- И что нам это дает? Для использования этого заклинания мне нужна: во-первых – вещь Блю, а все ее имущество изъяли, и, во-вторых – ведьма. – Услышав последнее слово, Крайс окинул меня снисходительным взглядом, будто намекая, что я явно преувеличиваю проблему. Ладно, так оно и было, но мне не хотелось втягивать в это все Рину. Кстати, где она сейчас? Я не видел ее с самого прибытия из резиденции. После этого сразу же начался совет, а потом вот эти поиски, которые не пойми к чему приведут.

- Привязка и не обязательна. Я вообще сомневаюсь, что ты это захочешь делать. Как-никак она не снимается, а всю жизнь ощущать Блю…, сомнительное удовольствие, ты так не считаешь?

- Это скорее изощренное наказание. – Скривился я, вспоминая о своей бывшей жене.

- Вот именно, посему я тебе предлагаю иной вариант. Можно попробовать вывести новую формулу из уже имеющейся, и настроить тебя на душу жены без привязки. То есть, временное слияние. За это время ты успеешь отыскать Блю, вырвать ее к нам и при этом не обзаведешься лишними чувствами, которые тебе не принадлежат. И да, твоя ведьма тебя за это не сведет в могилу. Как-никак, существо она вредное и ревнивое, так что ты там поосторожнее. Мне еще друг живым нужен и, желательно, работоспособным. – У Крайса явно было хорошее настроение, а вот у меня такового не наблюдалось.

Долго заниматься теорией никому не хотелось, следовательно, затягивать поиск нужной формулы мы не стали и уже через несколько часов принялись подбирать «ключик» к очень своенравному заклинанию. Фейридор не единожды намекал мне, что с Риной дела бы пошли куда быстрее, но мне втягивать ее в это не хотелось. И все же, через непродолжительное время занудства Крайса моя выдержка дала трещину, и пришлось признать, без Рины нам действительно будет проблематично справиться с разложением заклинания на части.

Недолго думая, я направился в покои, надеясь, что застану свою своенравную невесту именно там, но Ринары не оказалось ни в кабинете, ни в гостиной, что меня несказанно удивило. Вроде как, Телинас никуда не собиралась.

Подумав, что она вполне могла пойти в отдельные покои, которые были закреплены за ней до того, как она стала моей невестой, отправился в другое крыло.

Мимо проходящие стражники отвешивали мне почтительные поклоны, на лицах подданных империи читалась неприкрытая зависть и менее отчетливая неприязнь. Все они думали, что я сын изменника. Кажется, именно так обозвали моего отца в народе. Только кого он предал? Корону? Нет. Семью? Нет. Империю? Тем более нет. Отсюда и вырисовывается картина, - чем больше ты делаешь людям добра, тем сильнее может запятнать твою репутацию один опрометчивый поступок. В нашем случае оным была моя женитьба. А вот какие скелеты у Фарона? Разговор с похитителем то и дело снова и снова всплывал в моей голове, заставляя мысли крутиться вокруг семьи Осэна. Чего такого может скрывать Фарон-старший, что это в состояние запятнать его репутацию настолько, что трона ему не видать?

Размышляя на тему предательства и измен, не заметил, как дошел до нужной двери. Стоило мне ее толкнуть, как она беспрепятственно отворилась, являя мне кусочек гостиной.

Все мысли о Фароне и отце тут же вылетели из моей головы, так как увидеть в комнате Рины Церана, я не ожидал.

*

Демон, размахивая своим облезлым хвостом, который мне сейчас ужасно хотелось намотать на кулак и дернуть посильнее, стоял, облокотившись на стол. В руках у него был скомкан какой-то лист, а вся поверхность рабочего стола усыпана документами. Судя по наличию печатей, это были именно они.

- Что здесь происходит? – вопросил я, тем самым заявляя о своем присутствии. Ринара вздрогнув от неожиданности, повернулась в мою сторону и так посмотрела, что мне разом расхотелось бить кому-то его холеную морду.

- Мы разбираем документы из архива. Все, что связано с Давари, - пояснил Церан, даже не удосужившись соблюсти нормы приличия и поздороваться, да что там, он даже не повернулся, из-за чего словил на себе упрекающий взгляд моей ведьмы. – Стоит заметить, что твоя жена настолько скрытная особа, что даже в императорском архиве на ее имя практически ничего нет.

Скривившись при слове «жена», я двинулся по направлению к столу, а там взял первый попавшийся лист пергамента. Вчитавшись в текст, сначала нахмурился, а после поспешил перечитать последний абзац.

- Мать Давари была замужем четыре раза? Четыре? – Сейчас я как никогда раньше понимал, что был слепым дураком, беря ее дочь в жены.

- Не просто была, она еще и родовые имена всех мужей перемерила. Знаешь, чего нам стоило найти имя ее рода? – Церан после моего многозначительного взгляда в сторону его хвоста поспешил убрать свой отросток, изрядно поднадоевший мне за эти несколько минут.

- Давари – имя рода последнего из мужей?

Ринара лишь кивнула, углубляясь в чтение записей. Она была явно не в настроении, посему, я решил, что вопрос с заклинанием стоит отложить.

- А какое настоящее? Ну, то есть доставшееся ей от отца.

- Мирчел, - отозвался демон, так же продолжая меня игнорировать. Я лишь кашлянул, прикрывая смешок. Надо же, какие мы обидчивые. В институте он из-за меня не только в библиотеку на отработку попадал, но и в куда более мерзкие условия. На этом моменте в моей голове всплыла картинка некромантского полигона при учебном заведении. Размеры он имел весьма обширные, требующие постоянной зачистки от любой растительности. Нерадивые первокурсники, получив «на руки» свое первое заклинание, могли такого наворотить, что вместо упокоенной нежити от них можно было ожидать изгнившей зелени, которая была похоронена навечно под пластом истлевшей земли. Некромантов, конечно, до зачистки не допускали, а вод лекарей и магов земли отправляли туда с невиданной регулярностью.

Измазанные в грязи с ног до головы, в изодранной одежде (а чего они ожидали от растений, напитанных магией смерти? Что они будут смиренно ждать, пока их обезвредят? Троекратное «ха»!), злые как полк умертвий, несчастные, отрабатывающие наказание, плелись в сторону общежитий хорошо за полночь, желая лишь одного, - помыться. Стоит ли говорить, что Церан в их число попадал с завидной регулярностью? Не спорю, мне тоже за драки с ним доставалось, вот только пыльные библиотечные архивы и восстановление повреждений в кабинетах после наших стычек, - это так, цветочки, по сравнению с тем, на что из раза в раз подписывался он.

Из воспоминаний меня вырвало недовольное сопение демона, который смотрел на меня из-под заросших бровей. Все в его виде говорило о том, что он понял, о чем я сейчас думаю. Я только лишь ехидно глянул на него, даже не пряча ядовитой насмешки. А вот когда он решил спровоцировать меня, придвинувшись к Рине ближе, чем позволяют нормы приличия, я такого поведения ему спускать был не намерен.

- Неужто своя невеста тебе кажется настолько непривлекательной, что к чужим магнитом тянет? – Отпустил я колкость, лицезрея, как сереет смуглое лицо демона. Да ладно! Прав оказался, что ли?

- У-у-у, брат, не завидую я тебе, - без тени сочувствия протянул я, издевательски выделив слово «брат».

- Да хватит вам! – рыкнула моя ехидна. На ее руках начали клубиться заготовки проклятия, усмирившие нас обоих. Никому не хотелось внеплановой вылазки в туалет. – Так-то лучше, - недовольно буркнула она же.

Дальше работа пошла куда быстрее и в гробовой тишине, которую разрывало лишь шуршание листов пергамента. Как оказалось, идея о поднятии документов из архива была неплоха, весьма неплоха. Нарыть нам ничего не удалось. Лишь то, что Мирчел – родовое имя матери Давари, имело отношение к давно разоренному семейству, в древе которого никогда не значилось никого с именем Мистрелла, - именно так звали мать Блю. А это значило, что они приняли ее в род уже после того, как она родилась, раз на древе нет ее листа. Только чем был движим глава рода? Жаждой наживы, в случае, если Мистреллу хотели укрыть от чужих глаз, припрятав в абсолютно чужом семействе. Или простая жалость к нищенке? Но что-то мне подсказывало, - мать Давари никогда не относилась к низшему обществу. Уж слишком она была лощеная для низкого сословия. Аристократизм заполнял ее без остатка, манерность – на ней она вообще была помешана. Наверно, именно это отталкивало меня от такой невесты. Но после смерти матери, Блю перестала казаться мне прокаженной. Уж такую тещу не пожелаешь и… Церану.