— Я заходил на почту за посылкой, — между тем болтал без умолку Майкл, — мне пришли редкие коллекционные экземпляры для магазина. Иду к автобусу, а тут твоя машина! Так что ты здесь делаешь, я не понял?
— Отдыхаю от мирской суеты, — Брайан зевнул, отвернувшись в сторону.
— Кто? Ты? В парке? Среди цветов и художников? — Майкл уже откровенно ржал. — Ты умом тронулся? Что ты принял вчера в Вавилоне, что тебя до сих пор не отпустило?
— Я там вчера не был. Кстати, познакомьтесь. Майкл, это Джастин. Джастин, это Майкл.
— Здрассте, — процедил я. Майкл меня ответом не удостоил. Он посмотрел на Кинни, как на душевнобольного, и даже демонстративно пощупал у него температуру.
— Нет, ну, серьёзно, что ты здесь делаешь, а?
— Майки, отъебись. Тебя домой отвезти? — Брайан встал и пошёл в сторону машины, кивнув мне на прощанье головой. Майкл одарил меня взглядом из разряда «исчезни навсегда» и направился за ним следом.
====== Часть 6 ======
POV Брайан
В офис в понедельник я приехал в отличном настроении. То ли я наконец выспался, то ли помогли таблетки Джастина, которые я выпил, как только проснулся, но сегодня с головой был полный порядок.
Отвозя Майкла домой вчера вечером, я выслушал целую лекцию о том, кто такой Брайан, блядь, Кинни, и что он никак не может сидеть в парке на скамейке, потому что этого просто не может быть! Я послал его нахуй и уехал, сказав, что не его ёбаное дело, что я делать могу, а что нет.
Вечером, по обыкновению дроча в душе для снятия напряжения, я на мгновение вспомнил маленькую круглую задницу Джастина, обтянутую дурацкими светлыми штанами, и обкончался до звёзд в глазах, как ёбаный тинейджер. Чёрт! Это уже никуда не годится! Пора закругляться с этой фигнёй. Пацану всего восемнадцать, а мне уже тридцать три. Брось, Кинни! Пойди, потрахайся, и всё пройдёт.
Рабочий день прошёл без эксцессов, и я даже никого не уволил. Но ближе к шести часам стала ясна причина моей продолжительной мигрени — резко изменилась погода, сорвался шквальный ветер, и пошёл сильный проливной дождь.
Когда я вышел из офиса с дежурным зонтом и сел в машину, мне припомнились слова Джастина о встрече сегодня в шесть с заказчицей. Хотя я и считал, что никакая сволочь в такую погоду из дома не выйдет, однако зачем-то развернул Корвет в сторону парка. И блядьблядьблядь! Он был там! Когда я увидел его, он пытался укрыться под крышей остановки, но дождь был косой, и это его мало спасало. Я ещё не успел затормозить, как с другой стороны к стоянке подкатил автобус. Похоже, водитель не увидел пацана, вжавшегося в угол и укрытого стеной дождя, и, не открывая двери, промчался мимо. Джастин рванул было за ним, но понял, что не успел. Развернулся обратно, и тут ремень его огромной потрёпанной сумки для рисования оборвался, и она упала в мутную грязную лужу, тут же уйдя под воду. Он поднял превратившуюся теперь в утиль тряпку и так и замер посреди проезжей части, по щиколотку в воде, с бьющими по лицу порывами ветра и ливня.
Я подъехал к нему и, потянувшись, открыл пассажирскую дверь. Он не обратил на меня никакого внимания, и мне кажется, не будь дождя, было бы видно, что он плачет.
— Джастин! — прокричал я.Он не услышал из-за бушевавшей непогоды.
— Джастин! — ещё раз заорал я и посигналил. Он обернулся. — Садись, блять, в машину!
Он забрался в салон и кинул остатки сумки и того, что в ней было, себе под ноги. Он не сказал ни слова и отвернулся к окну. Плечи его мелко вздрагивали.
Я молча ехал по маршруту его автобуса и ждал, когда он успокоится. Через некоторое время Джастин затих. Его светлые волосы торчали мокрыми сосульками, футболка с коротким рукавом облепила тело, он замёрз, и все руки покрылись пупырышками. Бусинки сосков набухли и проступили сквозь тонкую ткань, и, чёрт меня побери, если в одном из них не торчало колечко пирсинга. Мой член непроизвольно дёрнулся, и вдруг до ужаса захотелось лизнуть это маленькое блядское украшение, спрятанное под футболкой, языком.
Так, Кинни, долбаная ты лесбиянка, сосредоточься на дороге, а не на этом мелком пиздёныше!
— Где твоя квартира? — спросил я его, стараясь совладать с голосом. Он показал пальцем на поворот, а через полминуты на пятиэтажное здание впереди.
— Только завтра она уже будет не моя.Меня вышвырнут, как и обещали. Я задержал аренду. Надеялся, успею заплатить, — он кивнул себе под ноги, — теперь ни заказа, ни денег.
Я припарковался и вместе с ним вышел из машины под дождь. Слава яйцам, дверь была в двух шагах, и мы оказались внутри обшарпанного подъезда. Джастин удивился, что я иду следом, но мне ничего не сказал. Он был сегодня удивительно молчалив, не то что вчера, когда он трещал без умолку, рассказывая всю свою биографию от пелёнок до нашего знакомства, и уболтал меня так, что я опять вырубился на лавке.
Мы поднялись по лестнице на пятый этаж, и он открыл ключом одну из трёх облезлых дверей. Внутри квартира выглядела так же как и снаружи: убого. Старая мебель, раздолбанная кровать, ржавая раковина, а на стенах картины. Если честно, такого я в этой дыре увидеть не ожидал. Пацан был на редкость талантлив. Имея у себя в штате кучу художников, я сколько-нибудь да разбирался в живописи, и это, блядь, было гениально! Свои пасторальные картинки он писал исключительно по просьбам благодарных заказчиков, а для себя занимался абстрактной живописью. Психоделика некоторых работ зашкаливала, и от них сносило крышу. Особенно пробирали те, где в фантасмагорию красок и форм были вплетены реальные человеческие фигуры, лица, части тел. Оторваться от них было невозможно, картины как будто затягивали в адский водоворот и не выпускали, пока я не закрывал глаза и не переходил к следующим. Так я и бродил по комнате, пока Джастин переодевался, вытирал волосы, включал чайник и гремел чашками на допотопном кухонном столе.
Из сюрреалистического плена меня вывели его слова:
— Иди пить чай, Брайан.
Я постарался собрать мысли в кучу и сел рядом с ним на кровать. Он дал мне в руки чашку с напитком. Чай был крепким и пах какими-то травами. Я в принципе не пью чай, но последнее время всё, что мне подсовывал этот мелкий сексуальный засранец, мне почему-то было исключительно полезно или приятно. Начиная с таблеток и заканчивая его фантастическими картинами.
Пока мы пили чай, я ещё старался держать себя в руках, а член — в рамках приличия, но когда поставил чашку на стол, я повернулся к нему, притянул к себе и прижался губами к его губам. Они были такими мягкими и горячими и пахли мятой и чаем. Я приподнял рукой край его футболки, склонился к его груди и исполнил своё желание — лизнул маленькое серебряное колечко. Джастин вздрогнул и приник ближе ко мне со стоном. Я обвёл языком его сосок, потом другой и слегка прикусил зубами. Обхватил его голову пальцами, медленно растрепал светлые волосы на макушке, провёл языком по скулам, по закрытым слегка вздрагивающим векам и, держа его за затылок, впился поцелуем в нежную кожу шеи чуть ниже мочки уха. Джастин уже просто плавился от возбуждения. Его каменный стояк упирался мне в бедро, подтверждая, что я на верном пути. Продолжая эту сладкую пытку, я протянул руку, чтобы расстегнуть его штаны. И тут он вдруг вырвался, скользнул с кровати на пол к моим ногам и потянул вниз мои джинсы. Я слегка приподнял бёдра, и ему удалось стащить их до колен. Белья на мне не было, поэтому член оказался прямо перед ним, уже истекая капелькой смазки. Мальчишка наклонился и слизнул эту каплю, как бы пробуя на вкус, потом обвёл языком головку и вобрал член в рот почти до основания. Весь воздух разом вылетел из моих лёгких.
Сосать мальчишка умел мастерски. Сказать хорошо, это ничего ни сказать. Такого минета я уже давно не получал. Его горячий рот резкими движениями выдаивал из меня всю мою силу и жизненную энергию. Язык порхал по головке, не давая расслабиться ни на секунду. Оргазм наступил столь стремительно и опьяняюще, что помутнело в глазах. Я откинулся на кровать, потянув Джастина за собой. Он лёг рядом и облизнул свои распухшие и покрасневшие губы.
