— Зелье готово. Вы должны пить его, думая о времени, в которое вы хотите переместиться.
— Хорошо. Северус?
— Что?
— Ты пойдешь со мной, не так ли?
Тишина.
— Пей. Я присоединяюсь к тебе.
Северус протянул ему стакан и наклонился, чтобы взять сумку Гарри. Поттер осторожно взял стакан и повесил сумку на плечо. Казалось, он хотел что-то добавить, но человек уже отошел от него. Он опустил плечи и поднес жидкость ко рту. Он подумал о Роне, и Гермионе, и обо всем, что он оставил после себя. Он ощутил напряженность во всем теле, и вскоре комната расплылась.
========== 11. Возвращение домой ==========
— Ты пойдешь со мной, не так ли?
Тишина.
— Пей. Я присоединяюсь к тебе.
Северус протянул ему стакан и наклонился, чтобы взять сумку Гарри. Поттер осторожно взял стакан и повесил сумку на плечо. Казалось, он хотел что-то добавить, но человек уже отошел от него. Он опустил плечи и поднес жидкость ко рту. Он подумал о Роне, и Гермионе, и обо всем, что он оставил после себя. Он ощутил напряженность во всем теле, и вскоре комната расплылась.
Через несколько секунд он приземлился на каменный пол. В этот же момент перед его глазами стали пролетать все воспоминания, и это было настолько быстро, что он почувствовал себя слабым. Его глаза закрылись, и вдруг все стало черным.
Он проснулся, чувствуя, как кто-то медленно положил влажную ткань на его лицо. Горячие пальцы коснулись его щеки, пробудив в нем чувство безопасности.
— Послушай, Джеймс, тут очень холодно! Интересно, что с ним случилось? Как вы думаете, он подцепил драконью оспу, как сын Долгопупсов?
— Я не знаю, дорогая. Но мадам Помфри думает, что он только немного простудился.
Джеймс. Гарри почувствовал, как в горле образовался комок. Он пересматривал все свои воспоминания за это путешествие. Его родители были живы. Он помнил все с того самого момента, когда его отец привел его ко взрослой метле, когда ему было всего пять лет, в окружении его самых близких друзей: Рон, Гермиона, Невилл, Джинни. Его крестный отец Сириус отвел его в сторону, чтобы спросить его, когда он собирается жениться на симпатичной маленькой рыжеволосой девочке, которая следовала за ним повсюду, а затем напала на него с вопросами о заклинаниях контрацепции, заставив его смущаться перед всеми друзьями.
В тот день Джеймс предложил ему красивые новые серебряные часы с гравировкой на спине. Гарри опустил свои собственные часы на запястье. «Моему любимому сыну». Его мечта сбылась. Он вырос в окружении родителей, друзей, он был маленьким мальчиком, а затем совершенно нормальным подростком, которого просто отличали его наследственные таланты в квиддиче.
— Гарри, дорогой, ты проснулся?
Лили наклонилась над ним, любуясь и улыбаясь. Точно также, как в его новых воспоминаниях. Ее изумрудные глаза наполнены яркими слезами. Казалось, из его груди вырвался стон отчаяния. Помимо тех воспоминаний, которые у него были перед отъездом в прошлое, у него не оказалось новых воспоминаний о Северусе.
***
Лежа на своей постели, под воздействием успокаивающего зелья, которое заставила его выпить мадам Помфри, Гарри отдыхал несколько дней вместе с воспоминаниями о другом человеке, о том, кем он должен был быть благодаря Сириусу и Джеймсу, которые научили его шутить, не будучи пойманным в школе. Он не мог отличить то, что он действительно сейчас испытывал; не мог отойти от этих воспоминаний. Он испытывал какое-то двойное чувство. Даже несмотря на то, что этот ребенок был убит, этот волшебный мир использовался как оружие.
В этом новом мире он не чувствовал себя в своей стихии, он чувствовал себя самозванцем, чтобы жить жизнью другого. Когда Питер Петтигрю пришел к нему, чтобы принести коробку с шоколадными семенами и пожелать ему хорошего выздоровления, он попытался использовать на нем «Аваду Кедавру», но, к счастью, он все еще был слишком ослаблен наркотиками, чтобы превратить план в реальность. По-видимому, в этом будущем у Питера не было причин предавать своих друзей. Тем не менее, вид канализационной крысы всегда поднимал им настроение.
Он ни с кем не хотел разговаривать, находясь в шоке от возвращения обратно. Он всегда хотел узнать своих родителей. Ведь видел он их только, когда смотрел на свое отражение в зеркале Еиналеж. Его родители ему казались незнакомцами, как и его друзья. Мадам Помфри посоветовала родителям и ребятам оставить его в покое, пока он не поправится.
Единственными, кого он узнал, были Рон и Гермиона. Они, по крайней мере, знали, что сейчас они ему необходимы. Но Рон и Гермиона из этого мира сильно отличались от тех, какими он их знал. Слишком небрежно, без осознания суровой реальности нынешних вещей, у него сложилось впечатление, что рядом с ним стоят два ребенка. Он понял, что война заставила их повзрослеть намного раньше.
Сейчас он в мире без темного волшебника, без пожирателей смерти. Те, против кого он боролся, теперь стали обычными людьми. Из того, что он узнал, Джеймс и Сириус стали выдающимися мракоборцами и призвали своего друга Римуса работать в министерстве на службе контроля и регулирования магических существ.
Сегодня к нему подошла профессор МакГонагалл. Или, может быть, вчера. Он не помнил. Он был ошеломлен, так как она рассказала ему о приближающейся ЖАБЕ, и что даже с сердечной болью он обязан прийти на этот экзамен. Но она не понимала. Она просто подумала, что он поругался с Джинни. Джинни… Он почти забыл ее. Она была похожа на те воспоминания о детстве. На какой-то запах или цвет, на что-то неопределенное, что мы помним с ностальгией, но и одновременно понимаем, что никогда не сможем это вернуть.
Дверь медленно начала отворяться, впустив свет из коридора, резко уничтожая темноту, в которую был погружен лазарет. Длинная белая борода, увенчанная орлиным носом с маленькими круглыми очками, появилась в его поле зрения.
— Итак, Гарри, ты наконец вернулся? У тебя была долгая поездка, дитя мое.
***
И как Гарри только смог забыть единственного свидетеля? Единственного человека, кроме Северуса, конечно, который знал, что он пережил? Он в отчаянии уставился на Дамблдора.
— Ты только что вернулся в будущее, не так ли? — спросил Альбус, — Я давно вспоминаю этот период, дитя мое. Наверное, из-за того, что Северус не последовал за тобой, не смотря на то, что ты так плохо себя чувствуешь.
Мальчик все еще не мог открыть рот, охваченный разнообразными чувствами и эмоциями. Северус. Услышав это имя из чужого рта, его переполнила грусть, смешанная с надеждой.
— Можешь спросить меня обо всем, о чем только захочешь, Гарри. Но я не обещаю тебе ответить на все твои вопросы, но я отвечу как можно больше.
Старик любезно созерцал своего ученика, который теперь боролся со слезами, отказывающимися прекратить катиться по его щекам.
— Почему?
— Ты имеешь в виду, почему он оставил тебя? Наверное, это один из тез немногих вопросов, на которые я не смогу дать достойного ответа.
Гарри вздохнул. Он ожидал этого, но, к сожалению, он не мог не расстроиться. Он считал, что такой человек, как Альбус, который сумел понять самые основы любви, мог бы объяснить ему, как человек может отказаться от любви своей жизни, той, ради которой он и рисковал.
— А что стало после?
— После вашего отъезда? Он продолжал преподавать. Северус полностью изменил зелья, используя формулы, обнаруженные до его поездки в прошлое, — Альбус вздохнул, — И я не сужу его, что он не последовал за тобой. Благодаря ему наша школа приобрела известность в области зелий, и, пока он не вышел на пенсию, двадцать лет назад многие ученики, узнавшие о нем, пришли к нему на практику. Но я думаю, что он и сам понимает, что он пропустил кое-что очень важное.
Дамблдор сделал паузу, нежно улыбнувшись.
— Он так и не женился, если это то, о чем вы хотите спросить. Интересно, был ли у него в принципе хоть кто-то, кто никак не взаимодействовал с его работой?.. У него была очень трудная жизнь, профессионально говоря, но я думаю, что его личная жизнь была особенно трудна из-за того, что просто в его сердце была пустота. Я сожалею об этом. Мне не удалось заставить его понять, что любовь — самая красивая магия.
