Чёрная вода далеко течёт

Унесло весло, да разбило плот

Были ласточки, стали вороны

Рано встретились, поздно поняли.

Двери новые не сорвать с петель

И одна беда стелет нам постель

Широка река, эхо долгое

Конь черней чем ночь ходит около.

/Н.Кадышева «Широка река»/

Поскальзываясь на влажной глине, Галина Жгут размашисто шагала в сторону деревни. К себе она бережно и крепко прижимала увесистую сумку с бутербродами и термосом – ох, хрупкая вещь эта колба, трескается от малейшего удара! Но без горячего обеда нельзя – а то совсем Маринкин герой-любовник одичает в своей бане. Одними поцелуями сыт не будешь, Маринка пусть хоть чем его потчует, а Галка – женщина серьезная, щей вот сварила.

Вообще, на свидание к Ивану в баню бабы Веры Марина должна была идти сама, ясное дело. Но подруга ее отговорила – нехорошее предчувствие, будто холодок в основании шеи, вдруг заставило женщину нахмуриться и решительно покачать головой «Не надо!» И записку для Вани Галя не взяла, только посоветовала Марине на всякий случай собрать вещи. И ушла, оставив подругу медленно переваривать сказанное.

К бане Галина подошла со стороны оврага, скрытого густым ивняком. Здесь когда-то весной протекал ручей, а сейчас из-за жары осталась только чавкающая грязь. Ступая по веткам и корням, можно было пройти по этому болотцу, не замочив ног. Сумку с термосом Галка выставила вперед, точно щит. Легкие теннисные туфли осторожно прижимали растительность, не производя шума. Настоящая жена пограничника, ловкая, осторожная и наблюдательная, ни прибавить, ни отнять! И, конечно же, удары топора женщина расслышала издалека. Услышала и насторожилась: слишком близко, из деревни сюда звуки не долетают. Значит… Галина пригнулась еще ниже, подняла сумку на уровень лица, полностью исчезнув в зарослях. И увидела Никиту Голощекина.

Муж Марины, в одних только галифе и сапогах, махал топором на залитой солнцем полянке. Судя по объему проделанной работы, он намеревался обеспечить дровами на зиму как минимум полдеревни: вокруг чурбачка высились груды хаотично разбросанных четвертушек, а у стены баньки громоздилась внушительная аккуратно сложенная поленница. Галина замерла, прикрыв рот ладонью, ее глаза расширились от испуга: что делает Никита рядом с баней, в которой прячется Иван? Неужели выследил? Ну конечно! Да еще нарочно и встал так, чтобы мимо него не пройти было незамеченным. Значит, Иван в ловушке. Гос-споди… ну и что делать прикажете?

Галина Жгут, сколько себя помнила, терпеть не могла Никиту Голощекина. Слишком много противоречивых чувств вызывал у нее этот с виду простой и жизнерадостный человек с ледяными глазами хищника. Он пугал и завораживал, вызывал стойкое отторжение именно вот этим двойным дном своей души – он был совершенно иным, нежели ее Лешка, ну, или, допустим, тот же Иван. И тем ужаснее для Галки было ощущать к нему странное почти болезненное влечение.

Вот и сейчас, стоя в зарослях, женщина, на время позабыв о сидящем в бане пленнике, жадно любовалась Никитой. Их разделяли десять шагов и остролистная ивовая вуаль. Отсюда ей прекрасно было видно сильное поджарое тело без капли лишнего жира, широкие, чуть прихваченные солнцем плечи и узкую полоску густого загара по линии ворота. Коротко подстриженные темные волосы на затылке блестели от пота, в ложбинке меж лопаток в такт движениям плясала непостоянная тень. Галка сползла взглядом ниже поясного ремня, и как-то совсем по-девичьи томно вздохнула. В следующий же момент нога предательски поехала в сторону, погружаясь в черную жижу, а сама она, неуклюже взмахнув руками и сумкой, грохнулась на одно колено, разбрызгивая грязь. Закусив губу, чтобы не застонать от боли, женщина выпрямилась, опираясь на ивовый ствол. Наваждение как рукой сняло, вернулась тревога за судьбу Ивана. Ведь Голощекин точно задумал какую-то гадость, об этом ее интуиция просто орала в голос. Нужно ему срочно помешать, если не ради Ваньки, то хотя бы ради спокойствия Марины.

Галина оценила ущерб: правая нога до щиколотки вместе с туфлей, коленка и подол юбки в грязи. Фу. Тут наверняка живут лягушки и пиявки всякие. Хороша Золушка… где бы теперь чистой воды взять отмыться? Чистая вода вполне может оказаться в бане бабы Веры. И тут в голове Галины Жгут созрел гениальный план спасения.

К бане Галка на всякий случай подошла со стороны деревни, спустилась с горки, помахивая снятыми туфлями. Пусть видит. И совершенно не удивилась, когда Никита, не прекращая работы, окликнул ее.

-Галчонок? А ты тут какими судьбами? Да еще и одна? Входишь в роль свободной женщины?

Что? А ты-то откуда в курсе…

-Привет, Никита, - Галя подошла ближе. – Да вот видишь, маленькая авария приключилась, - она приподняла испачканный подол. – А тут банька как раз, я и свернула. Не бойся, не помешаю я тебе, - как можно беспечнее улыбнулась Галка.

- Ну, банька дело хорошее, - Никита сверлил ее недобрым взглядом, приподняв в ответной ухмылке уголок губ. – Ты, Галчонок, не в службу, а в дружбу, вынеси-ка и мне ведерко.

Бросив туфли и сумку у крыльца, Галка нырнула в сумрак предбанника. Пахло березовыми вениками, лыком, и еще почему-то керосином, в щели света кружились пылинки. Дверь в парную оказалась закрыта. Ну точно, Ванька там…

Разбухшее дерево подалось с трудом, но, к счастью, без скрипа. Галка перешагнула порог, вглядываясь в полумрак, который здесь оказался еще гуще, чем в предбаннике.

- Ма… - Галка немедленно метнулась на звук, прижимая руку к губам Ивана.

- Тихо, пожалуйста, тихо, – попросила она шепотом. – Молчи, ладно?

- Привет, Галка, а Марина где?

- Марина тебя ждет дома. Уходить тебе надо отсюда, чем скорее, тем лучше. К Марине беги. Ты окошко сможешь выдавить?

- А смысл?

- Смысл в том, что там Голощекин дрова колет. Во-от таким топором. И, по-моему, неслучайно он решил тут общественным трудом заняться, а?

- Я говорю, какой смысл окно вынимать? Я все равно в такую дырку не пролезу, Галь, я ж покрупнее тебя буду.

Галка беспомощно огляделась. Иван прав – крошечное окошко размером чуть больше альбомного листа его не спасет. Черт, ей кажется, или запах керосина стал намного сильнее?

- Я его отвлеку, - зашептала Галка. – Но не обещаю, что надолго. Ты в окошко посматривай, как увидишь, что перед баней никого – сразу дуй к Марине.

- А ты?

- А ко мне у него какие претензии? – удивилась Галя. – Я у него жену не уводила, как некоторые. – И услышав нервный смешок, добавила: - Жди.

Из бани Галина вышла с ведром, тазиком и мыльницей. Улыбнулась Голощекину, по-звериному вскинувшему голову на звук открываемой двери. Ага, наружная скрипит, ее нужно оставить открытой, - машинально отметила про себя женщина.

- Что-то быстро ты, Галчонок! – покачал головой Никита, изучающее глядя на нее в упор.

- Да темно там, хоть глаз выколи, - пожала она плечами. И лукаво скользнула взглядом по обнаженной груди Голощекина: - Я лучше тут, к тебе поближе. Ты занят, я занята – говорю же, не помешаю. Держи свое ведерко.

Жестяное ведро звякнуло ручкой, становясь возле ног Никиты. А Галка с тазиком отошла к поленнице и принялась неторопливо намыливать голень. К счастью, болотная грязь оказалась нежирной, да и к тому же успела подсохнуть. Так что с кожи она сходила легко, от мягких массирующих движений, и вместе с мыльной пеной стекала в траву. С подолом, правда, этот номер не прошел – светлая ткань требовала серьезной стирки.

Скосив глаза, Галина заметила, что мужчина весьма недвусмысленно рассматривает ее ноги, следя тяжелым взглядом за движениями мокрых рук по белой коже. Отлично! Все идет по плану. Она выпрямилась, держа краешек испачканного подола на отлете, смущенно улыбнулась: