Он сжал руки в кулаки. Эланус летел над улицами, которых Йона еще не видел. Над оживленными и пустынными. Дрон долетел до небольшой площади с фонтаном… и замедлил движение. Затем опустился ровно на метр пятьдесят и направился к зданию с ярко освещенными окнами.

Ресторан ai Due Torri, прочитал Йона. Великолепно. Линда ужинала в итальянском ресторане. Картинки, которые посылал ему Эланус, действительно показывали стол, за которым сидели два человека – оба мужчины около пятидесяти.

Вероятность, что Линда была с ними, была практически равна нулю. Она находилась в ресторане – по крайней мере, ее телефон точно, – но скорее всего, за следующим от мужчин столом, которого не было видно со стороны окна.

Всеми силами Йона боролся с разочарованием. Он не мог ждать, пока Линда выйдет из ресторана. А до тех пор может включиться программа защиты. И к тому же было слишком рискованно оставлять Элануса на такой низкой высоте.

Йона выключил автопилот и перевел аппарат на ручное управление. Он направил дрон вверх и оставил его кружиться над крышей. Йона находился в растерянности.

Этот итальянский ресторан выглядел очень дорого и не был похож на заведение, в которое мог бы пригласить свою девушку кто-то типа Арона. Скорее уж кто-нибудь типа… Сергея. Какой-нибудь богатый русский, американец или араб.

Или, что вполне возможно, это были… ее родители!

Эта мысль утешала. Вероятно, родители Линды приехали к ней в гости и не пожалели денег, чтобы провести всем вместе прекрасный вечер.

Так все и было, убеждал себя Йона, настраивая Эланус на обратный полет, подключая его позже к зарядному устройству, проводя поневоле еще целых полчаса в кругу семьи Хельмрайхов, а затем занимаясь поиском более мощного аккумулятора через Интернет.

Как назло, он никак не верил своим же убеждениям.

Первый выходной у Хельмрайхов преподнес все то, что Йона всем сердцем ненавидел. Совместное приготовление еды, совместный просмотр телевизора и даже совместная игра в карты, где он намеренно дважды проиграл, чтобы уж совсем не было скучно. Сильвия постоянно уходила в свою комнату, так как головная боль давала о себе знать, но Мартин изо всех сил создавал для Йоны «семейную атмосферу».

Отделяться от всех в первый же выходной было бы против всех правил вежливости, так что Йона сжал зубы и попытался не думать об Эланусе и о вещах, которые тот мог бы ему сейчас показать. Но он был очень рад, что в понедельник снова нужно было идти в университет.

Сегодняшняя встреча с Линдой не была простой случайностью – она была результатом огромного терпения, изнуряющего до невозможности. Йона слишком рано вышел из дома в университет и ему пришлось полтора часа проторчать перед зданием экономического факультета. В здании было два входа, за которыми можно было наблюдать с одной-единственной скамейки.

Линда была одна, она медленно приближалась к зданию. Отличные условия. Не раздумывая, Йона побежал к ней. У него было достаточно времени, чтобы подумать о том, что ей сказать.

Она вздрогнула, когда он заговорил с ней.

– Привет! Вот так случайность, – крикнул он преувеличенно радостно. – Я тут думал написать тебе сообщение. Я хотел у тебя кое-что спросить.

Она сначала без интереса, а потом немного растерянно посмотрела на него. Как будто она вообще не понимала, кто стоял перед ней.

Но этого не может быть, или? Не могла же она забыть его в течение четырех дней!

Он смотрел на нее сияющими глазами, излучая нежность, на которую только был способен, несмотря на болезненное чувство внутри:

– Ты дала мне свой номер, помнишь?

Она растерянно кивнула головой. Только сейчас Йона заметил, что она была бледнее, чем в прошлый раз. Да еще эти темные круги под глазами, которых раньше тоже не было.

– У меня нет времени, – произнесла она тихо.

Он наклонил голову, надеясь изобразить сострадание:

– У тебя все в порядке?

– Да, конечно. – Она отвернулась. Было сразу понятно, что она хотела бы, чтобы ее оставили в покое. И хотя Йона это понимал, он просто не смог заставить себя быстро закончить разговор.

– Я выслушаю тебя, если хочешь. Правда. Просто ты так подавленно выглядишь. – Так обычно говорила его мама, подумал он и внутренне содрогнулся. Но остановиться он, к сожалению, не мог. – Я бы охотно помог тебе. И я обещаю, что все останется между нами.

– Ты не можешь просто закрыть рот? – наехала на него Линда. – Что тебе от меня нужно? Мы друг друга не знаем, а если мне и нужна помощь, то уж точно не от ребенка. Так что оставь меня по возможности в покое.

– Я не…

– Нет, ты ребенок, да к тому же избалованный. Тебя мама не научила, что нельзя вмешиваться в дела взрослых? – Она сделала шаг назад и сузила глаза. – А ты что… запал на меня? – Она злорадно усмехнулась, затем нарочито громко рассмеялась. – Если это так, то советую прекратить как можно скорее, малой. Я не связываюсь с малышами. Будь добр, иди обратно в свою ясельную группу и забудь, что встретил меня.

Йона стоял как вкопанный. Он знал, что слова Линды не должны были сделать ему больно, ведь с ним в свое время обращались еще хуже, даже люди, которых он знал лучше Линды. Было очень неразумно так реагировать на нее, но он ничего не мог с собой поделать.

Каждое слово, которое он сейчас произнесет, сделает все еще хуже. Поэтому он развернулся и пошел прочь. Он ускорял свой шаг, он чувствовал, как горит его лицо. Он стал посмешищем. Линда раскусила его за какие-то пару минут. А сейчас… Он так редко ошибался, если дело касалось математики и техники, однако, когда дело касалось отношений с людьми… Он был уверен, что сможет завоевать Линду, если соберет про нее как можно больше информации. А он взял и своим нетерпением все разрушил. Идиот.

Йона зашел в административное здание университета, находившееся прямо перед ним, и заперся там в одном из туалетов на первом этаже. Он не хотел, чтобы кто-нибудь увидел его в таком виде или даже заговорил с ним. Ему нужно было несколько минут, чтобы снова прийти в себя.

Иди обратно в свою ясельную группу. Почему ему так больно? Почему он просто не мог себе сказать, что Линда – это глупая корова, которая уже через пару месяцев стала бы действовать ему на нервы?

Он опустил крышку унитаза и уселся на нее, закрыв лицо обеими руками. Когда-нибудь наступит момент, и он сам воспримет Линду именно так. Вопрос был только в том когда. А до тех пор он будет чувствовать себя ужасно, он знал себя слишком хорошо, чтобы понимать это…

Йона услышал звук открываемой двери. Затем послышались шаги и голоса двух мужчин. Последовал приглушенный разговор на повышенных тонах.

«– …это же безумие! Сколько, вы думаете, это будет продолжаться, пока не обрушится эта гора лжи? Это закончится плохо.

– У тебя есть идея получше? – Это был тот самый голос, который Йона слышал в последний раз в бюро ректора. Голос Шраттера.

– Но почему я? Как это меня касается? Вся эта катастрофа – это же ваше…

– А, конечно, вот ты уже и не имеешь к этому никакого отношения, да?

– Да, не имею.

– Но ты же знаешь, что от тебя ожидают, или нет?»

Йона в своей кабине невольно вздохнул, но совсем тихо. Ему казалось, что будет небезопасно, если его обнаружат эти мужчины, прежде всего потому, что один из них был ректором. Хотя Йона ни в чем не считал себя виновным. Но если они поймут, что он был свидетелем их разговора, то для всех это будет более чем неприятно, и, возможно, в глазах Шраттера он потеряет свое преимущество.

«– Лучше бы ты ничего мне не рассказывал. Если все откроется, то я ничего не знал, понятно?

– Что? Так просто ты от этого не отвяжешься…

– Еще как отвяжусь. Для меня разговор на этом окончен».

Снова шаги и звук открывающейся двери.

Йона не знал, оба они вышли или нет. Он не решался пошевелиться. И, как выяснилось позже, сделал правильно.