— Стас, — произнесла она, старательно разглядывая белеющий шрам на груди Станислава, — а с каким Ромой ты разговаривал? С Шиловым?

— Нет, — сказал как отрезал Стас. — Это другой Рома.

— Ты не умеешь врать, — буркнула Вика, обводя пальцем шрам, а потом, подняв взгляд на Стаса и заглядывая прямо в его глаза, спросила: — Откуда это? Бандитская пуля? Да?

Виктория видела, как мимолётная складка пролегла на лбу Стаса, как на секунду напряглись мышцы и в глазах промелькнули грусть и ненависть одновременно. Вика даже испугалась: она таким ещё не видела Стаса. Да, к чему врать, она вообще толком его ещё не видела.

— Ты не сказал… — прошептала Виктория, ощущая себя крайне неловко.

— Да, — Стас провёл рукой по лицу, потом перекинул другую руку через Викину талию и притянул Викторию к себе, — но эта история уже стара, как мир.

Вика зажмурилась, прижимаясь к Станиславу — из приоткрытого окна вдруг повеяло диким холодом, какой может быть только на Северном полюсе. А в голове у Виктории почему-то щёлкнуло: «Его могли убить!». И от этого стало как-то неуютно и холодно на душе. Хотела попросить, чтобы рассказал ей об этом — почему-то не решилась. Пусть это останется тайной для неё. По крайней мере, пока. Виктория почувствовала, что земля уходит из-под её ног. По инерции вцепилась в Стаса, как сквозь стену услышала, как он усмехнулся, а потом уснула крепко.

Но, увы, ненадолго… Проснулась, оттого что резко похолодало. Нащупала ногой одеяло, укрылась, перевернулась на левый бок, приготовившись вернуться ко сну… Не помогло. Из соседней комнаты доносились странные звуки, похожие на метание человека по комнате, шёпот-шипение, а также шум улицы, доносившийся, видимо, с открытого окна. С сожалением открыв глаза, Вика обнаружила, что в постели она одна, что дверца шкафа-купе, куда Вика вчера всё-таки умудрилась повесить свою и Скрябинскую одежду, не до конца закрыта, и что голос из кухни принадлежит Стасу. Сладко, до хруста костей, потянувшись, Виктория окончательно проснулась. Резко села на краю кровати, отчего всё поплыло перед глазами. Такое бывало у неё нечасто, поэтому сейчас Вика испугалась, схватилась руками за голову и охнула. Закрыла глаза, сделала пару резких глубоких вдохов, потом открыла глаза — помогло. Комната вернулась в своё нормальное состояние.

Виктория медленно встала, подошла к балконной двери, сощурилась от нестерпимого солнечного света, коловшего глаза. Почему-то показалось, что день будет удачным, хорошим — гораздо лучше вчерашнего. Подошла к шкафу, извлекла оттуда домашнюю одежду, вмиг переоделась. Взяла с прикроватного столика расчёску и, то и дело шипя от боли, принялась расчёсывать свои длинные волосы. Скрябин, кажется, не собирался прекращать разговор. Что ж, это его проблемы. Затянув волосы на затылке в тугой хвостище, Виктория выскользнула в коридор. Вздутый паркет неприятно прогибался под босыми ногами и грозился заскрипеть. Только этого не хватало. Дунув на лезшие в глаза волосы, Вика остановилась прямо напротив кухни. Полуодетый Стас, хотя, правильнее было сказать «полуголый», стоял лицом к окну и достаточно громко, так, что Вика могла слышать, разговаривал по телефону с Шиловым (в том, что загадочным Ромой был Шилов, не приходилось сомневаться).

— Смотри: Егоров, Арнаутов — эти фамилии тебе ничего не напоминают? — продолжал возмущаться Стас. — Рома, я серьёзно. Это ж не тебе раскрывать это дело, а мне! Да, я именно на это и намекаю: кто-то открыл на тебя охоту, Ром. Это уже не смешно. Тебя либо хотят выманить сюда, либо загнать в угол там, либо… Либо же просто отомстить тебе, нам, за что-то. Откуда я знаю, за что?! Мы не ангелы, ты сам это знаешь лучше меня. Ладно, ещё позвоню, как будут новости.

— Доброе утро! — нарочито громко произнесла Вика, едва Станислав убрал телефон в карман брюк, и светло и широко улыбнулась, как улыбалась только в хорошее утро.

— Ты уже проснулась? — стараясь принять как можно более расслабленный вид, обернулся Стас.

— Я думала, что это я должна тебе это сказать… Иди, занимай ванну, пока я не пошла туда. А я пока чего-нибудь сварганю на завтрак.

Стас улыбнулся: «Почему ты решила, что я ещё не был в ванной?». На что Виктория совершенно честно выложила ему, что она слышала, как он проснулся и тут же принялся говорить с кем-то по телефону. Стас цокнул и качнул головой. Выложил телефон из кармана брюк и скрылся в ванной.

Вика оглядела кухню, как будто видела её впервые, потом подскочила к телефону, открыла последние входящие и быстро-быстро на салфетке записала номер телефона Шилова. Всё-таки, Вика была журналисткой и писательницей, желание получить сенсацию или консультацию от сыщика, не знать которого в Петербурге — дурной тон, было превыше всего. Скомкала бумажку, спрятала в карман. Вернулась на кухню. Сто лет не готовила на завтрак ничего, кроме яичницы — ленилась. Кажется, сегодня придётся особенно постараться.

Спустя пять минут на столе стоял омлет с жареным салом — на большее Вика не смогла себя сподвигнуть. Да и этого оказалось достаточно, чтобы Стас довольно присвистнул и принялся с аппетитом уминать омлет. Вика же просто водила вилкой по тарелке и с тоской смотрела на приготовленное блюдо. Сейчас он доест — и всё закончится. Как будто и не было ничего. И почему-то от мысли об этом защипало в носу от обиды. Но ничего и не было. Она это понимала. Просто тёплые объятья и поцелуи. Вот он уйдёт на свою работу, закрутится, утонет в рутине с головой и навсегда забудет о ней. Казалось, что она вот-вот заплачет, такого Виктория позволить себе не могла. Она тут же отряхнулась, смахнула тоску, быстро съела свою порцию и скрылась в ванной.

Вышла оттуда через минут двадцать и тут же столкнулась с четырьмя здоровыми мужиками, что вчера забирали Черепа и его банду. На этот раз они были в рабочей одежде с чемоданом инструментов, а уже полностью одетый Стас что-то объяснял им.

— А вот и хозяйка квартиры! — громко произнёс он, привлекая внимание коллег к Вике.

Она вздрогнула, когда пять пар глаз уставились на неё — в одном лёгком шёлковом халатике и с полотенцем на голове. Хотелось ударить Станислава за это.

— Вы всё правильно рассказываете, Станислав Александрович, — улыбаясь, пропела она и, бочком-бочком, протиснулась в спальню, громыхнув при этом дверью.

За дверью что-то объяснял Стас друзьям, послышался шум снимаемого паркета, грохот досок ламината, что стояли в углу уже как с полгода. Кажется, жизнь начинает налаживаться. Вика переоделась, села на край кровати, включила фен и начала интенсивно сушить волосы, то и дело расчёсывая их. Она не слышала, как открылась дверь, не слышала, как звал её Скрябин, услышала, только когда кто-то схватил её за талию и вытащил из розетки фен. Вика вскрикнула, обернулась: на неё снисходительно смотрел Стас. Хотела буркнуть что-то вроде: «Дурак», — но вместо этого лишь улыбнулась и поинтересовалась, почему он ещё не на работе.

— А тебе надо? — растерянно спросил он, очевидно, не сообразив, о какой работе идёт речь. — У тебя ж выходной.

— У меня — да, — кивнула Вика, откладывая в сторону фен и расчёску и продолжая серьёзно глядеть на Стаса, потом ткнула ему в грудь указательным пальцем: — У тебя — нет! — и помотала головой.

— Странно, а я думал, что взял вчера выходной… — протянул Станислав.

Виктория засияла от счастья и смотрела во все глаза на Стаса, ожидая, что он скажет.

— Может, сходим куда-нибудь? — спросил он. — Ребятам сейчас лучше не мешать — позвонят, как закончат.

— На каток! — радостно выпалила Виктория и кинулась доставать из шкафа зимний белый пуховик, который ещё не надевала.

***

«И какого чёрта я напросилась на каток, прекрасно зная, что стояла на коньках всего лишь дважды в жизни?» — бурчала под нос Вика, уже в третий раз поднимаясь с холодного твёрдого льда и отряхивая место неудачного приземления.

К ней приближался улыбающийся Станислав, который испортил Виктории настроение ещё больше. Вика помрачнела, развернулась и, цепляясь руками за барьер, поехала в другую сторону. Нет, на роликах кататься было определённо легче. С завистью Вика посмотрела на то, как изящно посредине катка кружились малолетние дети. Фыркнула. Оттолкнулась и покатилась. Только отъехав на пару метров от барьера, сообразила, что не управляет коньками и едет прямо на человека. Попробовала затормозить, отклонилась назад, охнула, потому что её потянуло вниз, замахала руками, как птенец, качнулась вперед, успела выставить руки и плюхнулась на колени. «Пятый раз!» — зло выругалась она, поднимаясь с колен. Ноги уже неприятно ныли, а ведь ещё не прошло и часа с тех пор, как они поднялись на лёд. Вика попробовала подняться — ноги заскользили, и она снова оказалась в той же нелепой позе.