- Я тебе там под ноги скамеечку поставила. Влезай!..
Словом и делом помогая Анюте цепляться за узкий подоконник, она тут же велела:
- Ты садись на подоконник, а я тебя разверну к себе!
От страха и от неповторимой ситуации Анюта чуть не расхохоталась и напомнила:
- Люда, я продолжаю смотреть через карточное гадание!
- Ничего, так будет удобней… - пробормотала черноволосая ведьма и тут же заворчала: - Хорош шипеть - сиди у меня за пазухой!
Спрыгнувшая на землю Анюта обалдело “уставилась” на подругу по несчастью. Господи, сколько ещё потрясений придётся пережить, пока приходится “видеть” избирательно! Последняя реплика Людмилы была обращена к змее, которую черноволосая только что сунула в лиф платья, расстёгнутый для того на две пуговицы!
А потом Людмила куда-то шагнула и пропала из поля “видимости”. Встревоженная Анюта сначала нашла её на слух, а потом довольно усмехнулась, хотя грохот из кладовой, слегка приглушённый расстоянием и стенами, продолжал звучать: черноволосая не сразу выпрыгнула - она сначала выбросила из окна ту самую фанеру и несколько мебельных ножек, а теперь, плотно закрыв за собой раму, стремительно ставила вытащенное щитом к окну. Всё правильно. Если со стороны улицы окно будет затемнено, его не сразу разглядят. Пусть подручные Нила обыскивают кладовую в поисках беглянок, пока не сообразят просмотреть её на предмет окон!
Итак, главное: если Нил и его подручные ворвутся в комнату, они поначалу даже не сразу сообразят, как и куда именно сбежали две ведьмы!
- Всё, - наконец сказала запыхавшаяся Людмила, обернувшись к Анюте и таща в сторону от окна. - Теперь ты. Где нам прятаться? Учти, Нил обещал убить мою Грету, если я не буду помогать ему. Если с Гретой (она погладила змею под тканью платья) что-то случится - прокляну!
- Не психуй заранее, - ответила Анюта. - Нам направо. Там ограда с железными прутьями, и в одном месте прутья погнуты в стороны. Пролезем между ними, - уже на бегу (Людмила повела её по жёсткой стерне) закончила она, - а там будет небольшой ручей. Перейдём - ни одна собака потом не найдёт.
- Долго бежать, - с сомнением сказала черноволосая, тяжело дыша в такт дыханию. - Нас из окна увидят. Со второго этажа…
Пришлось оглянуться и раскинуть карты на второй этаж.
- На втором - никого. И вообще… Добежим - глаза отведём! - отозвалась Анюта, которая, уже пару раз споткнувшись, чуть не упала. Людмила была ей настоящим костылём, ведь “виделось” лишь пространство от дома Нила до ограды, а что под ногами - Анюта не знала.
Они пролезли в явно старый лаз между прутьями ограды. Анюта услышала неуверенный голос Людмилы:
- Ручей вижу. Но мы стоим на дороге. Может, попробовать поймать попутку и выехать из посёлка в город?
- Нил от нас этого будет ждать, - помотала головой Анюта. - Поэтому лучше спрятаться в самом посёлке. На дороге сейчас кто-нибудь есть? Машины?
- Пусто, - после небольшой паузы отозвалась черноволосая ведьма. - Ну, что? Спускаемся к воде? - И тут же буркнула: - А я в туфлях на таком каблуке…
Прошлёпали по воде. Чуть выше колена получилось. Но на противоположном берегу оказалось грязно. Обе изругались: Людмила обляпала туфли и, кажется, безнадёжно испортила их, а Анюта, морщась от брезгливости, ощущала хлюпающие кроссовки и отяжелевшие от тины или грязи же джинсы. Черноволосая, когда выбрались на местечко посуше, снова огляделась и сообщила, что пока нигде и никого… И спросила:
- Что теперь?
- Ива, - сказала Анюта. - Слева. Она на территории чужого участка. Лезем на неё, и ты помогаешь мне сделать отведение глаза. Я хоть сил и не потеряла, но мне тяжеловато будет вплести в заклинание тебя - с чужой мне силой.
Хлюпая туфлями и кроссовками, две ведьмы прокрались на чужой участок, и Людмила помогла Анюте влезть на дерево, благо старое и толстое стволом, а потом поднялась и сама. С деревом повезло: в самой серединке оно, возможно, под ударом молнии раскололось и теперь росло в разные стороны в несколько стволов. Не сразу заметишь - тем более, листвы столько, что она шатром прятала прячущихся на дереве.
Когда укрывающее заклинание было озвучено в два голоса, Анюта посидела немного, будто прислушиваясь к посвистывающему ветру в ветвях и к лёгкому журчанию воды под деревом… А потом ткнулась лицом в ладони и зарыдала, хоть и стараясь приглушить плач. Спустила все верёвки, которыми была связана до поры до времени, а потому и держалась до последнего. Плакала и думала о Лёльке. Только о дочери. Вспоминала, как дочка бегает возле скамейки около бабушкиного дома, как прыгает с бордюра на дорогу и перебегает её, чтобы взобраться на верхний газон, к песочнице… Почувствовала, как минуту спустя Людмила подсела ближе и обняла её, вздрагивающую от рыданий, испуганно спросив:
- Ты что? Что ты?
- Страшно… слепой!.. Сколько времени… слепая…
Черноволосая прямо в ухо пробормотала:
- А как будто прям такая уверенная… - И неловко погладила по плечам.
Выплакаться вволю не дали.
Собачий лай раздался такой отчётливый, что обе женщины замерли. Анюта хлопая мокрыми ресницами, сбивая слёзы, вытирая лицо, напряжённо вслушивалась. Две… Три собаки… Кажется… И лай, возбуждённый и азартный, приближался.
- Господи, они нас сейчас найдут! - горестно проговорила Людмила.
Сидевшая на стволе, когда-то вершиной согнутом до самой земли, Анюта вздохнула и ладонями быстро словно омыла лицо. После чего вжала ладони в шершавую кору, облизала губы.
- Древо, земля и вода, сомкнитесь вокруг нас двоих! Взываю к силам небесным, земляным, водным, огненным, к корням травным и древесным! Закройте нас от ворога-врага! Найдите заступника нам! И примите жертву мою скромную, силы колдовские и магические! - Быстро вынула булавку, припрятанную на отвороте блузки, и уверенно ткнула кончик иглы в палец, после чего провела им, кровоточащим, по ивовой коре.
Её ладони коснулись осторожные пальцы Людмилы, отобрали булавку. Черноволосая ведьма истово прошептала следом за Анютой ведьминскую мольбу о заступничестве, и Анюта расслышала, как прошуршала кора под её пальцем.
Ведьмы затаились в ожидании, что будет далее. Анюта хорошо чувствовала Людмилу: черноволосая слишком хорошо помнила, что половины сил у неё забрали. Это плохо. В ведьминской мольбе надо быть очень уверенной. В этой уверенности - силы мольбы. А сомнение посланные к защитнику слова и кровь ослабят.
“Ладно, я за нас двух буду!” - мрачно решила Анюта, до боли в ушах прислушиваясь к происходящему. Мысленное карточное гадание уже не позволяло “видеть” то, что вот-вот случится… Ведь на гадании надо сосредоточиться, а какое внимание может быть, когда событие прёт напролом?
Собачий лай приближался по нарастающей. Сидевшая рядом Людмила вдруг всхлипнула - и тут же испуганно затихла.
Судя по всему, собаки были на поводках. Если бы не густая зелень, Людмила наверняка рассмотрела бы их, но, когда Анюта тихо спросила, видит ли она псов, та покачала головой, а потом, сообразив, что Анюта всё ещё слепа, ответила:
- Нет, я поняла, что они стоят на том берегу…
И тут её перебил самоуверенный голос, громко провозгласивший:
- Справа - деревянный мост! Там можно перейти!
Ведьмы застыли. Анюта молчала, хотя с трудом удерживалась от стона: черноволосая стиснула ей запястье до пронзительной боли. Но Людмиле так было легче, и пришлось помалкивать. А та вдруг сказала:
- Полезут на дерево - буду каблуками бить по башкам! И орать так, что на всю округу будет слышно!
- Тихо… - прошептала Анюта и торжествующе улыбнулась. - Сейчас…
- Что?.. - прошептала черноволосая. - Что ты слышишь?
Но Анюта не слышала. Для неё пространство снова дрогнуло: силы, к которым они обратились, - откликнулись!
Проникновенный басище внезапно и совсем близко рявкнул так, что бегущие по следу собаки опасливо затихли:
- Э! Куда лезете! Здесь чужой участок! Вон отсюда, пока я на вас, с вашими шавками, своих доберманов не спустил!
