Один только Рутгер сидел, обдумывая странную мысль. Он вспомнил, как описывал свои впечатления после испытания атомной бомбы, невозмутимый Ферми; учёный был настолько поражён увиденным, что на обратном пути в Лос-Аламос не мог вести свою машину. А Оппенгеймер и вовсе процитировал репортёру строки из священной индийской книги «Бхагавадгита»:
«Если блеск тысяч солнц
Разом вспыхнет в небе,
Человек станет Смертью,
Угрозой Земле».
У Рутгера сейчас не было подходящей цитаты содеянному. Он вообще мысленно абстрагировался от реальности, будучи не в состоянии вспомнить даже собственного имени.
Когда тряхнуло по-настоящему, так что разметало по сторонам мебель, вперемешку с человеческими телами, Рутгер вскочил на ноги и, не совсем понимая, что творит, кинулся к служебному проходу.
Тут его настиг очередной толчок: пол выскользнул из-под ног, откуда-то из темноты вынырнула твёрдая стена, выбив из головы остатки мыслей. С потолка посыпалась крошка. Осколки выбитых стёкол въелись в ладони.
Боль мгновенно отрезвила, но подняться Рутгер не смог. Хотя дело было вовсе не в полученных травмах, не в мечущихся повсюду людях, не в подавленности, от осознания того, что эксперимент с треском провалился.
«А так уж и с треском? Ведь БАК по-прежнему работает! Но... Что-то будет, когда в Бюже всё же остановят реактор?..»
От последовавшей догадки, Рутгер вспомнил, куда его понесло... но встать снова не смог. Пол деформировался. Плитки лежали под неудобным углом. Казалось, что от толчков здание покосилось на бок, подобно Пизанской башне.
Рутгер кое-как дополз до лестницы. Обернулся. Попятам вился непроглядный мрак: то ли ЦЕРН и впрямь обесточили, то ли всё дело в последствиях от толчков... Рутгер не знал. Да и не это было сейчас главным. Главным было другое: нужно, во что бы то ни стало, добраться до детектора ATLAS! Добраться, чтобы увидеть всё своими глазами! Вот только что именно поджидает его там, внутри кольца БАК, – Рутгер опять же не знал.
Он спустился по опустевшим этажам.
Прошёл по главному холлу, стараясь не угодить в темневшие на пути завалы. С потолка свешивались кабели электропроводки. Походило на техногенные джунгли. Под ногами скрипело и хрустело. Глаза разъедала пыль. Где-то на отдалении слышались крики людей. Странно, но никто не пожелал воспользоваться личным транспортом – Рутгер мог судить об этом по отсутствию завывания двигателей, сигналам и визгу шин. Все улепётывали на своих двоих, словно так было надёжнее и вернее. А ещё в абсолютной темноте, не найдя ни единого фонарика.
Рутгер машинально сунул пятерню в карман, нащупал мобильный телефон, попытался запустить приложение «карманный фонарь». Ничего. Аппарат был полностью разряжен, даже не включался.
- Чтоб тебя! – выругался Рутгер, выбираясь из здания буквально на ощупь. – Вечером же только заряжал...
На улице было ни зги не видно. Где-то глубоко под ногами недовольно рокотало. Никакого дуновения, даже птицы умолкли. Подобный антураж так походил на предвестие глобальной катастрофы.
Рутгер, как мог скоро, кинулся к машине – он помнил, где находится его парковочное место, при желании мог бы отыскать с закрытыми глазами. Так и вышло, ошибся на пару метров.
Странно, соседним «Опелем» действительно никто не воспользовался. Хотя дверцы открыты, разбиты боковые стёкла и вроде как стоит под углом – явно выкатывали. Видимо, просто не завелась... А старались, будто бежали из пекла! Что ж, не повезло. Так бывает.
Рутгер нажал кнопку на брелоке, попутно отмечая, что ни одна из припаркованных у центрального входа машин не покинула своего места.
Из-за низких туч выглянул серп бледной Луны. Сделалось немного светлее, так что Рутгер увидел парковку целиком. Одна из машин провалилась под землю, наружу торчал только задний бампер с крючком фаркопа. Ещё две или три выкачены со своих парковочных мест, да так и брошены, как соседний «Опель».
Рутгера затерзали навязчивые мысли: а что если неспроста так?
Тревога только стократ возросла, когда «Ниссан» не отреагировал на пятое... десятое... двадцать пятое нажатие кнопки брелока.
Рутгер облизал пересохшие губы. Снял пиджак, обмотал им локоть правой руки, замахнулся. Боли от удара он не почувствовал. Ощутил только, как предплечье, потеряв опору, провалилось внутрь. За шиворот посыпалась стеклянная крошка. Рутгер не обратил внимания. Дёрнул замок, открыл дверцу изнутри, заскочил в салон.
Долго экспериментировать он не стал, поскольку не включалось даже зажигание, – «Нисан» был мёртв, причём отнюдь не ввиду разрядки аккумулятора. Нет, проблема заключалась вовсе не в технике, и Рутгер ясно ощущал присутствие чего-то потустороннего, что не позволяло запустить двигатель внутреннего сгорания.
Рутгер выбрался наружу, какое-то время просто смотрел на небо. Низкие тучи обволокли серп молодой Луны. Сделали из него кокон. Просто сожрали, как ненасытные пауки. Ветра при этом не ощущалось, но Рутгер знал, что это вовсе не повод, чтобы вплетать происки нечистой силы ещё и сюда. Ветер может быть значительно выше, то, что он не ощущается у поверхности земли – ещё ни о чём не говорит.
Он сорвался с места. Побежал наугад, вновь позабыв куда.
Странно, но ноги несли уверенно, словно мозг уже изначально задал чётко построенный маршрут.
Да, ему нужно на ATLAS. На самый ближний из детекторов. Добраться до CNS –точно не получится, хотя последний и работал дольше всех. Именно там произошла аннигиляция протонов, там засветился воздух, а Грегуар назвал это свечение признаком Люцифера...
Рутгер налетел на невидимую стену.
Что-то ударило под дых, сбив мысли в кучу. Вдохнуть не получалось. Перед взором извивались оранжевые кляксы.
Рутгер попытался выпрямиться, но получил в затылок, да так и осел, утратив способность нормально мыслить... точнее вообще ощущать реальный мир.
Сознание вернулось так же внезапно, как и покинуло; Рутгер отполз на четвереньках, прикрывая одной рукой голову. Что на него напало в ночи – он не знал. Да и какой смысл атаковать спятившего от страха человека, несущегося невесть куда? Чтобы добавить беспорядка в и без того кипящий чан с хаосом? Или таким образом лишний раз поразвлечься? Тогда как, спрашивается, выглядит этот шутник, на что он, чёрт побери, похож?!
Рутгер сел на зад. Заморгал ресницами. Потом и вовсе принялся тереть кулаками глаза.
Перед ним плясала многорукая тварь – некий симбионт человека и паука!
Шива!
«А чего ты хотел? – не преминуло вставить реплику шокированное подсознание. – Ты только взгляни, какой бедлам царит кругом и всюду!»
Рутгер сглотнул. Помотал головой. Выдохнул. Только сейчас его настигла догадка: как же глупо, наверное, он выглядит со стороны! Подумать только, испугался жалкую бутафорию. Статуэтку божка, вставленную внутрь обода колеса! Ну не смех ли?
Асфальт назидательно вздрогнул.
Чуть в стороне захрустело – видимо просел грунт.
Обод наклонился, двухметровый Шива навис над испуганным человеком. С многочисленных сочленений посыпалась стружка, протяжно загудел, деформируясь, металл – казалось, индуистское божество так разминает затёкшие от долгого бездействия сухожилия; оно хотело наказать испуганную тварь за столь показное отрицание веры; ему наскучило наблюдать за этим никчёмным муравейником. Пора его разорить, тем более, подвернулся столь удобный шанс.
Рутгер понимал, что сходит с ума, а Шива танцевал уже внутри его головы на уровне субатомных частиц, которые застыли сейчас внутри кольца БАК.
В сознании звучал голос директора по исследованиям ЦЕРН Серджио Бертолуччи: «Коллайдер через двери измерений войдёт в «нечто», или это «нечто» отправится в них».
Рутгер вскочил, не помня себя от страха, кинулся прочь. Тут же споткнулся обо что-то невидимое в ночи. Полетел вперёд головой, чувствуя, как заламываются пальцы рук, чиня нестерпимую боль.
За спиной кряхтел и стонал разозлённый Шива.
Рутгер дёрнулся всем телом, высвободил пальцы из металлического плена, отшвырнул преграду ногой. Та в ответ звякнула. Принялась пощёлкивать. Пахнуло резиной...
