- Истину глаголешь! - засмеялся Оскар. - Всё-таки, весьма нагло было с его стороны симпатизировать консулу, будучи всего лишь заместителем посла. Однако даже повышение не придает господину Фарино плюсов.
- Как минимум, при его родственнике у нас было меньше конфликтов с Федерацией, - возразил Фред. - Хоть два года с небольшим мы жили спокойно. А может, перемирие еще дольше продлится.
Отчего-то ему было неспокойно от грядущих перемен. Крис с Амирой были правы, не к добру это, когда к политике примешиваются личные чувства. А то, что нынешний посол Федерации неравнодушен к Джарету, Фред заметил довольно давно. Видимо, обретенная любовь обостряет наблюдательность и по отношению к чужим чувствам.
- За мир и детей, так, Фредди? - произнес Бома следующий тост. - Не грусти, дорогой, будем живы.
И все же не грустить не получалось. Тяжелой выдалась эта осень… Фред никак не мог перестать думать о смерти маленького оникса, родившегося со врожденным пороком сердца. Блонди еле-еле отстоял дитя у Юпитер, а мальчик заснул и не проснулся всего через пару дней. И никто, никто, кроме Фреда и Эрри, не горевал по ребенку - биологические родители даже в крематорий не пришли.
Тревожило и то, что через столько лет, после стольких попыток преодолеть последствия дедовской и отцовской системы, среди цветной элиты нет-нет, да и появлялись вот такие черствые и совершенно бесчувственные индивидуумы. Тобиас и Дженнифер появились на свет, когда Фред уже возглавил ведомство, блонди сделал для этих ребят всё возможное, и, заметив еще в раннем возрасте какое-то равнодушие к чувствам других, направил этих ониксов в группу к самому внимательному и доброму куратору. Позже добился, чтобы над обоими не было давления насчет выбора пары - они сами выбрали друг друга, сами приняли решение о создании потомков. Но о судьбе малыша Пьера беспокоился только Фред, а “любящая” мать в день похорон первенца веселилась в ночном клубе, как ни в чем не бывало.
“Что я сделал не так?!” - думал Фредди, не в силах согласиться с тем, что иногда душевные пороки - это просто диагноз.
Не успел он после таких впечатлений прийти в себя - Мать приказала закрыть проект Родерика, на который в Академии возлагали большие надежды.
Будто какая-то черная полоса начиналась. Фред так уставал и переживал, что Эрид уже сам предложил ему поехать развеяться с “несвятой троицей” Синдиката. Однако даже веселье друзей не было таким беззаботным, как раньше. Повод, по которому Крис устраивал пиршество, беспокоил: Мать отправляла Зави на колонизацию недавно открытой амойскими путешественниками планеты. Глава СБ гордился тем, что Юпитер дала ему полную свободу действий.
Однако к чему это приведет?!
========== 22. Новая земля ==========
О том, как проходил процесс колонизации, даже на заседаниях Синдиката говорилось мало, и это настораживало. Казалось бы, Фредди не должно быть никакого дела до того, что там делает Крис в неосвоенных краях. Однако и в ведомстве, и в Эос цветная элита цинично шутила: “Отдыхаем от нашего барса за чужой счет. Если там, на Мирайе, есть разумная жизнь, то не исключено, что живой позавидует мертвому”.
Эрид слушал такие разговорчики молча, и хмурился. Чего еще ожидать от этих блонди?! Пожалуй, только свой - исключение, но очень уж убедительно доказывающее основное правило. Химера пытался убедить себя и Фреда, что происходящее на далекой планете не должно изменить их жизнь. Однако трудно было не замечать, что всего за пару недель Иа заметно похудал и побледнел, и даже улыбаться перестал. Кахолонг упоминал будто между прочим, что Хозяин ни разу не позвонил, убеждал себя и остальных: “может, они там связь не установили, может, там условий нет”. Но все, кто хорошо знали Криса, помнили, что в сауну и на рюмку горячительного Зави можно вызвонить из любой точки галактики. Захочет - из какого угодно глухого угла наберет, а не захочет - ищи ветра в поле.
- Он хоть бы ради ребенка весть о себе подал, - Фредди изливал душу любимому, когда они ехали из Академии. - У Орфея каникулы, а его забирает не родной отец, а Доминик. Хотя тому и так хватает забот, родной сын у него, мелкие Розен и Минк тоже…
- Консул мог бы и забрать сына домой, а то забудет, как парень выглядит, - проворчал Эрид. - Тем более, возраст как раз такой, что за мальчиком нужен глаз да глаз. Я помню, как тебя угораздило забрать к себе на выходной это “чудо”. Если б я не пришел с работы чуть пораньше, ребенок успел бы прочитать весь компромат, который у тебя дома хранится.
- Ну, прочитал бы, так испытать все равно не было бы на ком, - тихо засмеялся блонди. - Не сердись, Джарета можно понять, у него слабое здоровье, у него мигрень…
- Отчего-то для господина Фарино у него мигрени нет. У вас, блондинок, мысли только об одном.
- Эрри, как ты можешь верить этим сплетням! - возразил Фред. - Если в кои-то веки посольство Федерации на Амой возглавляет вменяемый человек, и даже если консул нормально с ним общается, это еще ничего не значит. Да, Джарет нравится послу, но я не думаю, что это заставит кого-то из них забыть о долге.
- Ты всех считаешь такими же совестными, как ты сам. Вот ты еще не раз вспомнишь, что я тебе говорил.
За прожитые вместе годы Фред привык воспринимать ворчание чароита на элитников и федералов как привычный шумовой фон. В конце концов, разве от недовольства жизнью что-то изменится? Надо как-то выживать. Вернется Крис, надо будет поговорить с ним, напомнить, что не все дела решаются кулаками, что раз уж все же взяли планету под свой контроль, с местными жителями необходимо как-то ладить, а то не приведи высшие силы война начнется, это же сколько матерей будут сыновей терять, сколько детей сиротами останутся.
*
- Ты снова не спишь, милый… ты слишком беспокоишься обо всех… - прошептал Эрид, обнимая любимого. Как бы блонди ни притворялся, Химера чувствовал, когда Фред не спит, а просто лежит, закрыв глаза, и делает вид, что отдыхает.
- Да нет, я всё прекрасно понимаю. Волк тоже мне говорил, нельзя тянуть на своих плечах полгалактики, спина надорвется, - Фред горько усмехнулся. - Вот только “не думать” получается не всегда.
За этими словами так ясно ощущалось - “помоги мне забыть”. Эрид перебирал темно-золотые локоны, ласково прикасался губами ко лбу и к вискам блонди, шептал ласковые слова, а вскоре начал тихо напевать, убаюкивая любимого голосом и надеясь, что сейчас это испытанное средство поможет и не придется прибегать ни к успокаивающим таблеткам, ни к другому… лекарству.
Химера был счастлив, когда любил Фредди при свете дня в одной из комнат в старой части дома… когда солнечные лучи так ярко освещали роскошные вьющиеся волны и золотисто-бежевую ткань постели… когда нежные ласки переполняли теплом, и было так легко и сладко шептать: “Я тебя люблю” - при свете дня, не скрывая своих чувств. Но блонди по-прежнему время от времени стремился к страсти темной и почти жестокой, будто это помогало забыть груз ответственности и вины за тех, кого не уберег, не спас.
*
После возвращения Криса в Эос царила всё та же тишина. Отчеты главы СБ были краткими и сухими, Синдикат знал только то, что население Мирайи не оказывает сопротивления завоевателям. Мать отдала приказ переименовать колонию в Нойеланд и назначить губернатором одного из блонди главных линий, пока в Институте Генетики не создадут новую линию, исходя из особенностей подведомственной территории.
Первоначально эти обязанности хотели отдать Мишелю, но тот явно не хотел покидать Амой, хоть и пытался скрывать эмоции за маской невозмутимости. И свою кандидатуру предложил Оскар. В Эос шутили - “сколько Волка ни корми, все равно его тянет куда-то подальше от Матери”.
