- Гнус, ты чего? – не к месту влез Стил.

- Заткнись! – лихо осадил Гнус. – Или думаешь за умного сойти, рассуждая о неизбежном? – Снова кирпич в сторону Димки.

- Гнус, какая муха тебя укусила? – возмутилась Мати. – Он же не о том совсем! Ты гонишь сейчас, неужели сам не понимаешь?

- Да, Гнус, не кипятись, – всё же взял себя в руки Стил. – Ты это у Бони при встрече спроси...

- Какие у неё лады со смертью, – перебила Мати.

Гнус сплюнул. Собирался что-то возразить, но Женя не позволила.

- Существует вероятность, что человеческая сущность – каждого из нас – заключена в параллельности. Из расчёта наших поступков и складывается судьба. То есть, будущее каждого из нас не предопределено. Событийность можно изменить, причём на каждом отрезке пространства-времени, на протяжении которого мы мыслим, а значит существуем.

- А как быть за его пределами? – прищурился Гнус, и Женя поняла, что никакая муха парня не кусала, он всё предусмотрел заранее, словно уже побывал на этом своём отрезке, куда всех остальных закинуло впервые.

- Боюсь, это наш крест. Несовершенство трёхмерного мира. Мы можем перемещаться лишь в трёх координатах, время для нас – табу, – Женя сглотнула, сама не понимая, зачем вчерашним школьника вся эта «высшая математика».

- И кто всё так устроил? – не унимался Гнус. – Бог или зелёные человечки?

- Гнус, ты чё, серьёзно в инопланетян веришь? – Стил стоял, подперев руками бока, радостный, что получилось так легко отомстить приятелю – сам подставился.

Мати прыснула в кулачок.

Гнус не удостоил недостойных даже косым взглядом.

- Скорее всего, те пришельцы, которых вы имеете в виду под определениями «инопланетянин» и «зелёные человечки», не существуют, – Женя смотрела под ноги, как школяр у доски, стесняющийся открыть свои знания перед шушукающимися одноклассниками.

- То есть, есть и другие? – Мати посмотрела сначала на Димку, потом зачем-то на копающегося в кузове Лобзика.

Тот выглянул из-за «Тундры», точно почувствовал этот взгляд. Ничего не говоря, тыкнул пальцем в направлении Жени: мол, вот она, инородная сущность, прямёхонько у вас под носом, а не где-то там в небесах, куда смотреть, только шею воротить!

Мати нервно хихикнула.

- Но откуда вам знать? – спросила она, оборачиваясь на Женю.

Девушка вздрогнула, как от порыва ледяного ветра.

Вокруг потемнело – солнце заслонилось облаком в форме сказочного рептилоида. И впрямь повеяло холодом... изнутри, из бомбаря. Однако внутрь чрева смотрела одна Женя, возможно, только она и чувствовала. Остальные запрокинули головы, пялились вверх, на тварь, сожравшее светило, как хурму.

Всё вокруг сошло с ума. Выходит, она одна нормальная. В таком случае, происходящее и впрямь что-то значит(?).

- Я изучаю сны. Кошмары. Точнее природу их происхождения, – Женя вздрогнула, поскорее отвела взор от провала в бетонной стене.

- И как это связано с пришельцами? – спросил Гнус, прослеживая Женин взгляд. – Там нора, типа этой? Ход? Во сне?

Женя обняла себя руками за плечи.

- Пятьдесят на пятьдесят, – выдохнула она, беспорядочно скача взором по обступившим её ребятам.

- Это как? – не понял Димка. – Женя, ты серьёзно?

- Да! – Пришлось почти крикнуть, чтобы ответ получился эмоциональным.

- Спятили? – Мати покрутила пальцем у виска. – Это всего лишь сон. Как он может куда-то вести? Вы только послушайте себя со стороны.

- Бред сивой кобылы, – поддакнул Стил, но остался серьёзен.

- Объясни, – потребовал Гнус.

Женя пожала плечами. Сказала, смотря перед собой:

- Часть психоаналитиков считает, будто сон, есть ни что иное, как разрозненные обрывки событий, включая надежды, мечты, воспоминания – всё это расплывчато и неясно, по сути бред, вымысел. Другая часть, напротив, уверена, что сновиденья вовсе не сумбурны, а является частью чего-то запредельного, отстоящего в стороне от нашего логичного мира, а потому, на первый взгляд, лишённого смысла, не имеющего объяснения. Как астрономы не видят во вселенной антиматерии – которая, как показывают опыты, всё же существует, – так и психоаналитики не могут определить ту октаву, на которую смещены друг относительно друга реальность и иллюзия. Где проходит тонкая грань, за которой начинается безудержная фантазия, а материя утрачивает присущие ей свойства и что нужно предпринять в действительности для того, чтобы достигнуть резонанса, который бы открыл врата.

- Фантазия? – медленно проговорил Гнус, как бы смакуя слово на языке.

- Но если такое место действительно существует... – Димка задумался. – То именно из него и происходит наша реальность. Кто-то придумал мир там у себя, где есть такая возможность, и вот он воплотился в реальности тут, у нас. В месте, где есть материя – основа строительства, гравитация – как глобальное информационное хранилище, физические законы, описывающие поведение различных инерциальных систем в тех или иных условиях, а также момент их взаимодействия, когда одного вяло текущего процесса, такого как расширение вселенной, для дальнейшей эволюции уже недостаточно!

- Ты ещё тепловой баланс сюда приволоки с энтропией, – сплюнул Гнус.

- Хочешь сказать, что во сне мы видим ни что иное, как мастерскую, в которой Папа Карло выстругал первое полено? Да брось! – Стил приподнял руки ладонями вверх на уровне живота, как чаши весов; смотрел то на одну, то на другую кисть, словно дожидаясь, которая всё же перевесит.

- А мне кажется, что всё и впрямь вырисовывается, – Димка поёжился. – Сон – это дежавю. Фантомная память прошлой жизни.

- Прошлой жизни не бывает, – развела руками Мати. – Реинкарнация – бред. Как, впрочем, и другие религии. Кучка фанатиков, помешанных на вере в несуществующее, потому что смысл утерян окончательно. Потерянные люди.

- Только не для общества, – цыкнул Гнус.

- Да, только не для него, – кивнула Мати. – Обществу как раз такие и нужны. Ими проще помыкать. Таким ничего не надо взамен. Зомби.

- Дело в том, что момент реинкарнации невозможно доказать, – молвила Женя. – Даже если допустить, что перерождение – читай переселение сущности, именуемой в простонародье душой, из одного тела в другое – естественный процесс, такой, как, например, вспышки сверхновых, мы сталкиваемся с информационной проблемой, такой как память.

- А сверхновые причём? – не поняла Мати.

- Они вспыхивают и умирают, порождая новую материю, – объяснил Димка на скорую руку.

- А, – протянула Мати, явно ничего не поняв.

- Хочешь сказать, перерождённый ничего не вспомнит из своей предыдущей жизни? – Гнус как-то странно скривился, будто так и норовил поймать на лжи.

- Именно, – улыбнулась Женя. – И тут не нужны доказательства или эмпирические наблюдения. Новый мозг не связан со старым, а значит, никакой обмен информацией невозможен.

- А как же информативные каналы вселенной? – Лобзик подошёл, вытирая руки ветошью. – Не он ли пел о гравитации, в колебаниях которой заключён некий код? – Кивок в сторону Димки.

Женя опешила. Только сейчас до неё дошло, что шпана-то вовсе не шпана, какой кажется. Наверняка детки родились с золотой ложкой во рту, а потому учёба их особо не заботит. Как говорится, талант-то есть, потребность отсутствует. Ну не пристало золотой молодёжи учебник штудировать, да конспектики зубрить, куда почётнее по подземным коммуникациям ползать, милитари исследовать, повышать кругозор... Вдруг однажды наткнёшься на такую вот Женю. Эти-то дождались, значит и другим недолго осталось. Момент истины, вот в чём суть.

- Не уверена, что удел гравитации, переносить из одной головы в другую воспоминания, – Женя прищурилась. – Сами подумайте, если наши души действительно меняют тела как перчатки, в таком случае, смысл отсутствует, как таковой. Перед взором вьётся жуткая несуразица. Да и на счёт очереди я бы призадумалась...

- Какой очереди? – напряглась Мати.

- Той самой, как в больнице, – Женя снова улыбнулась, беседа становилась ненавязчивой. – Хотя, может быть, там всё по талонам уже.