Он обвинил меня, что я неблагодарен. И да, я был таким. Но на факультете Слизерина нас всегда учили находить новые силы. Замечать что-либо с социальной точки зрения. Этот человек, воспитывающий меня, никогда не терял моего уважения. Когда я думаю об этом, то я понимаю, что мой юношеский гнев, должно быть, заставляет его страдать. Заставляет страдать того, кто так много мне всего преподнес.

Он сказал мне, что я уже достаточно взрослый, чтобы понимать. Он рассказал мне несуществующую историю, о темном волшебнике, Элу, у которого не было достаточно сил для победы над человеком. Над человеком, ничем не отличающимся от всех остальных людей. И все же этот человек считался героем. Он так пылко рассказывал об этом, что я не мог пропустить хотя бы одного его слова. И когда я узнал правду… Правду обо мне…

Я не ощущаю себя способным делать и половину того, что он мне сказал. Как? Как я мог стать тем монстром, которого он мне описал? Как я мог быть таким замученным, порабощенным и… таким убитым? Я отказался принять это. Я убежал. Я посетил места, о которых он мне рассказал. В трущобах, в которых жила моя мать, как раб, я встретил своего дядю, который пытался убить меня. Я убежал, заметив на пути своего отца. Он пытался меня купить. Он предложил мне деньги, чтобы исчезнуть. Окончательно исчезнуть и никогда не возвращаться. Перестать позорить имя семьи.

Тогда я понял. Я пошел домой, потому что, да, он у меня один. Я сказал папе, что сожалею. Я сказал ему, что у меня никогда не было более одного отца, и что вся моя настоящая семья заключалась в нем. Он улыбнулся и рассказал мне еще одну историю. Историю маленького мальчика, которому, как и мне, не повезло в семье. О мальчике, которого собственный отец заставлял делать ужасные вещи, из-за чего все считали его плохим. И этот мальчик решил измениться: полюбить то, что ненавидел, чтобы начать все заново. И этот человек спас человечество.

Папа умер два года назад. Грипп, который, как говорят, прибыл из Китая. И волшебники, и маглы умрут, и никакие зелья не помогут. Папа был обречен. На прощание он говорил мне только об одном человеке, с которым некогда он собирался прожить свою жизнь. Он рассказал мне свою историю, которая была у него перед моим усыновлением, и все, что он считал поможет мне жить дальше самому. Он сказал мне, что хотел бы увидеть этого человека хотя бы еще один раз, но этот последний раз был уже очень давно.

Именно в память этих двух мужчин сегодня Том Марволо Реддл Принс заходит в дверь маггловской лачуги со старой палочкой своего отца в руке. Мы в 1960 году 9 января. Мне 34 года, я мракоборец, и я решил придти туда, где печатают газету «Ежедневный пророк», где появляются самые известные слухи. Все базарят, пьют, а один магл бьет свою жену-ведьму. Капли крови оказались на полу. Я объявляю причину своего визита.

Когда он услышал все мои жалобы на него, которые я произношу на всю комнату, человек бросает свою жену в сторону и обвиняет меня во лжи. Она держит ребенка на руках, но уже слишком поздно. Кулак этого монстра летит в сторону ее головы. И я отчетливо слышу хруст костей. Через несколько секунд из моей палочки вылетели искры. Человек лежит у ног своей жены, а ребенок начинает плакать. Я наклонился и осторожно положил его себе на руки. Он перестает лить слезы и смотрит на меня своими глазами, еще не полностью открывшимися, ведь все-таки он просто новорожденный. Я мягко приложил палец к его щеке и вытер большую слезу.

— Я дам тебе жизнь, которую ты заслужил… Северус.

========== Бонус 1. Детство Тома ==========

Том Марволо Реддл — это совершенно не тот человек, у которого все было замечательно. Отец бросил его из-за стыда к матери, оказавшейся недостаточно сильной, чтобы давать ему деньги на пиво. Его отвергла и маггловская семья, считающая его монстром, а после и дядя-волшебник, который видел в нем только недостойную кровь, заранее знавший, что этот урод поступит на Слизерин.

Его сдали в приют.

И в этой жизни тоже нечему было позавидовать. Здесь существовал огромный список строжайших запретов. Не задавай вопросов. Слушайся. Не зли старших. Не зли младших. Ешь быстрее, чтоб никто не смог забрать твою порцию. Дружите только с влиятельными сверстниками.

Он следовал только последнему правилу. С помощью своего обаяния он мог управлять другими. Кроме директрисы. Она ненавидела его. Она знала, что он не такой, как все. К счастью, или все же, к сожалению, это чувство было взаимным.

Том всегда сам это понимал. Он не был похож на других, в нем было что-то другое, что делало его исключительным. Однажды, когда один из его товарищей украл у него десерт, ему удалось заставить этого ребенка вернуть десерт обратно без драки, просто на обычных словах и пронзительным взглядом. С тех пор он начал использовать этот талант, чтобы отомстить всем, кто издевался над ним. Ему удалось украсть некоторые игрушки у других детей, заставлять их самих приносить ему угощения. И все это он считал хорошими поступками, ведь он заставлял других расплачиваться за свои ужасные совершенные вещи.

Сидя за столом и крутя волчонка, он спрашивал себя, как же могла выглядеть эта игрушка, пока была новой. Как пахла краска, только что покрывшая ее стороны? Была ли эта игрушка с самого начала такой гладкой или стала такой из-за частого использования? Он обещал себе, что в один прекрасный день он выйдет отсюда и сможет купить себе тысячу таких игрушек. Что он будет ходить в дорогой одежде, и все будут его узнавать. Он обещал себе.

Шел год за годом, и это желание не угасало, а наоборот набирало обороты. Но также где-то в глубине души у него таилась надежда на семью, но с каждым днем она потухала. Смотря в глаза других детей, он замечал этот же такой желанный огонек, но все также осознавал, что этой мечте не суждено сбыться. Миссис Коул, директор детского дома, била его по рукам, приговаривая, чтоб он не смотрел людям в глаза, на что он специально делал ей обратное.

Иногда заходили молодые пары, готовый забрать ребенка к себе, но Том чувствовал, что с ними ему будет намного хуже, чем здесь. Поэтому он всячески пакостил им, чтобы они никого не забрали. Если не он, то никто.

Проживая так каждый день, он накапливал силы для своей мечты. Он верил, что однажды она исполниться, так как в один прекрасный день учитель сказал, что если человек будут стараться с самого детства, то достигнет небывалых высот в будущем. И Том хотел подтвердить эти слова. Он старался, работал, порабощал, желая стать великим. Может быть, авиапилотом или банкиром. Он еще не знал, кто из них больше пользуется спросом, и кто считается более важным, он просто знал, что банкир богатый, а пилот — это свобода.

Другие дети старались сторониться его, но все равно выполняли все его требования. Чтобы заставить их бежать, достаточно было что-нибудь кинуть в воздух, если Том хотел побыть один в комнате, то по одному щелчку пальцев все дети убегали, как можно быстрее оттуда. Он постоянно работал, придумывал что-то, и даже самые храбрые боялись сказать ему хоть одно лишнее слово, осознавая, что после их головы окажутся в унитазе. Рядом с ним не было никого, кому бы он смог довериться. Все дети были разделены на две группы: «легко поддающиеся дрессировке» и «остальные». Но самое главное, что Том понимал, что в его жизни нет самого главного. Он не знал, как любить.

Что касается взрослых, ответственных за детей детского дома, то либо они также поклонялись ему, являясь первой группой, которым было легче стать его союзниками, чем врагами, или другие, как Коул, вечно подозрительными. Но Том их не боялся, наоборот считал, что они бояться его еще больше, чем первая группа.

Мир за пределами приюта был для него загадкой, чем-то несуществующим, пока ему не исполниться восемнадцать. Единственное, что он видел, то это лучи утреннего солнца в окне около его кровати. Его мир был огражден стенами этого приюта, его двора и детей, которых он ненавидел. Он не знал, что впереди, но он так жаждал это узнать.