Юля произносила эти слова на автомате. За многие годы она уже привыкла так думать. Ведь она так никого и не смогла полюбить, даже друзей завести не смогла. Но что-то внутри нее противилось этим словам. Как будто пустота вдруг зашевелилась в груди и начала сопротивляться. Пустота начала давить на грудную клетку, причиняя боль.

И тогда Юля сделала то, чего никак не могла от себя ожидать. Она взяла Сашу за руку и сжала ее. Обычно она не нуждалась в прикосновениях людей и старалась по возможности избегать их, но Саша не вызывал в ней неприязни.

- Но признаюсь честно, что с тобой я чувствую себя неожиданно легко. Такого со мной действительно давно не было. Не было с тех пор. Я не могу обещать тебе чего-то. В нашем положении обещаний вообще давать не стоит. Но я рада, что мы можем просто проводить вместе время.

Юля сказала это, и пустота разжалась. Она больше не чувствовала боли.

Саша улыбнулся, и в его прищуренных глазах заискрились добродушные смешинки.

- Мне действительно приятно это слышать. Но не волнуйся, на самом деле я верю в дружбу между мужчиной и женщиной.

- Правда? А по тебе не скажешь, - усмехнулась Юля.

- Действительно верю! Просто мне давно не встречались женщины, которые не пытались бы забраться ко мне в штаны, я же тебе говорил.

- Да-да, если бы еще ты не пытался забраться ко мне в штаны, все было бы вообще идеально!

- Да ладно, я же совсем немножко… - Саша изобразил смущение.

- Что значит «немножко»?! Как можно «немножко» забраться в штаны?

И снова Юля влепила Саше шуточный подзатыльник, а он громко рассмеялся. В тишине этой комнаты, в тишине всего этого мертвого мира звучал только их смех.

***

Марина сидела на широком подоконнике, подложив под спину подушки с дивана, накрывшись пледом, и читала одну из библиотечных книг, изредка поглядывая на пустынный двор. За последние дни она так привыкла к обществу Саши и Юли, что остаться снова в одиночестве было немного странно. Эти двое были такими забавными, что заставляли Марину забывать обо всем на свете, заглушали ее тоску по семье и страх перед будущим.

Марина думала о том, как удачно эти двое нашли друг друга. Когда она наблюдала за тем, как они общаются, она была уверена, что никто в целом мире им больше не нужен. Марина не обижалась на них за это, просто ей было немного одиноко иногда. Да, она была рядом с ними, но они не видели никого, кроме друг друга. Марина пыталась понять, что у них за отношения, но голова ее просто ломалась, когда она начинала думать об этом.

Возможно, в мертвом мире даже отношения между людьми трансформируются в нечто иное, непривычное?

Иногда она им немного завидовала. Жаль, что у нее нет человека, с которым можно вот так поговорить. Обо всем на свете. Жаль, что дедушки больше нет.

Марина закрыла книгу и посмотрела в окно. Снег упрямо заносил детскую площадку, словно задался целью спрятать ее от глаз человеческих.

Марина натянула плед повыше, пряча озябшие руки и плечи. Интересно, как там Саша и Юля? Девушка ловила себя на мысли, что начинает скучать по ним. В комнате было слишком тихо, и Марине начинало казаться, что она снова осталась во всем мире одна.

Однако длилось это ощущение недолго. Чем дольше Марина смотрела на пустынный двор, тем явственнее начинала чувствовать, что рядом с ней кто-то есть.

«Глупости, это просто мое богатое воображение», - убеждала она себя. Не очень успешно.

Там кто-то есть. Внизу кто-то есть.

Марина вглядывалась в пустынную детскую площадку и дорогу, проходящую рядом с ней. Она не знала, сколько прошло времени, возможно, минут десять, возможно полчаса. Мрачное предчувствие усиливалось, и стало почти невыносимым, когда Марина вдруг увидела человеческую фигуру, выплывшую из-за угла соседнего дома.

Это был человек, одетый в черное длинное пальто.

«Человек из моего сна», - мелькнуло в голове».

Марина как парализованная смотрела на идущего вдоль двора человека. Увиденное до дрожи потрясло ее. Кто он? Господи, кто он такой?

Черный человек почти дошел до конца дорожки и вот-вот должен был завернуть за дом, когда Марина, наконец, спохватилась, сорвалась с подоконника, выбежала в коридор, обула первые попавшиеся шлепки и бросилась на улицу, за ним. Кем бы ни был этот человек из ее сна, но он объяснит им, что здесь происходит.

========== 20. Яблоко раздора ==========

Всю зиму Виктор Валентинович носил ее шарф. Юля часто ждала его после пар, чтобы пойти домой вместе и чтобы посмотреть на этот шарф. Шарф и Виктор Валентинович идеально подходили друг другу. Юля была горда, что смогла подобрать ему такой замечательный подарок.

Она часами слонялась вокруг университета, мерзла и забегала в ближайшие магазины, чтобы бездумно разглядывать витрины и покупать себе леденцы, а потом встречаться на крыльце с Виктором Валентиновичем и делать вид, что она только что освободилась. Она думала, что он слишком занят, чтобы проверить ее расписание и уличить ее во лжи. Она думала, что ее ложь безобидна и не влечет за собой ничего страшного. Ведь они просто шли вместе на остановку и болтали. А Юля просто смотрела на его шарф. Больше ничего.

В то время Юля действительно не понимала, что с ней происходит.

Да и времени задумываться об этом у нее не было. С тех пор как Юля перевелась на другой факультет, все ее время уходило на учебу. По утрам Юля торопилась в университет, толком не успев позавтракать, потому что первыми обычно стояли пары у Виктора Валентиновича. И пока вялые студенты отсыпались на задних рядах, Юля усаживалась на самую первую парту и ловила каждое слово учителя, отвечала на любой его вопрос. Она подозревала, что одногруппники считают ее зубрилкой и выскочкой и поэтому не горят желанием общаться с ней. Конечно, прямо ей об этом никто не говорил, но Юлю никогда не звали на вечеринки и в кафе. Она так и не смогла полноценно вписаться в новый коллектив.

Пары у Юли обычно заканчивались к половине четвертого, а Виктор Валентинович частенько задерживался до пяти или до шести. И Юля ждала его. А потом торопилась домой и часто засиживалась до ночи, чтобы успеть сделать домашнее задание. Когда Виктор Валентинович занимался с заочниками, он задерживался в университете до восьми и даже до девяти, и тогда Юле приходилось идти домой, чтобы не вызвать подозрений.

В такие дни она запиралась в своей комнате и наблюдала за солнцем. Солнце снова набирало силу, солнце снова начинало греть. Его ослепительно яркие лучи искрились в мартовском снегу, прожигая его насквозь и оставляя лишь тонкую корку сверху. Солнце становилось с каждым днем все сильнее. Сильнее становилось и чувство Юли.

В то время она еще не мечтала о Викторе Валентиновиче, как мечтает девушка о мужчине. Она не думала о его прикосновениях, о том, что они могли бы быть вместе. Она думала о его шарфе, о его улыбке, о том, как он забавно заводит руку за голову, когда теряется или смущается. Думала о его привычке теребить пуговицы на рубашке, думала о том, как красиво он пишет формулы – в каллиграфически ровную строчку. Думала, что хочет видеть его каждый день, хотя бы несколько минут, когда они шли на остановку. Думала, что без Виктора Валентиновича ее жизнь снова станет пустой. Иногда она боялась потерять его. И в такие моменты кокон внутри ее грудной клетки сжимался и становился твердым, словно замерзал. В такие моменты Юля не могла дышать.