглядеть комнату. Это была комната, в которой время как будто остановилось. Отчетливое ощущение, что Крис попала в прошлый век, затопило сознание. Старая советская мебель, запылённый ламповый телевизор, на котором по тогдашней моде лежала кружевная салфетка. Над диваном висел ковер, а на противоположной стене – несколько чёрно-белых фотографий, на которых были изображены, по всей видимости, молодые родители Софи, а также и сама Софи, ещё совсем маленькая. Крис подошла поближе и улыбнулась. Софи здесь было, наверное, года три. Рядом висела фотография, где Софи была с мальчиком чуть постарше её, и так на неё похожим. Наверное, её брат был старше Софи года на два, не больше.

Но основное внимание в комнате привлекали не атмосфера восьмидесятых и даже не фотографии на стене. Больше всего Крис заинтересовало пианино. Оно было открыто, словно кто-то только что играл на нём, на клавишах были разбросаны несколько листов с нотами. Крис подошла к инструменту вплотную и увидела в чёрной лакированной поверхности своё отражение. Холод пробежал по спине, и девушка поспешно отстранилась, испугавшись чего-то.

- Извини за беспорядок… – услышала Крис голос за спиной и непроизвольно дрогнула. – Ой, кажется, я напугала тебя, - Софи виновато улыбнулась.

- Ничего, я просто задумалась…

- Да, ты ведь у нас задумчивая девушка, - Софи подмигнула Крис, приглашая к столу, где уже стояли откуда-то взявшиеся чашки. – Перед твоим приходом я поиграла немного. Знаешь, удивительно, но это фортепиано даже почти не расстроено. Я думала, что после стольких лет молчания звук будет ужасным, но он оказался тем же, что и раньше. Может, это мистика? А может, просто мой брат всё это время ухаживал за ним, что кажется более вероятным…

- А что ты играла? – спросила Крис, стараясь не смотреть Софи в глаза. Потому что всякий раз, когда они оказывались близко друг другу, она вспоминала свой сегодняшний сон и… (Вот чёрт!) сразу краснела.

Но от этого вопроса смутилась почему-то Софи.

- Это моё новое произведение, если, конечно, его можно так назвать… – она нервно усмехнулась. – Если ты не против, я бы хотела потом сыграть его тебе, потому что… потому что… просто мне важно, чтобы ты услышала это первой.

- Буду счастлива!

И снова сердце подскакивает к горлу, как будто ты несёшься вверх по лестнице, или летишь с горы на велосипеде, или падаешь в холодную воду с разбега. И снова улыбаться, смеяться и говорить не то, что нужно сказать, и снова оттягивать время, ждать момент, бояться и ждать. Так что же это? Крис готова была дать первый приз тому, кто раскрыл бы ей загадку её же сердца.

А потом они ели бутерброды и пили чай со сливочными ирисками и вафлями. Софи всё извинялась, что у неё не было чего-нибудь вкусного: «Дурацкая привычка ждать, когда еду принесут тебе в номер! Я такая безмозглая!». А Крис улыбалась и говорила, что никакая она не безмозглая, и что всё очень вкусно.

А время шло, и обе знали, что им придётся говорить о том, что собрало их в этой квартире. Говорить о снах.

Незаметно они перебрались на старенький диван, и Крис вдруг осмелилась спросить:

- Тебе тяжело здесь находиться, да?

Софи вздохнула:

- Да не то чтобы… Знаешь, я думала, что будет тяжелее. Наверное, какая-то часть прошлого всё же ушла навсегда. И сейчас я смотрю вокруг и думаю, что это всего лишь старая квартира, со старой мебелью. Здесь даже запахи уже не те. Какое-то время после смерти родителей, пока мы с братом жили у бабушки, эта квартира сдавалась, потому что нам нужны были тогда деньги. Наверное, те люди тоже оставили здесь частицу себя, потому что я уже не чувствую, что эта квартира «совсем наша». Наверное, это странно звучит…

- Да нет, я понимаю.

Они помолчали немного, и Крис решила начать первой.

«В конце концов, это я начала всё это, сама заварила всю эту кашу, так что, разбираться со всем этим придётся тоже мне».

- Сегодня мне снился другой сон. Не такой, как во все остальные понедельники.

- Но, кажется, ты этому не рада… В чём дело, а, Крис?

- Я действительно не знаю, что и думать. Этот сон встревожил меня.

Крис тщательно подбирала слова, ей и так было тяжело говорить, но вся ситуация осложнялась близостью Софи. «Все должно было быть не так-не-так-не-так-не-так», - повторяла она про себя. С самого утра Крис прокручивала в голове, как будет рассказывать Софи свой сон, представляя, как они будут сидеть друг напротив друга. Но сейчас они сидели рядом, так близко, что это сбивало с толку, сбивало сердце со своей оси и заставляло его нервно дергаться, бессильное вернуться на место.

Софи же сидела как будто совершенно спокойная, её внимательный ожидающий взгляд скользил по Кристине и ещё больше сбивал с равновесия.

- В моём сне мы были знакомы… – выдавила, наконец, девушка. – Знакомы, как мне показалось, довольно близко…

«Довольно близко?! Да мы были по меньшей мере любовницами!», - возмутился внутренний голос, но Крис заткнула его и заставила себя продолжить.

- Мы вели себя так, словно давно знаем друг друга. И я словно была не я, у меня даже волосы были длиннее. А ты тоже как будто была не совсем ты, и у тебя, наоборот, волосы были короче. А ещё… у нас на безымянных пальцах было по одинаковому кольцу. Не спрашивай меня, что это значит!

Софи только удивлённо вскинула брови, но промолчала, готовясь к захватывающему продолжению.

- А потом мы пошли гулять по набережной, и было очень красиво. И я спросила тебя, какой это город, а ты рассмеялась и сказала, что Стокгольм. И мы шли, держась за руки почему-то… – Крис запнулась. Всё. Финиш. Это был максимум того, что она могла произнести. Щеки и без того уже стали пунцовыми, словно она призналась в чём-то до отвращения неприличном.

Одно утешало – Софи уже не была такой спокойной.

- Я жила в Стокгольме последние два года, - сказала она. – Моё путешествие по Скандинавии закончилось там, потому что я вдруг почувствовала: «Это мой город. Я хочу быть здесь». И я осталась. И знаешь, что? Меня преследовала мысль, что когда-то я там уже была. Я знала, что это невозможно, но каждая улочка казалась мне знакомой. А ещё я очень любила гулять по набережной. Наверное, я мазохистка, потому что именно на набережной мне всегда становилось, особенно грустно, а иногда – просто невыносимо одиноко. И я не знаю, почему.

- О, Господи, Софи… – прошептала Крис. – Да что же это?

- Не знаю. Наверное, если бы я была помоложе, была бы уверена, что это как-то связано.

- А сейчас? Сейчас ты не уверена?

- Сейчас – не знаю, - вздохнула Софи. – Но я верю, что ты этому веришь. Что для тебя это действительно не случайно, и ты обязательно докопаешься, что к чему, правда? – и она как-то наигранно усмехнулась.