Девчонки смущенно умолкли. Иван тоже молчал, потрясенный и смущенный так живо нарисованной воображением сценой. Неважно, что девчонки излагали увиденное скомкано, постоянно краснея и замолкая: ему хватало фантазии представить сцену в окне столь же ясно, как если бы он в ту злополучную ночь вместе с ними прятался на ветвях яблони под окном кабинета. Боже. Боже мой… Куда деть глаза? А эти барышни еще и смотрят на него, щас дыру протрут.
Слегка подрагивающей рукой инструктор тянется к Машиной чашке:
- Дай попить, пожалуйста.
Маша кивает, наливает из термоса горячую жидкость.
- Зеленый китайский, сорт Тигуань-инь, без сахара…
Горячий напиток с еле уловимым вкусом и ароматом кажется не умеющему различать столь тонкие оттенки мужчине простым кипятком, но пересохшее от волнения горло мгновенно успокаивается от первого же глотка.
- Знаете, Иван Николаевич… - деликатно начинает Маша, пока по горлу мужчины прокатываются торопливые волны, - это, разумеется, не наше дело, но мне кажется, что это все… не добровольно. Уж очень много жестокости. И боли.
- Хм! – презрительно оттопыривает верхнюю губу Иван, - может, ему нравится все это садо-мазо? Может, он тащится от такого, как шпрота по асфальту?
- Он – это кто? – уточняет Маша.
- Ну… оба! – лицо Ивана Николаевича снова идет красными пятнами. – Что тот, что этот… Нашли друг друга, блять!
- Может, и тащится, - легко соглашается девушка. – И, может быть, действительно, нашли. Но для человека с удавшейся – пусть не семейной, но хотя бы личной жизнью – Константин Александрович слишком странно ведет себя в последнее время, не находите? На людей кидается, сильно выпивает, стал очень раздражительным. Поймите правильно, он раньше такой веселый хулиган был, все время в полете подбивал на всякие шалости: то над городом крен 90 сделать, то в зоне сваливание на хвост опробовать. Но никогда голос не повышал на курсантов, всегда все по сто раз повторял, не ругался. А сейчас он матом орет на всех. Мне не верите – у техников спросите! И бухает, Господи прости, так, что с ним в кабине находиться стало невозможно – перегаром тащит, - голос у Маши такой звенящий, что, кажется, она вот-вот разревется от жалости к своему непутевому инструктору.
- Да, мне кажется, что его принуждают к этому всему. Может, угрозами увольнения или еще как-то… – Подает голос Даша. – И нам кажется, что вашему коллеге нужна помощь.
- Да, вы же друзья с ним! – горячо поддерживает Маша. – Возможно, с вами он будет более откровенным. Хотя, если до сих пор вы не замечали неладного, то…
- По сути, это даже неплохо, что именно вы нашли записки, - перебивает ее мысль вторая девушка. И, невинно улыбаясь, выдает: - Хотите яблочко?
От яблочка (скорее всего, с той самой яблони!) Иван Николаевич возмущенно отказался. В категоричной форме потребовал с девчонок больше по ночам по территории училища не лазить и в окна не пялиться. Про молчание даже не упомянул – с первых минут разговора он почему-то стал испытывать доверие к авторам записок. Вернее, к их умению хранить тайны. Теперь вся мучившая Ивана история повернулась под другим углом, обрела совершенно иной смысл. Друзья? Что ж, посмотрим…
========== Часть 6 ==========
Дача встретила Костю и Ивана тишиной и покоем: супругу и дочь глава семейства вчера вечером отвез к теще на все выходные. Решил, что чисто мужская пьянка и разговор с глазу на глаз – то, что надо для окончательной расстановки всех точек над «ё». Правда, с какой стороны этот самый разговор начать, Иван пока не представлял, предпочитая решать проблемы по мере их поступления. По крайней мере, на предложение пожрать шашлыков коллега отозвался со свойственным ему энтузиазмом, словно никаких мерзких историй с ним не приключалось. Впору было подозревать девиц в изощренном вранье.
Костя вышел из машины, оценивающе разглядывая крепкий двухэтажный дом, беседку рядом с мангалом для шашлыков, огромную клумбу с яркими цветами, небольшой бассейн возле бревенчатой баньки.
- Ого! И бассейн себе выкопал, Вань? Фигассе ты сибарит! – восхитился парень. – На сколько литров?
- У нас с собой все равно меньше! – отшутился Иван, доставая из багажника звякнувший бутылками пакет. – Давай лучше помогай.
Вдвоем мужчины быстро перетаскали из машины в беседку припасы и алкоголь, расставили все на столе. Махнули по первому стопарику, закусили огурчиками. После недавних экспериментов с элитным алкоголем, Иван решил не рисковать и всякую экзотику не употреблять. Костя заявил, что он – крутой спец по шашлыкам, вывалил в мангал привезенный с собой березовый уголь, разжег его и принялся нанизывать на шампуры замаринованное мясо вперемежку с половинками томатов и сладкого перца. Ваня решил не путаться у профи под ногами, поэтому сам натаскал дров и занялся банной печью. Костя еще не успел все нанизать, а из трубы уже показался белый дымок. Потом переодевшийся в «домашнее» - шорты и растянутую футболку, - хозяин дачи еще раз протрусил к машине и вынес оттуда дубовые веники. Подкравшись со спины к приятелю, Иван Николаевич пощекотал кончиком сухого веника голую спину взмокшего от праведных кулинарных трудов Кости, а когда тот отмахнулся от щекотки как от насекомого, жизнерадостно заржал и скрылся за дверью бани в тот самый момент, когда в нее стукнула метко брошенная брезентовая рукавица. После второй рюмки обстановка сделалась еще непринужденнее, Иван вытащил на улицу колонки и включил музыкальный центр. В воздухе мешался запах жаренного на углях мяса, сосен и печного дымка. Нарезая крупными кусками огурцы, помидоры и остатки перца, парни то и дело сглатывали голодную слюну, косясь на шипящий над огнем шашлычок. В дрожащем от жара воздухе силуэт склонившегося над мангалом Кости подрагивал и смазывался, но Ваня все равно завистливо разглядывал молодого друга, отмечая его стройность и с неудовольствием косясь на собственное скрытое футболкой брюшко. Ну, разница в десять лет – это существенно, конечно, Костя мальчишка еще. Ну, и генетика тоже…
- Готово! – заорал Костя, снимая с огня шампуры и вручая один Ивану. Налили еще, шашлык по тарелкам раскладывать не стали, вцепляясь зубами прямо так, заедая холодную горечь водки горячим сочным мясом. Окончательно расстроившийся по поводу собственной фигуры Ваня не притронулся к хлебу, твердо решив худеть.
- Шикарный шашлык, Кость! – прочавкал Ваня, показывая измазанный жиром большой палец. Костя самодовольно ухмыльнулся: мол, а то!
За едой трепались о всякой ерунде, перемывали косточки коллегам и начальству, Ваня внимательно следил за выражением лица Кости при упоминании замкомэска, но гость, очевидно, был еще недостаточно пьян для подобных откровений. Что ж, как раз это легко поправимо! Водки много, торопиться некуда, да и к тому же баня на подходе. Рано или поздно язык все равно развяжется. Так и вышло, но под несколько большим градусом, чем предполагал радушный хозяин. И вообще не совсем так, как он предполагал…
Поддатые и благодушно разомлевшие, парни развалились на банном лежаке, лениво любуясь отблесками огня сквозь отверстия печной дверцы. Одуряюще пахло дубовыми вениками, и говорить вообще не хотелось. Потом Ванин гость обнаглел, а именно – растянулся во весь свой немалый рост, буквально выдавив хозяина с лежанки, а потом еще и отобрал у него веник и стал обмахиваться им на манер опахала. Ваня возмущенно хмыкнул, отобрал орудие мытья обратно, и отошел плеснуть в лицо холодной воды из ковшика. Костя не расстроился, и воспользовался собственным веником, до этого лежавшим у него на коленях и целомудренно прикрывавшим причинные места. Получалось не очень, мокрые дубовые листики то и дело мазали по носу и щекам, отчего Костя лениво и односложно матерился. Убедившись, что веер из веника хреновый, парень сдался и снова сел, протирая глаза ладонями. А когда отнял руки от лица, то увидел, что на него неотрывно смотрит Ваня. Перехватив направление его взгляда, Костя замер: с непередаваемым выражением его коллега и друг уставился на черные синяки, уродующие порозовевшую от жары кожу бедер, ягодиц и низа живота. Синяки имели слишком четкую форму, со следами пальцев, и заготовленная версия о подло перебегавшей дорогу тумбочке так и осталась невысказанным набором звуков, Костя смущенно кашлянул. А Ваня приблизился, не в силах оторвать взгляд, и вдруг осторожно коснулся синяков кончиками пальцев.
