- Рутгер, ты пугаешь меня, – прошептал Грегуар. – Что ты творишь? Это диверсия? Саботаж проекта? Ну же... Ответь мне!

- Это обретение смысла, – отозвался Рутгер. – То, ради чего живёт человек.

При выходе на энергетический уровень 10 тераэлектронвольт в зале принялся еле заметно мерцать свет. Поначалу Рутгер не обратил внимания, думая, что это просто у него в глазах рябит от перенапряжения. Однако затем он посмотрел на чёрный квадрат окна и машинально задрал голову. Свет под потолком действительно мерцал, это не было оптическим обманом зрения.

Эксперимент по разгону БАК продолжался уже десятый час. Нервы были натянуты до предела; в сознании, как и внутри кольца, носились стремительные пучки; на внутренних сторонах век, если зажмуриться, проецировались вспышки от далёких столкновений, – а оттого никто из присутствующих не заметил, как стемнело. Подкрался вечер, который постепенно переливался в ночь. Однако никто и не помышлял сказать «стоп», или попросту отлучиться со своего места, ознаменовав тем самым перерыв. Все внимали потокам информации, которой было в избытке. Такого они ещё не видели. Никто не видел. И, возможно, никогда больше не увидит.

Детектор ALICE вот уже битых полчаса регистрировал нестандартное поведение кварк-глюонной плазмы, характеристики которой напрочь отличались от признанных теоретиками. Однако на характеристики мало кто обращал внимания, само существование данного вида плазмы столь продолжительный – можно сказать бесконечный! – промежуток времени уводил прочь, на немыслимые уровни иррациональности.

Однако откровения «Алисы» и рядом не стояли с процессами, протекающими внутри LHCb-детектора. b-кварки сошли с ума. Прослеживалось сильнейшее нарушение СР-инвариантности, что могло означать лишь одно: внутри кольца БАК начали протекать некие «тёмные» процессы, зарегистрировать которые оставалось не в силах даже новейшее оборудование детекторов ATLAS и CNS. Но все, как и Рутгер, были уверены – это всего лишь вопрос времени. А последнее, как и вода, – рано или поздно, найдёт выход даже оттуда, откуда его и вовсе не существует.

На энергетическом уровне 11 и 8 тераэлектронвольт ожил кто-то из операторов:

- Есть данные с «си-эн-эс». Скорость пучков внутри кольца всего на один метр в секунду ниже скорости света. На уровне 11 и 7 была зафиксирована кратковременная аннигиляция протонов. Сотые доли секунды...

- Разгоняем до двенадцати, – распорядился Рутгер. – Провести контрольное столкновение с использованием детектора «атлас». Замерить точное время существования «тёмной материи».

- Передаю данные, – кивнул оператор.

- Рутгер, это же последняя черта, – простонал за спиной Арно, хрустя суставами.

- Я знаю, Грегуар, – как ни в чём не бывало отозвался Рутгер. – Приготовься стать свидетелем запредельного.

- Есть столкновение... – Голос оператора оборвался, так и не закончив предложения.

Здание содрогнулось, как при землетрясении. Кратковременно выключился свет. В момент сгустившейся темноты, разбавленной тусклым светом мониторов, за окнами зала блеснула вспышка молнии.

Хотя все прекрасно понимали, что это была вовсе не молния.

Да и раскатов грома не последовало...

В контрольном зале повисла гнетущая тишина. Все выдохнули, страшась даже мысленно представить истинную причину толчка и вспышки. Вдыхать не решались, словно это обыденное действо – точнее потребность организма – повлечёт за собой что-то и вовсе не поддающееся объяснению. Так страшатся неизвестности. Так страшатся смерти.

Вновь зажегся свет.

- Мы теряем детекторы! – воскликнул оператор, машинально теребя гарнитуру на голове. – Последовательно, как при ударной волне!

- Нужно остановить БАК!.. – пролетел обеспокоенный ропот, однако был тут же подстрелен трелью телефонного аппарата.

Рутгер потянулся к трубке, но внезапно его осенило: пищит не только его интерком. Все телефоны, какие только находятся в стенах помещения, – а скорее и всего здания – трезвонили наперебой, порождая тревожную канонаду неопределённости.

Сердце в груди замерло.

- Мне нужен «атлас», – в полголоса сказал Рутгер. – Выведите информацию.

Непонятно как, но оператор расслышал его слова.

- Шлейф «атласа» отпал. Остался только «си-эн-эс»...

- Что там?

- Звонят из Бюже! – закричал кто-то, срывая голосовые связки. – У нас небывалое потребление энергии!

- Женева обесточена! Весь город погрузился во мрак!

- Да что такое происходит? – выдохнул над ухом Арно. – Рутгер, ты только посмотри на это...

Рутгер обернулся на крайний монитор.

- Что это такое? – не сразу понял он.

- Это туннель в районе детектора «си-эн-эс», – пояснил оператор.

- Почему там свет? – спросил Рутгер, постепенно понимая, что не нуждается в устном ответе.

- Бог мой... – только и смог выговорить Арно. – Это вовсе не фонари. Мне кажется, горит воздух...

- Есть информация с «си-эн-эс», – оживился оператор. – Скорость пучка на ноль целых ноль, ноль, один ниже скорости света!

- Рутгер! – взмолился Грегуар. – Мы должны прекратить это!

- Это? – обернулся оператор и привстал.

Снова погас свет.

Рутгер знал, что надолго. Скорее всего, до утра. А может... Может... Может...

Пытаясь собраться с мыслями, он проследил взгляд оператора; тот смотрел в почерневшие окна. В его глазах играли синие блики от мониторов. Чуть глубже тонул здравый рассудок; вместо него всплывал ужас.

Такое ощущение, что изнутри лезла бездна, разрывая капилляры и выпучивая роговицу.

- Ты знаешь, кто такой Люцифер? – шептал Арно, глядя на сохранившийся в тоннеле свет.

Рутгер, ничего не понимая, уставился в глаза зама.

- Грегуар, ты о чём?

- Люцифер переводится с латыни, как «несущий свет», – Арно вздрогнул. – «Как упал ты с неба, денница, сын зари! Разбился о землю, попиравший народы. А говорил в сердце своём: «Взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему»...

Картинка на мониторах заслонилась сизым гало, потом померкла, оставив жирные разводы, словно замазанная сажей.

Вновь тряхнуло.

Где-то в недрах здания возник и ту же принялся затихать, удаляясь, заунывный вой.

- Арно, нет! – воскликнул Рутгер. – Что ты наделал?!

Толпа сгрудилась; напёрли со всех сторон тела любопытных – хотя, скорее, испуганных, доведённых до ручки, – принялись что-то галдеть наперебой.

Рутгер в ужасе смотрел на трясущийся палец Арно, зависший над клавишей «backspace».

- А вы что, собирались продолжать и дальше?! – возник во тьме фальцет кого-то, явно помешавшегося.

- Мы продолжаем, – кивнул оператор, совершая манипуляции с клавиатурой.

- Что ты сказал? – Рутгер с трудом удержал себя, чтобы не схватить сидевшего рядом физика за грудки.

- Я не понимаю... – тёр лоб оператор. – Основные схемы отключены. Нет информации с большинства датчиков. Потеряна связь с «си-эн-эс», но... БАК по-прежнему жив.

- Этого не может быть! – Арно изучал собственные ладони, как что-то бесплотное, нематериальное, призрачное.

- Снова звонят из Бюже! Мощность возросла втрое! Они отрубают реактор!

- Женева настаивает на эвакуации!

- Согласно последним показания, снятых с «си-эн-эс», температура магнитов детектора – существенно выше нормы, – прозвучал невозмутимый голос оператора. – Криогенная установка не справляется.

- Чёрт, да это же ледяные стены!

- Ледяные стены?..

- Каверны детекторов разрушаются от повышенной температуры! Отсюда и толчки!

- Как всё оказывается просто.

- Стоп! Только без паники!

Но было поздно. Зал превратился во встревоженный улей: люди метались из стороны в сторону, сталкивались друг с другом, падали, круша мебель и оборудование. Возобновились толчки. От одного – самого мощного – из рам вынесло стёкла.

Физики, в панике, бросились прочь.