И Юля решилась сказать:

- Меня терзают смутные сомненья. Я боюсь, что мне не наверстать упущенное, боюсь не справиться с экзаменами. Ведь уровень преподавания математики на том факультете сильно отличается.

- Я понимаю. И не забывай, что раз уж я настоял на этом переводе, ты всегда можешь ко мне обратиться. Я помогу.

Юля подняла на него взгляд. Он был намного выше, и она смотрела на его трехдневную щетину, пытаясь осмыслить услышанное. Только что Виктор Валентинович ненавязчиво обратился к ней на «ты». И Юля подумала, что это намного приятнее, чем официальное «Вы», холодное и отстраненное. Если подумать, то так он обращается ко всем на кафедре. А к ней на «ты». Юля и сама не заметила, как захотела стать особенной для него. Это отравляющее, удушливое и тяжелое желание царапало стенки ее кокона изнутри, оставляя на них едва заметные полосы. На миг Юля испугалась.

- Что скажете? - спросил Виктор Валентинович, снова возвращаясь к официальности. Возможно, он и сам не заметил, как обронил это теплое, доверительное «ты». - Я могу провести с Вами пару дополнительных занятий и быстро прогнать программу первого семестра. Все равно я почти целый день сижу на кафедре.

Стакан в руке канатоходца задрожал, упал вниз и разлетелся на куски.

- Это было бы здорово, - сказала Юля. - Вот только… не знаю, дадут ли мне родители деньги, чтобы оплатить эти занятия.

- Ну что Вы! Оплатить?! - Виктор Валентинович даже оскорбился. - Стал бы я предлагать Вам занятия только ради того, чтобы вытянуть деньги?

Щеки Юли уже пылали.

- Простите, - пробормотала она. - Я бы правда очень хотела позаниматься с Вами. Ваших лекций мне всегда было мало…

- Хорошо, - его голос снова смягчился. - Просто не люблю, когда мне предлагают деньги. Не так-то часто нам в жизни предоставляется возможность сделать что-то от чистого сердца.

- Спасибо. Я очень благодарна Вам.

- Пока меня не за что благодарить. Я просто люблю студентов, стремящихся к знаниям. Когда-то я и сам был таким, как ты. А вот лодырей не переношу. А они не переносят меня. Потому что со мной не работают взятки на экзаменах, а они могут предложить только это.

Юле сложно было представить, что кто-то может не переносить Виктора Валентиновича. Если бы ей пришлось встретиться с таким человеком, она плюнула бы ему в лицо. Тогда ей впервые начало казаться, что на такой поступок она вполне способна.

- Когда начнем заниматься? - спросила Юля.

- Да хоть завтра. Только вряд ли Вы захотите торчать в университете в предновогоднюю неделю. У всех уже настроение совсем не то… - учитель задрал голову к небу, и, прищурившись, смотрел, как падают редкие, мелкие колючки снежинок.

- А у меня то. Настроение, - сказала Юля, и Виктор Валентинович с улыбкой удивления посмотрел на нее. - Я хотела бы начать завтра.

- Разве Вы не торопитесь к друзьям, близким? Неужели Вас не коснулась предпраздничная суета?

- Нет, - Юля покачала головой. - Совсем не коснулась.

- Меня вот что-то тоже, - он коротко вздохнул. - Ладно, раз мы с Вами оба такие зануды, начнем прямо завтра!

Юля рассмеялась.

- Хорошо!

- Хорошо, - сказал он. - Приходите на кафедру после занятий. Если там будет много народу, подыщем себе свободную аудиторию.

Юле казалось, что он очень обрадовался ее согласию. Тогда она в очередной раз задумалась: почему в канун этого семейного праздника Виктор Валентинович не торопится к своей жене? Почему каждый день приходит грустный и допоздна засиживается на кафедре? И почему, даже когда он шутит, глаза его не улыбаются?

*

Марина смогла снова заснуть лишь под утро. А вот Саше и Юле, видно, в ту ночь не суждено было отдохнуть. Им еле удалось успокоить девушку и убедить, что это всего лишь совпадение, что это не ее вина. Что каждый порой думает о том, что неплохо было бы всему миру провалиться к чертям.

Марина успокоилась. Но вряд ли им поверила.

- Зачем вы со мной как с маленькой? - спросила она. - Зачем убеждаете меня в том, в чем сами не уверены?

И это была правда. Откуда им знать, что Марина и правда ни при чем? Ведь не каждый день мир исчезает, чтобы можно было выявить причинно-следственную закономерность.

- Мне очень жаль, что все так вышло, - сказала Марина, потирая красные опухшие глаза. - И я обещаю, что придумаю, как вернуть все обратно. Теперь, когда я знаю, почему все это случилось, и на ком лежит ответственность, мне будет легче разобраться в этом. Не знаю, почему мне раньше не пришла в голову эта идея, но завтра я собираюсь сходить в Публичную библиотеку. Интернета у нас нет, но ведь книги никто не отменял. И пусть мне придется остаться там жить, но я найду что-нибудь, что поможет нам сдвинуться с места.

- Мы пойдем с тобой, - сказала Юля. - Вместе управимся быстрее. Правда ведь, Саша?

Лицо Саши не выражало бурного энтузиазма, поэтому Юле пришлось незаметно, но больно наступить ему на ногу.

- Да! Да! - взревел Саша. - Мы пойдем с тобой!

Когда Марина вернулась в кровать, Саша принялся с обиженным видом разминать отдавленные пальцы.

- Ты просто садистка! - причитал он. - Это же надо, с такой извращенной жестокостью давить на мою бедную ногу!

- Ах, прости меня, неженка! Если бы ты не стоял с каменным лицом и поддержал девушку, мне не пришлось бы прибегать к пыткам.

- Но я терпеть не могу библиотеки! - заныл парень с лицом еще более несчастным, словно ему отдавили и вторую ногу, и еще кое-что. - У меня от них мороз по коже! И аллергия развивается от всех этих пыльных книжек.

- А прыщи на заднице не вскакивают? Может, ты прекратишь уже причитать? Девочка права. Нам стоило раньше догадаться, что в книгах можно почерпнуть какую-нибудь информацию.

- В каких книгах? Фантастических?

- А хотя бы в них. Это лучше, чем киснуть, как мы.

Какое-то время они сидели молча, жалея, что мартини закончился. Наконец, Саша вызвался сварить им кофе.

- Как думаешь, девчонка в самом деле виновата во всем? - спросил Саша шепотом.

- А ты как думаешь? - Юля заметила, что грызет ноготь. Внезапно вернулась ее дурная привычка двадцати лет.

- Не знаю. Может ли одно лишь желание пятнадцатилетней девчонки заставить весь мир исчезнуть? А даже если ее желание и вправду сбылось с двухмесячной задержкой, то почему не исчезли мы? Или мы не относимся ко всему миру?

- Ты прав. Несостыковка.

- Ладно, посмотрим, что будет дальше. Быть может, Марина еще что-нибудь вспомнит. Например, что успела пожелать в тот раз, чтобы Саша и Юля не исчезали.

Кофе они пили в суровой гулкой тишине. Оба думали об одном, но Юля решилась спросить первой:

- А у тебя когда-нибудь были такие мысли?

- О том, чтобы мир провалился? - на всякий случай спросил Саша.

- Да, - Юля кивнула и подула в чашку, от чего кофейная пенка скукожилась и задрожала.

- Сам пытаюсь вспомнить. Но в последнее время точно нет. Иначе я бы запомнил. Если только много лет назад. Все ведь когда-нибудь думали, что мир достал их до чертиков. А ты?

- Тоже не могу припомнить ничего подобного. Даже в самые тяжелые моменты своей жизни мне обычно хотелось исчезнуть самой. На самом деле, на мир мне было наплевать.

- Значит, версия о том, что мы все пожелали этого, и оно сбылось, отпадает, - не без облегчения заметил Саша.

Они снова помолчали, а потом Юля спросила:

- А ты бы хотел, чтобы все снова стало, как было?

- Не знаю, - ответил Саша. - А ты?

- И я тоже. Не знаю.

========== 12. Миры, умершие уже давно ==========

В библиотеке было холодно. Просторные помещения, выстуженные за неделю, дышали пыльным льдом, морозной сыростью и затхлыми бумажными страницами.

- Лично мне это местечко напоминает склеп, а вам? - поежился Саша, когда они поднялись по лестнице на второй этаж и оглядели ряды длинных столов.