— Забыл, детка, — пробормотал он, потом вошел в ванную и закрыл дверь.

Я села на кровать и включила телефон. Потом пролистала пропущенные вызовы. Потом застыла и уставилась на экран.

Тейт вышел из ванной, расстегнув две пуговицы на джинсах. Перед тем как я ушла в ванную, он снял ботинки и носки. Сейчас он, стоя около встроенной полки для багажа, поднял руки, завел их за голову и стянул футболку через голову.

Я уставилась на орла. Тейт бросил футболку на сумку и повернулся ко мне.

— У меня куча звонков, — сообщила я, когда он подошел ко мне.

Он остановился в изножье кровати и наклонился, уперся кулаками по обеим сторонам от моих бедер, так что его лицо оказалось в двух дюймах от моего.

— Да? — тихо спросил он.

Я проигнорировала то, что его лицо и губы были так близко, а его грудь была голой (и так близко).

— Два от Венди, два от Бетти, один от Солнышка, один от Крис и... — Мой голос стих до шепота, и я сглотнула, прежде чем закончить: — ...пять от Вуда.

Тейт моментально выпрямился и забрал телефон из моих пальцев. Удивленная его быстрыми движениями, я онемев смотрела, как он провел большим пальцем по экрану, потом приложил телефон к уху. Все еще молча я наблюдала, как он стоял, уперев кулак в бедро, и ждал.

Потом он заговорил.

— Нет. Джексон. — Пауза. — Да, я звоню с ее телефона. И еще я в гостиничном номере в Инди, она сидит на кровати, а я звоню по ее телефону. Понимаешь, почему? — Я моргнула и начала выходить из ступора, главным образом потому, что агрессивный тон Тейта проник сквозь окутавший меня туман усталости, растерянности и страха. — Нет, — услышала я голос Тейта, — ты не можешь с ней поговорить, но можешь послушать меня. То дерьмо, что ты наболтал, пока меня не было, ни хрена… не... круто. У нас проблема. Вчера наша проблема была хуже, но тебе повезло, что с того времени я поимел ее, она сладко стонала для меня три раза, так что я в хорошем настроении.

При этих словах туман рассеялся, я пришла в состояние боевой готовности и сорвалась с кровати к нему, воскликнув:

— Тейт!

Он поймал меня в полете, обхватив рукой за талию, и прижал меня грудью к своему боку, отклонив тело и голову, чтобы я не достала телефон, что удалось ему с легкостью при таком-то росте, что тут же вывело меня из себя.

— О да, Вуд, когда я вернусь, мы поговорим, и лучше тебе поверить, что это будет лицом к лицу, — прорычал Тейт, убрал телефон от уха, нажал большим пальцем кнопку и бросил его на кровать.

Я смотрела на это, потом вывернулась из его руки и приняла боевую стойку.

— Поверить не могу, что ты это сделал, — рявкнула я.

Тейт смотрел мне прямо в глаза.

— Поверь, Крутышка.

— Я встречалась с ним! — ответила я. — Ты не думаешь, что это мне следовало поговорить с ним?

— Нет, бл*дь, не думаю.

— А я думаю! — Я повысила голос. — Ты взял и просто сказал ему...

— Что трахнул тебя, — перебил меня Тейт. — Да, сказал. И если бы я не был так зол, то в деталях описал бы ему, как ты завелась для меня, какой ненасытной была, какая у тебя гладкая и тугая киска и какие охрененные звуки ты издаешь, когда кончаешь. Ему никогда этого не получить, но я знаю, что у него хорошее воображение, я бы постарался рассказать ему достаточно, чтобы он мог представить.

Я уставилась на него, разинув рот, и выдохнула:

— Ты не можешь так говорить.

— Я сказал, и я не соврал, — возразил Тейт.

Я подалась к нему и рявкнула:

— В чем твоя проблема?

— Я был на охоте, а дома мужчина позарился на то, что принадлежит мне. Вот моя проблема, — заявил Тейт.

— Я не была твоей! — выпалила я.

Глаза Тейта сузились, и он, кажется, разозлился еще больше.

— Была, детка, я сказал тебе: «Я вернусь, и ты на моем байке».

Вот оно, Кэрри была права: эта фишка с байком явно значит больше, чем просто свидание.

— Я не знаю языка байкеров, Тейт! — огрызнулась я. — Я понятия не имела, о чем ты говорил.

Он шагнул ко мне и прошептал:

— Чушь собачья, Крутышка, после того поцелуя ты точно знала, о чем я говорил, и Вуд точно знал о моих намерениях, что возвращает нас к вопросу: какого хрена я возвращаюсь домой, а вы двое вместе?

— Я не знала, о чем ты говорил, — настаивала я. — Я знала только, что ты уехал, что ты не сказал мне, куда уезжаешь, и пока тебя не было, ты ни разу не позвонил.

— Не позвонил? — спросил он, словно не знал, что такое телефон.

— Да, Тейт, — ответила я и язвительно продолжила: — Динь-динь, алло, я живой!

Я тут же поняла, что Тейт не был поклонником сарказма.

— Сбавь обороты, детка, — посоветовал он мягко, но угрожающе. — Не ты пострадавшая сторона в этом сценарии.

— Боюсь, что тут я не согласна, поскольку ты уехал, не сказав ни слова, отсутствовал целый месяц, опять же, не сказав ни слова, и думал, что вернешься, а я все равно буду ждать тебя?

— Лорен, я очень хорошо помню тот вечер, и я помню, что сказал тебе, что мне нужно сосредоточится, — напомнил мне Тейт.

— Я тоже это помню, но все равно не понимаю, что это значит, — возразила я.

— У меня проблемы, — резко сказал он. — И мне меньше всего нужно было сидеть в машине и выслеживать убийцу, теряя еще больше денег, поскольку я занимался этим в свое собственное время и за свои собственные деньги, а не решать эти проблемы. Ты бы... — Он показал пальцем на мое лицо. — ...меня отвлекала.

— Отвлекала? — прошептала я, мне не понравилось это слово и совсем не понравилось, что он тычет в меня пальцем.

— В жизни приходится выбирать, Крутышка. Если бы я выбрал, что хотел, то не оказался бы на дороге, выслеживая убийцу. Я бы остался дома с тобой. Если бы я позвонил, я бы потерял фокус, я бы забыл, что нужно делать, и делал бы то, что хочется, — сказал он, и меня охватила дрожь, совершенно противоположная неприятному ощущению, которое я испытала несколько секунд назад. — Я сказал тебе, что мне нужно сосредоточиться. Я сказал тебе, что вернусь, и ты на моем байке. Я ясно выразился. В конечном итоге все оказалось зря, я вернулся домой через месяц поисков ветра в поле, которые стоили мне кучи денег, а ты наехала на меня по поводу того, что рассказал тебе Вуд.

— Может, нам следует поговорить об этом? — прошептала я неуверенно, потому что он был прав (однако, в мою защиту, я действительно не разговариваю на языке байкеров, так что на самом деле он выразился не ясно, но в то время никто из нас этого не знал). Я начала понимать, что, возможно, совершила большую ошибку, и мне совсем не хотелось узнать, что я совершила еще больше ошибок, но я чувствовала, что это нужно прояснить. И вместе с тем я не горела желанием прояснять это, потому что у меня было смутное предчувствие, что я все-таки совершила больше ошибок, и совсем не смутное понимание, что Тейт злился.

— Нита, — прорычал он, и по его голосу я поняла, что он не испытывает восторга от этого разговора.

— Да, — продолжала шептать я.

— Я и Нита — в прошлом, — заявил он.

— Бабба так и сказал, — тихо сказала я.

— Да? Тогда почему ты послушала Вуда и не послушала Баббу?

— Эм... — Я прикусила губу и сделала шаг назад. — Я плавала. Я видела тебя... с ней... в гостинице.

— Да?

— Тейт... — мягко сказала я, но не продолжила.

Тейт пристально смотрел на меня, а потом язвительно спросил:

— Я должен читать твои мысли?

— Ты целовал ее... вы отправились в номер.

— И?

— Тейт, — прошептала я. — Это было меньше чем за две недели до того, как мы...

— Да, ты права, меньше, — сообщил Тейт. — И что?

— Как все может быть кончено, когда ты был с ней меньше двух месяцев назад? — спросила я. — Это не совсем прошлое.

— Через час после того, как я зашел в тот номер, Лорен, между нами все было кончено.

— Ты был... вы оба были... вы казались... — забормотала я.

— Мы были, а потом, через час, мы не были, — отрезал Тейт.

— Как такое возможно? — спросила я, повысив голос.