Гарри задумался.
— Либо я начинаю учиться и думать, либо меня станут использовать все кому не лень в своих интересах?
— Ага. Сейчас, конечно, ты мало кому интересен, но что-то мне подсказывает, что к тебе присматриваются. Мелкий Малфой не просто так к тебе подкатывал в поезде.
Гарри нахмурился.
— Как-то…
— Но можешь продолжать пинать балду и играть в свой квиддич.
Вот про последнее не стоило — квиддич для Гарри почти святое. Гермиона вздохнула. Никак она не понимала общего увлечения этой игрой. С её точки зрения правила там совершенно дурацкие. Ей порой казалось, что здесь просто взяли и тупо соединили два вида спорта. Первый сам квиддич с кволфами, бладжерами и воротами. Второй — соревнование ловцов по ловле снитчей. Но на эту тему она предпочитала не спорить, видя общее помешательство на игре.
— Мне нравится квиддич, — мрачно заявил Гарри.
Девочка вздохнула.
— Я же говорю, что это твой выбор. Но тебе же что-то и помимо него должно нравиться. Ты же не собираешься всю жизнь в него играть? Хотя да, можно на наследство жить… Как там таких называют, кто без толку жизнь прожигает?
— Вот ты какого обо мне мнения…
— Воу-воу, полегче на поворотах. Никакого я о тебе мнения пока. Я тебе просто показываю твои перспективы. У тебя по-прежнему всё ещё в твоих руках. Поттер, я же говорила о том, чем занимались твои предки. Почему бы тебе не попробовать?
Гарри промолчал. Может что-то и сказал бы в итоге, но тут появился Рон и потянул показывать какую-то фигню, притащенную его братьями из Хогсмита. Гермиона ещё долго стояла растерянная, глядя им вслед. В этот момент ей как никогда не хватало наставника, с его умением разбираться в людях. Себя Гермиона оценивала верно по многим параметрам и вместе со своими достоинствами весьма точно знала собственные недостатки. И одним из них было совершенное неумение общаться с людьми. Точнее со сверстниками. Ну не интересны ей были эти разговоры, а дети очень хорошо чувствовали настоящие эмоции собеседников. Потому и не появились у неё в школе настоящие друзья. Разве что Гарри, но и тут будь у него немного другой характер, будь он менее терпеливым, они наверняка давно бы уже разругались. Похоже, сам Гарри тоже до школы не имел друзей и очень дорожил теми, с кем общался здесь, потому порой и сглаживал углы в разговоре. Сама Гермиона так не умела. И её всегда бесили люди, обладающие каким-либо явным талантом и ленящиеся его развивать. Она просто не понимала их.
В последнее время, правда, появился ещё и Невилл. После похода в лес он даже проникся уважением к девочке, перестал её побаиваться и даже научился спорить. Пока, правда, только с ней. И всё чаще подсаживался к ней в библиотеке с просьбой помочь с той или иной темой по какому-нибудь предмету. К облегчению Рона, поскольку в такие моменты Гермиона переставала капать на мозги Гарри, и появлялась возможность увести приятеля сыграть в шахматы или заняться ещё чем-нибудь. Может шахматы и хорошая игра, но явно ею не стоило увлекаться, когда до начала экзаменов оставалась буквально неделя.
— Да в конце концов, я же им не мамочка! — чуть ли не прорычала она. Сейчас она, как никогда понимала наставника, который однажды на её жалобы на одноклассников заметил, что свои мозги она им не вложит. Может предупредить, а дальше сами. Потому он и был сторонником обучения путём набивания шишек учеником. С Гермионой, по крайней мере, это работало.
— Шишки? Ну что ж, будут вам шишки! — Если раньше Гермиона ещё испытывала некоторый стыд перед Гарри из-за того, что вынуждена утаивать от него информацию, которая касалась его напрямую, то теперь он прошёл. В конце концов она уже язык себе стёрла намёками. Намёки ведь делать директор ей не запретил, только прямо говорить не велел. Но Гарри упорно отказывался их понимать, а если понимал, то его мысль уходила куда-то не туда, и порой вывод он делал довольно странный. Ему, однажды решившему для себя кто хороший, а кто плохой, было довольно трудно поменять взгляды. И все намёки он понимал исключительно в плане подтверждения его взглядов на мир вокруг. Всё, что в картину не вписывалось — игнорировалось, как происки плохих парней, желающих сбить его с пути истинного.
В результате всех этих размышлений к Снейпу девочка пришла в довольно растрёпанных чувствах. Профессор оглядел её с ног до головы.
— Если я правильно понял вашу радость на уроке, то ваш оборотень выжил, с чего тогда такое настроение?
— Он ещё не оборотень, и ему всего пять лет, — буркнула Гермиона. Вздохнула и постаралась взять себя в руки. — Да, выжил. Признаться, я уже и не надеялась. Ведь то, что я сделала, давало отсрочку месяца на четыре, а прошло уже пять… единственное, что мне в голову приходит, что та, кто послала проклятье, долго колебалась и несколько раз подходила к цветку души… Желание простить, хоть и не оформленное, могло дать некоторую дополнительную отсрочку. А если она подходила несколько раз… Да, вполне… Но я надеялась, что она сделает выбор раньше… Почему люди с какой-то маниакальной настойчивостью пытаются угробить сами себя? — Гермиона растерянно посмотрела на профессора. — Между спасением невинной жизни и местью почему так настойчиво выбирают месть?
Профессор минуты три пристально изучал девочку.
— У меня нет ответа на ваш вопрос, мисс Грейнджер. И мне довольно странно, что вы задаётесь им в таком возрасте…
— Я имела дело со многими проклятиями… пусть это и были только проклятые вещи… Этот оборотень мой первый клиент, проклятый сам. Но многое о характере тех, кто накладывал проклятья, можно понять по свойствам этих проклятий.
Снейп не ответил, но смотрел очень странно. Потом кивнул вроде бы сам себе.
— Так с чего такое настроение?
— Да так… — говорить про разговор с Гарри не хотелось. Тем более, зная, как профессор Снейп относится к Поттеру. Всё, что он скажет, Гермиона могла рассказать и сама. — Экзамены скоро, а я ещё не всё повторила.
— А-а-а… Подозреваете, что что-то знаете не на «превосходно», а на «превосходно» с небольшим минусом? Да, это серьёзная трагедия.
Гермиона насупилась. Иногда едкий юмор профессора Зельеварения напоминал ей наставника, хотя тот и язвил порой, но не обидно, в отличие от Снейпа.
— Ладно, идите, мисс Грейнджер, — неожиданно заявил зельевар. — Не смею больше отрывать вас от книг.
— Э… А отработка?
— Считайте, что вы уже отработали, когда спасли жизнь тому мальчишке. Идите, пока не передумал.
Гермиона поспешно выскочила за дверь и замерла, не понимая, что дальше делать. В общем-то, с учётом отработки, у неё был составлен план, но Снейп её отпустил раньше обычного, план полетел под откос, и что теперь делать с неожиданно появившемся лишним временем она не знала.
— Ненавижу импровизации, — пробурчала девочка и зашагала в сторону библиотеки.
А на следующее утро за завтраком ей принесли записку от Дамблдора с просьбой зайти к нему и сообщением, что ничего страшного не случится, если она пропустит историю магии. Гермиона с этим была согласна, потому даже не огорчилась. Скорее даже обрадовалась, ибо давно уже хотела расставить все точки над «i» в отношениях с Дамблдором.
Предупредив Гарри, что её не будет на уроке…
— Правда? — это Рон влез, едва услышав последнюю фразу. Зависти в голосе…
Гермиона наградила его свирепым взглядом.
— Да. Меня вызывает директор, наверное, по поводу происшествия в Запретном лесу. Если хочешь, могу поменяться с тобой местами.
Рон сразу как-то сдулся, видно общаться с директором никакого желания не испытывал, догадываясь, что такой разговор ничем хорошим для него не закончится. Так что сразу после завтрака Гермиона отправилась в кабинет директора в гордом одиночестве. Немного поколебалась у горгульи, в общем-то уже признавая, что явно погорячилась с представлением в лесу. Да и всё ещё побаливающая рука напоминала о собственной глупости. С другой стороны, прощать профессора Макгонагалл она не собиралась… Набравшись храбрости, она произнесла пароль и вошла в кабинет.
