Я изо всех сил старалась держать лицо, но выходило это с трудом. Больше всего на свете мне сейчас хотелось броситься в детские комнаты и найти своего ребёнка. Варвары! Как можно так поступать с детьми, не по своему желанию попавшими в такую ситуацию? Ведь это всё вина взрослых людей! Почему же государство закрывает на это глаза?

Молчали мы долго. Женщина дала мне время на размышления и, кажется, сама погрузилась в невеселые думы, а я старалась совладать с собой и понять, как действовать в сложившихся условиях.

– Давайте продолжим, – чтобы заговорить, пришлось сделать глоток чая. От таких новостей в горле все пересохло. – Мне нужно будет ознакомиться с делами на детей и прочей документацией, чем быстрее, тем лучше. Наверное, завтра днём мы с тобой этим и займёмся. Дальше. По поводу зарплаты. Понимаю, что до этого денег вам не платили, я собираюсь это исправить, но мне нужно время, чтобы во всем разобраться. Постараюсь не затягивать. Также подготовь мне список селян, которые вам помогают. Едой, услугами – неважно. Перечисли все имена, где живут и какую помощь они оказывают. Пока что, думаю, достаточно. Отправляйтесь отдыхать, Лиена, завтра будет тяжелый день. Только прежде скажите, во сколько завтрак?

– В восемь, леди Риштар.

– Спасибо. И зови меня Эмилией.

– Конечно, леди Эмилия. – Я лишь закатила глаза, услышав это вежливое обращение, но поправлять не стала. Леди так леди.

Лиена шустро собрала все тарелки и удалилась на кухню.

Я почти сразу отправилась в свою комнату.

На обстановку в этот раз взглянула совсем иначе. После известий о прошлой управляющей надеяться, что у детей в комнатах удобно и чисто, не приходилось. Раз уж женщина без зазрения совести украла у них все деньги до последней монеты, обрекая на голод и холодную зиму, очень сомнительно, что она беспокоилась об их комфорте. Ладно, завтра проверю, как на самом деле обстоят дела.

Решив, что разбор и осмотр моих вещей гораздо полезнее, чем выдумывание новых ужасов, которых и так хватает, я сняла обувь и приступила к делу. Комната была чистой, поэтому я очень быстро разобрала чемоданы и разложила вещи по своим местам. Несколько платьев в пол, все как на подбор темные, с минимумом украшений, парочка таких же длинных юбок и блуз. Ещё в глубине чемоданов обнаружились нескольких видов накидок, одна с утепленной подкладкой и меховой отделкой на капюшоне, очевидно, на зиму. Нижнее бельё – панталончики. Ладно хоть не цветастые, а некоторые и вовсе из невесомой полупрозрачной ткани. Корсеты, чулки, как тоненькие, так и шерстяные, банный халат и набор, напоминающий земной пеньюар. Две пары туфель, мягкие тапочки, зимние ботинки на каблучке.

Собственно, и весь гардероб. Не так уж и плохо. Все до единой вещи были в превосходном состоянии, возможно, некоторые даже новые.

Сняв платье и корсет, я облачилась в теплый банный халат, обулась в тапки и отправилась в кабинет. Нетронутой осталась ещё одна сумка, а тратить на это время завтра не хотелось совершенно, и без этого дел будет по самые уши.

Перевернув сумку вверх дном над столешницей, я вытряхнула из неё всё содержимое. Косметические средства, документы, кошель с монетами, какие-то бумаги, пара книг, писчие принадлежности. Шкатулка с украшениями. Камни в них, скорее всего, натуральные, едва ли бижутерия. Так-с… дальше. А дальше я наткнулась на блокнот со старым замком, который, по-видимому, заело, так как открыть его у меня не получилось. То, что это ежедневник, а может, и дневник моей предшественницы, стало понятно из витиеватой надписи на обложке «Леди Эмилия фон Риштар».

Не беда, разберусь.

Часов в комнате не обнаружила, но, решив, что долго спать из-за переживаний не получится, закрыла на замок дверь в покои и отправилась в спальню.

Мягкие перины, в которых я практически утонула, лишь напомнили, что у детей, скорее всего, с постельным все гораздо хуже. Размышляя о событиях последнего дня, начиная от встречи с Алексеем в моём мире и заканчивая разговором с Лиеной, незаметно для себя погрузилась в сон.

Проснулась я из-за детских голосов в коридоре. За окном к тому моменту уже светлело. Сладко потянулась и выбралась из кучи мягких одеял. Раз дети встали, то и мне пора.

Завернувшись в пушистый халат, я выглянула в коридор, чтобы понять, из-за чего всё-таки шум с самого утра. Или мне просто стоит привыкнуть к этому, как к неизбежному злу?

Картина, представшая перед моими глазами, напомнила студенческие годы в общежитии – мы точно так же толкались и гомонили, пока стояли в очереди в туалет. Вторая уборная была на другом конце коридора, у лестницы.

– Из-за чего такой шум? – поинтересовалась я у одного из мальчишек лет десяти, заметившего моё появление. Через секунду в коридоре повисла абсолютная тишина, даже не шептался никто – только и пялились на меня глазами-бусинами.

– Так Рамина опять моется с самого утра, и никто из-за неё не может попасть в туалет. – На мальчика тут же зашипели со всех сторон, чтобы он не болтал, а одна из девочек и вовсе дернула его за рукав, призывая к молчанию.

– А что, больше уборных в этом доме нет?

– Только ваша, леди Риштар, – сообщила та самая девочка и тут же представилась: – Меня Маликой зовут.

Я попыталась посчитать, сколько же нужно времени, чтобы почти пятьдесят человек элементарно умылись, не говоря уже о чем-то другом. Кошмар! И что, так каждый день? А если нужно помыться?

– Ну а почему в мою уборную не идёте? – мотнула я головой, указывая на ванную, расположенную чуть левее моей комнаты, которой никто не додумался воспользоваться.

– Ну, так она же ваша, – растерянно ответила девушка, вгоняя меня в очередной ступор.

Вернулась в покои, кроя русским матерным предыдущую управляющую. Даже о гигиене не позаботилась, мымра. Поправила халат, затянула потуже пояс, влезла в тапки и вышла в коридор. Ребята расступились, освобождая мне проход к общему туалету и глядя на меня во все глаза. Да уж, видок у меня тот ещё, конечно, и волосы наверняка напоминают птичье гнездо. Но расшаркиваться не перед кем, да и незачем, у меня всё тело закрыто под самое горло.

– Как, говорите, зовут ту девочку, что устроила водные процедуры? – поинтересовалась вслух, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Рамина, – послышался шепот со всех сторон.

Я лишь кивнула в ответ, давая понять, что услышала, и тут же громко постучала костяшками в запертую дверь.

– Рамина, это леди Риштар. Заканчивай свои барахтанья в воде и освободи ванную комнату для других ребят. Если помнишь, ты не одна живешь в этом доме.

Шум воды тут же прекратился. Ну что ж, своего я добилась. Обратила внимание на детей, что столпились вокруг. Слишком близко подойти никто из них не решился.

То, что и девочки, и мальчики пользуются одним и тем же санузлом, я считала категорически неправильным. Требовалось разделение.

– Моё предложение такое. Отныне девочки будут пользоваться моей уборной, а эта, – я приложила ладонь к двери, за которой скрывалась Рамина, – станет исключительно мужской территорией, и девушкам сюда вход с этого момента запрещен, – дети тут же принялись перешептываться, впрочем, говорить мне это не мешало. – Мальчики, вы не против, что лучшую комнату я отдаю девочкам? – лукаво поинтересовалась, глядя на подростков. Мальчишки были совершенно не против, а очень даже за, и в знак согласия яростно мотали головами. Кажется, они пришли в восторг только от того, что больше не придется часами ждать, пока их соседки проделают водные процедуры. – Вот и хорошо.

В этот момент из-за двери выскочила девчушка с мокрыми волосами, одетая в мятую рубашку и свободные штаны. Смущенно глянув на меня из-под опущенных ресниц, она проскользнула мимо и слилась с толпой воспитанников, прячась за широкой спиной одного из мальчишек.

– Сегодня вечером вывешу график, кто и когда будет мыться, чтобы таких столпотворений больше не возникало. Купаемся теперь только в вечернее время, утром уборные не занимаем. А сейчас делайте свои дела и идите завтракать.