– Мадам Семенова, а чего это вы такая довольная? – допытывался Роберт.
В нашем коллективе я его недолюбливала, как и Петр Прохоров. Отмахнувшись от Робика, я начала искать информацию о детстве и семье Красилова, пытаясь из всех источников собрать совпадающую информацию, старалась опираться на интервью его знакомых и друзей. Действительно, как и говорила моя подруга, Красилов в шоу-бизнесе занимал сегодня значительное место. Рассмотрев его лицо – с правильными чертами, с обаятельной улыбкой, при которой один уголок губ был несколько выше другого, с серыми блестящими глазами – я убедилась в правдивости слухов о его неотразимости. Высокий, статный парень не мог даже опытному глазу представиться любящим отцом, который бросил бы денежный мешок посреди гавайских островов из-за состояния здоровья своего ребенка. «Не сочтут ли мою информацию недостоверной? Может не стоит мне сюда лезть?» – спрашивала прежняя я, но сегодняшняя я открещивалась от такой возможности. И, узнав все необходимое, я занялась составлением текста, который бы сгодился для телевидения. Кратко осветив самое главное в его жизни до брака с Лидой, подчеркнув его главные черты характера, я подробнее остановилась на том, о чем мне рассказывала Ева, изменив акцент в сторону моего видения этой картины, и подошла к самому главному – его побеге. Рискуя своим положением в телемире, он залез в личный самолет примадонны (оказывается, он обучился азам пилотирования опять же благодаря своей богатенькой женушке) и улетел, оставив новоиспеченную жену куковать на Гавайях. В данный момент он вместе с бывшей женой делает все возможное для спасения своего ребенка. Пару заключительных фраз и текст был готов в 11:34. Я решила еще раз перечитать текст, хотя я была очень внимательна во время его составления.
– Тань, ты чего такая недовольная? – услышала я вопрос Роберта, адресованный Успеловой и, невольно, оторвалась от своего текста. Татьяна, действительно, была чем-то слишком недовольная.
– Начальник, одобрив мой репортаж, теперь начал что-то обдумывать… Не пойму, в чем дело, – ответила она.
Для меня это была хорошая информация. На душе сразу стало теплее и я еще с большим рвением стала вчитываться в написанный мною текст и даже внесла некоторые поправки. Ровно в 12 я зашла к начальнику и отдала текст на рассмотрение. Пока он читал, по моей спине ползли холодные капли пота. Для меня сейчас был очень важен исход этого дела. Время тянулось исключительно долго. Его лицо не выражало ничего хорошего. Брови все больше сдвигались к переносице, а в моей голове все отчетливее витала мысль о провале. Наконец, он дочитал мою статью и внимательно посмотрел на меня. И от этого внезапного взгляда меня передернуло.
– Семенова, подойди сюда! – указал он на место возле себя. Я повиновалась. – Сядь. – Я села.
Он внимательно посмотрел в листочек, взял карандаш и сказал:
– А теперь смотри внимательно, что я сейчас сделаю!
Я следила за движениями его карандаша. Он исправил в моей статье буквально слов 5-6, но она так преобразилась, словно ее переписали заново. В ней появилась словно какая-то изюминка.
– Вот так делается эксклюзив, Ника!
Я обомлела. Ника! Он впервые назвал меня по имени! Таня, Петр, Лена, Игорь (последние два сидели неподалеку от Петра) не раз удостаивались данной чести, но я… Я была счастлива. Только теперь я поняла, что такой переход означал для журналиста. Он говорил об особой значимости тебя в коллективе, о том, что в данный момент начальник считает тебя истинным журналистом. Я была на седьмом небе, пока щеф не сказал:
– Семенова! Ника! Готовься к репортажу. В час начнется съемка! В гримерку!
Любой другой бы обрадовался, но… я боюсь…
– А-…Аль-… Альберт Эдуардович! Может Таня прочитает его?
Что это со мной? Отдавать свой текст этой злобной заносчивой женщине! Но я не могла себя пересилить! У меня уже тряслись коленки. Что же будет во время репортажа?
– Семенова! Соберись! Твой текст, тебе и читать!
– Но ведь кроме моего будет и другая информация – не унималась я.
– Эта новость наиболее ценная и интересная. И, кстати, ее будешь читать последней! Первой пойдет новость Прохорова о нелегальных вложениях мера эм… какой-то там области… – он задумался, его рука зависла в воздухе, потом, не найдя ответа в своей голове, он отмахнулся – ааа, забыл! Сама прочтешь. Ну в общем – она вторая по значимости, поэтому будет читаться первой! И не забывай объявлять кем предоставлен данный текст. Да, не забудь в конце сказать свое имя. И указать на нашу организацию. Да что там, ты же не раз слышала, как вели репортаж твои сотрудники!
И вручив мне остальные тексты, начальник, буквально, вытолкал меня за дверь. Я так и застыла спиной к закрытой двери в кабинет начальника.
– Семенова! Ты меня пугаешь! То непонятно с чего жутко веселая выходишь, то как будто призрака увидела! – вымолвил Игорь, который закончил свою работу и собирался пойти на обед.
Ничего не ответив, я на ватных ногах побрела в гримерку. Меня встретил наш стилист – 28-летний парень с зауженными брючками и заправленной в них светлой в голубую полоску рубашкой. Повадками он сильно напоминал мне капризную девушку.
– Господи! – протянул он. – Что за чучело к нам пожаловало?
Если бы не мое тогда потерянное состояние, то я бы точно ответила что-то поострее, но тогда мне было не до споров. Я молча села в кресло и уставилась на себя через зеркало.
– Ну что, пупсик, посмотрела? Можешь идти дальше! – сказал он, оставив уголок своей губы несколько приподнятым, а правую руку в странном согнутом положении перед собой, другой он опирался на мой стул. Я вынула листы и стала их штудировать.
– Что ж ты сразу не сказала, что ты из наших? – спросил стилист и взялся рассматривать мое лицо и волосы. – Зови меня Рокси! А мне тебя, солнце мое, как называть?
– Нина! Нет, Неля! Ой, Ника! – запуталась я.
– Все, понятно. Больше тебя не буду ни о чем спрашивать. Первый раз в эфир, да?
Я кивнула.
– Читай, радость моя, читай.
Я последовала совету Рокси. Хотя он меня всячески отвлекал, выщипывая мне брови или нанося краску на лицо.
Несмотря на все эти отвлекающие факторы, мне удалось прочитать все статьи. Оказывается из пяти тем, вышедших сегодня в эфир, 2 принадлежали Прохорову, 1 Игорю Авсееву, 1 Елене Симовой, ну и последняя была моя. По сути, этот репортаж мог прочесть и Петр. Он много сделал для сегодняшней передачи. Все-таки составил две новости, причем довольно таки интересны. Он всегда интересно писал, возможно, поэтому считал себя выше остальных.
– Детка, читай вслух, чтобы разработать произношение – посоветовал Рокси. – Все, кто у меня гримировался так и делали.
Я начала произносить текст и тут начались проблемы. Я была рада, что не поссорилась со своим стилистом. Сколько он дал мне ценных советов за это время! Будто бы сам не раз читал новости в эфире.
– И не переживай, детка! Все-таки не прямой эфир! – сказал он мне, когда я поднималась с кресла значительно похорошевшая. – Удачи, солнце мое!
Поблагодарив Рокси, я направилась на съемки. Земля уходила из под ног. «Я не смогу! Я не справлюсь! Это не мое!» – проносилось в моем мозгу. «Почему я такая слабая? Нет! Я должна взять себя в руки» – пыталась я себя уговорить. Но каждый шаг давался мне все труднее. Я понимала, что у меня начиналась паника. Такого чувства я еще никогда не испытывала, когда ноги словно деревенеют, коленки от дрожи бьются друг об друга, челюсти все больше сжимаются, а в голове внутренний голос кричит: «Спасите!» и хочется убежать куда-нибудь далеко, где никого нет. Но я не собиралась так быстро сдаваться, так как начальник мне это так просто не спустит. Нет, меня не уволят! Это было бы слишком просто. Но к концу недели, нет, к концу дня я буду молить об увольнении! Начальник сделает все для этого. Поэтому я неотступно следовала изначально заданной траектории. И вот я уже открываю дверь. Сразу взглядом вырываю из толпы Успелову. Презрение и ненависть в ее глазах зашкаливают. Она идет в моем направлении и замедляется прямо рядом с моим ухом:
