– Вы очень добры, – сказала она, – но мне нужно найти новое место. И чем скорее, тем лучше.

Хлоя покачала головой.

– Не понимаю, зачем так торопиться.

– Совершенно незачем, – вмешалась Вивьен. – Вы можете погостить и у нас с Аденом. Вам нужно прийти в себя и отдохнуть в теплой семейной обстановке.

– Я вам необычайно признательна, – ответила Виктория. – Но мне правда не терпится побыстрее заняться делом. Я люблю свою работу. Мне нравится учить детей. Больше всего на свете я боюсь, что после этой кошмарной истории не смогу…

У нее перехватило дыхание. Работа наполняла ее жизнь смыслом, давала пищу уму и согревала душу. Какое удовольствие видеть счастливое лицо ребенка, впервые самостоятельно прочитавшего сказку или стихотворение. Что может быть лучше, чем вместе с детьми каждый день открывать мир заново.

Хлоя подала Виктории бокал бренди.

– Не волнуйся, дорогая, Доминик и Аден обо всем позаботятся.

– Безусловно, – сказал Доминик. – Однако я считаю, что Виктории нужно как можно скорее уехать из Лондона.

Аден кивнул.

– Как говорится, с глаз долой, из сердца вон. Это самый надежный способ предотвратить слухи и сплетни.

Виктория понимала, что даже малейший намек на скандал перечеркнет ее мечты об открытии частной школы. Единственное ее достояние – безупречная репутация. Если ее имя свяжут со смертью Флетчера, она не отмоется от этой грязи до конца своих дней.

– И куда же мне деваться? – спросила она. – Если у вас нет на примете подходящего места, сэр Доминик, я размещу объявление в газете.

– Ни в коем случае, – возразила Вивьен. – Не хватало еще устроиться по объявлению в первую попавшуюся семью и вновь оказаться в сомнительной ситуации.

В разговоре возникла пауза.

Доминик погрузился в задумчивость, затем пристально посмотрел на Викторию.

– Собственно говоря, я знаю семейство, которое нуждается в услугах гувернантки. Скажи, дорогая, как ты смотришь на то, чтобы провести зиму в Шотландии?

Виктория задремала, но тут ее снова тряхнуло, да так, что она едва удержалась на пухлой подушке сиденья. Сказать, что дорога была плохой, значило не сказать ничего. Роскошную карету капитана Алека Джилбрайда то и дело швыряло из стороны в сторону. Оставалось только гадать, доберется ли она до цели или сломается и застрянет посреди дикой шотландской глуши.

– Мне очень жаль, мисс. Я думал, вы еще немного передохнете до приезда в замок Кинглас. Вот ведь зубодробительная колдобина, будь она неладна… – грустно усмехнулся капитан.

Виктория подавила зевок и поправила капор. Ей уже давно не удавалось спокойно поспать. Страх и тревога проникали в ее сны с удручающим постоянством, но Виктории не на кого было жаловаться. В конце концов, кто, кроме нее самой, виноват в ее кошмарах? Уж точно не Алек и его семейство: они окружили свою гостью заботой и вниманием.

– Ничего страшного, я в полном порядке, – ответила она и отодвинула занавеску. По мере того, как они продвигались на север, природа становилась все более дикой. Сейчас горизонт уже застилали кряжистые горные вершины, а вдоль дороги поднимались заросшие кустарниками холмы. – Я слегка вздремнула и, похоже, упустила замечательные виды.

– Местность вокруг фьорда Лох-Лонг весьма живописна. Надеюсь, на вас она уже производит неизгладимое впечатление, особенно в сочетании с нашими отличными шотландскими дорогами, – подмигнув, сказал Алек.

В ответ Виктория выдавила улыбку:

– О, я уверена, эти виды надолго останутся в моей памяти, если мой мозг перестанет болтаться в черепной коробке.

Ранним утром они пустились в путь из особняка Джилбрайда в Глазго и уже через несколько часов оставили за собой обжитую равнинную часть Шотландии, приближаясь к первой горной цепи, за которой начинались высокогорья. После деревни Аррохар они свернули с объезженной главной дороги, и дальше становилось только хуже. Виктория испытывала сильное желание дойти до Кингласа пешком, несмотря на холод.

– Мы скоро прибудем, мисс Найт, – проговорил Алек. – И тогда можно будет с удовольствием выпить горячего чая и отдохнуть.

– С нетерпением жду этого момента. И, пожалуйста, зовите меня Виктория. Мне кажется, мы можем общаться друг с другом менее официально, как товарищи по несчастью.

Алек улыбнулся.

– Пожалуй. Давненько я тут не ездил. Люди в основном предпочитают добираться по воде, если им нужно достичь западного или северного побережья. Думаю, понятно, почему они выбирают такой вариант. Я чуть не потерял зуб после прошлой кочки!

– Так мило с вашей стороны поехать вместе со мной, но вы вовсе не обязаны были этого делать. Я вполне могу путешествовать в одиночку, о чем и сказала сэру Доминику. Мне так неудобно, что сначала вам пришлось принять меня в Глазго, а теперь еще и сопровождать, чтобы представить графу Арнпрайору.

Виктория начала сильно сомневаться в правильности решения покинуть Лондон, принятого больше недели назад. Ее не покидало ощущение, что она спасается бегством. Поспешное исчезновение безусловно не могло положительно сказаться на ее репутации. Может показаться, что она бежала с места преступления.

Если ее репутация так важна, почему она не осталась и не стала рассказывать правду всякому, кто готов выслушать?

Виктория напомнила себе, что Доминик и Аден настаивали: они лучше справятся с кризисом без нее, ей нужно только молчать. Лучший способ борьбы со сплетнями – не давать повода для их возникновения, без устали повторял сэр Доминик.

Алек тем временем ответил ей:

– Сопровождать вас – сплошное удовольствие для меня, Виктория. Кстати, погода совсем неплохая. Вы даже не представляете, что тут творится в январе.

– Звучит настораживающе.

– Вы еще окрепнете тут у нас, чужачка, как пить дать. После стаканчика-другого виски и пары слоев фланели все сложится наилучшим образом, – заявил Алек с нарочито жутким шотландским акцентом, поигрывая бровями.

Виктория рассмеялась. Как бы ни выражался капитан Джилбрайд, он вовсе не походил на неотесанного горца – хотя телосложение у него было достаточно крепкое. Все-таки он сражался в армии Веллингтона и был наследником графства, бегло говорил на четырех языках и приходился ей кузеном. Впервые Виктория услышала о нем накануне отъезда из Лондона; все новые и новые родственники обнаруживались с впечатляющей быстротой.

Когда она только приехала в Глазго, ей было жутко неловко, но Алек и бровью не повел, выслушивая ее сбивчивое объяснение. К тому времени ему уже пришло письмо от Доминика, и вдаваться в щекотливые подробности не пришлось. Джилбрайд взял ее ладонь и сказал по-простому, что Флетчер еще легко отделался. Попади он в руки Адену или сэру Доминику, ему пришлось бы гораздо хуже.

Виктория была поражена теплой реакцией Алека на ее появление. Она занимала совершенно другое, более низкое положение в обществе, тем не менее Джилбрайд приветствовал ее как близкую родственницу.

– Вы все так добры ко мне, – промолвила она, почувствовав необходимость снова поблагодарить капитана. – Право, я не знаю, чем заслужила такую доброту.

Алек хитро улыбнулся:

– Вам не нужно ничего заслуживать. Вы – часть семьи.

– Но ведь вы едва знаете меня. Я всего несколько дней назад появилась на пороге вашего дома, и вот вы уже оставили жену и родных и спешите со мной невесть куда.

– Ха, у меня вошло в привычку действовать на нервы супруги. Поверьте, она рада отделаться от меня на пару дней.

Лицо Джилбрайда буквально сочилось искренностью, но от взгляда Виктории не укрылась искорка задора в его глазах. Да, так она и поверила, что такой обаятельный красавец способен раздражать женщину в здравом уме.

– Неужели? – спросила она.

– Иди и правда иногда злится на меня. Но вот отделаться от меня… – На лице Алека снова показалась лукавая улыбка. Нет, избавиться от него никто не хочет. Виктория подозревала, что, как и Аден, Джилбрайд очень счастлив в браке.