Но на то она и Вика Ветрова, чтобы придумывать свою игру. Закинув ноги на стену, перещёлкивала фотографии дела и внимательно прочитывала его по второму кругу. Была в этом деле какая-то деталь, которую Виктория никак не могла уловить. Что-то её смущало и в этом убийстве, и в задержанных.

В дверь позвонили. Виктория медленно перекатилась на бок. Положила фотоаппарат на прикроватный столик. Босиком прошлёпала по шершавому полу к входной двери. Глянула в глазок. Удивилась, увидев за дверью знакомое лицо Станислава Скрябина, но всё же открыла:

— Здравствуйте, Станислав Александрович, чем обязана?

В одной руке Скрябин держал какую-то картонную папку, так похожую на дела из архива, а другую руку он прятал за спиной.

— Ну почему все разговоры с ментами начинают именно так? — поморщился Станислав. — Но, в сторону полемику. Здравствуйте, Маргарита. Или же мне называть Вас Виктория Алексеевна Ветрова? Поведаете увлекательную историю смены своего имени?

Вика почувствовала, что ещё немного — и земля уйдёт из-под её ног.

Комментарий к Глава 2. Дело

Вот, с пылу-с жару новая глава. Здесь уже присутствуют намётки детектива. Да, образ Джексона у меня, кажется, получился не очень. Хотя, может, и очень даже… Ну, это судить вам, читатели. Заранее прошу прощения за ошибки - спешила поделиться главой. Завтра исправлю. (Но я проверяла, ошибок вроде бы не было). Жду отзывов. Спасибо, что читаете)

Кстати, вот вам новогодний подарок от меня: самые яркие и праздничные моменты “Ментовских войн” собраны в одном клипе: https://new.vk.com/video373057287_456239029

========== Глава 3. Беда не приходит одна ==========

Станислав сидел за широким кухонным столом, положив перед собой дело, а Виктория суетилась по кухне. Убирала со стола грязные чашки, варила кофе, мыла посуду. В конце концов, турка заворчала: кофе закипел. Вика, домывавшая посуду, оставила кружки в раковине, выключила конфорку. Разлила дымящийся кофе по кружкам.

— Станислав Александрович, с чем предпочитаете? — окликнула оперативника из-за дверцы холодильника Виктория, держа в руках молоко и сгущёнку.

Скрябин покачал головой, показывая, что ему ничего не нужно. Вика вздохнула, понимая, что, очевидно, отсрочить рассказ не получится. Вернула банку сгущённого молока на место. Отрезала угол картонного пакета пастеризованного молока. Начала лить в свою кружку, косясь краем глаза на пачку конфет «Ассорти», которую принёс Станислав.

— Ну, рассказывайте, Виктория Алексеевна… — Станислав сделал глоток кофе. — Всё рассказывайте. Не стесняйтесь.

— Ой! — такое восклицание послужило ему ответом, Вика, задумавшись, пролила молоко на стол, а оттуда оно уже закапало на пол. Засмущалась. — Извините, я сейчас.

Виктория кинулась к раковине, взяла тряпку и поспешно начала убирать лужицу молока, что успела накапать, с пола, проклиная себя за нерасторопность. В конце концов, Вика закончила убираться и села за стол, закинув ногу на ногу.

— Полагаю, мы можем начать… — Станислав Александрович постучал по картонной папке пальцами.

— На меня дело сшили? — Виктория глотнула кофе. — И когда же Вы успели? Может, не я должна рассказывать Вам свою историю, а Вы — мне?

Станислав пожал плечами, внимательно посмотрел на Вику, открыл первую страницу дела. Там была прикреплена её фотография, копия паспорта и ещё какие-то документы, которые Вике не удалось рассмотреть.

— Ветрова Виктория Алексеевна. Родилась в небольшом сибирском городишке. Но зачем сменила фамилию, имя? Почему приехала сюда?

— Это допрос? — изогнула бровь Виктория, отставляя в сторону кружку и отправляя в рот конфету.

— Нет, простое человеческое любопытство. От кого может скрываться такая девушка? — Станислав улыбнулся, и от этой улыбки Вика вздрогнула. Виктория не предполагала, что раскопал Скрябин.

Догадывалась, что связи его не самые маленькие, но размер этих связей предположить не могла. Он мог раскопать всё, что угодно. Мог знать то, о чём Вика не стала бы рассказывать первому встречному. Виктория хотела молчать, но не могла — слишком требовательно смотрел на неё Станислав Александрович и постукивал по бумагам, упакованным в файл.

— Ни от кого. — Просто ответила Вика. — Я не скрываюсь. Я живу под именем Виктории Ветровой, а творю под именем Маргариты Клевер.

— Я-ясно… — протянул Станислав, делая глоток кофе, потом, как бы между прочим, заметил: — Хороший кофе.

— Ну, Вы-то со своей работой, кроме растворимого кофе да водки ничего, наверное, и не пьёте… — Вика пожала плечами, встала и отправила опустошённую кружку в раковину.

Станислав покачал кудрявой головой, положив одну руку на дело, а локоть второй, которая держала кружку, поставив на стол, повернулся полубоком к Вике, которая спиной прижалась к раковине и замерла в нерешительности.

— Хорошего Вы мнения о нашей работе. Откуда такие сведения?

— Так… — Виктория говорила неохотно, этот разговор утомлял её.

Это не ускользнуло от Скрябина, поэтому он отставил кружку, заложив руки за спину, подошёл к окну. Посмотрел на переливающееся сиреневыми, голубыми, розовыми оттенками небо. Развернулся, просканировал печально-суровым взглядом Вику. Подмигнул ей. Взял со стола дело. Перелистал: его сосредоточенный взгляд бегал по строкам, выискивая какую-то информацию.

— Ещё кофе? — понимая, как глупо звучит эта фраза, но стараясь хоть как-то развеять повисшее напряжение в комнате, произнесла Виктория.

— Пожалуй… — протянул Станислав Александрович, проследил, как Вика налила ему в чашку остатки кофе из турки, потом вдруг спросил: — А растворимый почему не жалуете?

— Папа приучил, — Виктория поставила турку в раковину и снова повернулась к оперативнику.

— Конечно, у авторитета по кличке «Ветер» дешевку не жалуют.

Услышав отголосок отцовского прошлого, Виктория вздрогнула, даже испугалась, но виду не подала. А Станислав, покосившись на резко покрасневшую Викторию, продолжил отпускать замечания по поводу Викиного прошлого. Вернее, прошлого её родных.

— А разъясните мне Ваши связи с авторитетом Зверем.

— Я вижу, Вы и без меня всё знаете. — Злобно зыркнула исподлобья на Станислава Виктория. — Так к чему трудиться? Прям сейчас в «кресты».

Вика злилась. Она злилась, потому что так глупо и нелепо попалась. Потому что прошлое, тщательно скрываемое отцом, вылезло наружу, да ещё и перед начальником «убойного». О таком, разве что можно было только мечтать! Откуда в ней взялась вдруг эта дерзость? Быть может, потому что задета была семья. А самое святое в человеческой жизни — именно она.

— В «кресты» отправлять Вас никто не будет, — улыбнулся Станислав, закрывая дело, — Вы же сами мне недавно сказали, что мне нетрудно будет нарыть на Вас досье. Я это и сделал.

Виктория вздохнула — вот расплата за «язык-без-костей». Нужно думать, прежде чем говорить — Вика это знала, но иногда слова бежали вперёд мыслей. Вот и сейчас на языке так и вертелся острый, злобный, глупый ответ. Но мысленно Виктория остановила поток слов. Обдумала и медленно, смакуя каждое слово, произнесла.

— Вы, Станислав Александрович, лучше бы на своих ребят досье нарыли, — заметив возмущение в глазах Скрябина, поспешно добавила: — Когда я была в архиве, вошёл кто-то из начальства. Едва меня не засекли…

Станислав отошёл от окна, сел на стул, задумался. Большой палец руки гладил по подбородку. Вика, осторожно, крадучись, присела на краешек стула напротив и стала пожирать Станислава Александровича взглядом, пока он этого не видел. Вообще, кажется, Станислав мало что замечал сейчас. А Виктория цеплялась за утомлённо-серьёзный взгляд светлых глаз, за взъерошенные чёрные кудри, за мрак, который, кажется, ещё сильнее навис над его утомлённым лицом. Станислав покачал головой, словно не веря, что кто-то из «своих» может предать. «Может, может…» — горько подумала Вика.

— А откуда Вы узнали моё имя? — нарочито громко произнесла Виктория, стараясь вывести Скрябина из транса.