========== 1 ==========
Кошка урчала и мяукала, тыкаясь мокрым носом в ладонь. Хайне поворочался на мягкой постели - просыпаться так рано было лень, тем более, рабочий день начинался только со второй пары в Академии у потока элиты министерства образования. Но рыжая вредина продолжала требовать внимания и корма с утра пораньше. По ней будильник можно сверять!
- Сейчаас, Джинджер! - пробормотал блонди, с удовольствием потягиваясь. Почесал кошку за ухом и поднялся, приступая к ежедневным заботам.
Раз уж его разбудили с самого утра, Хайне насыпал корм в кошачьи миски - за нахальной рыжей моськой подтянулись еще четверо хвостатых и пушистых - и принялся за готовку.
Он любил это тихое время, когда еще не нужно спешить и никто не отвлекает звонками и текущими вопросами. Хлопотать на кухне, одевшись в любимый мягкий халат и удобные тапочки, разогревать мясные блюда и приготовить суши - на завтрак, упаковать себе на работу, да и детям привезти кое-что. Правда, экологи, которых он собирался навестить сегодня, были вовсе не детьми, первые его выпускники уже давно работали на станциях… но для Хайне все, в чьей судьбе он когда-либо принимал участие, оставались детьми независимо от возраста. А на Второй Речной работали двое сильверов, выросших в его доме. Притом, ученые-исследователи питаются неправильно! Когда у них там работа кипит, они хорошо если успевают заказать суши из ближайшей к станции службы доставки. Пробовал Хайне то, что привозит та доставка. Ну кто так готовит?.. Пусть парни попробуют еду, приготовленную по всем правилам.
Из мини-плеера звучала любимая музыка - блонди любил окончательно просыпаться под бойкие и веселые мелодии. В окно светило яркое весеннее солнышко. Черно-белая кошка, самая любопытная, сидела на пороге в кухню, глядя ярко-зелеными глазищами так, будто хотела сказать: “Что это ты там такого готовишь, хозяин? Маааало мяяяса!”.
Пара в Академии, потом в одну из школ в Мидасе заехать, обещал дирекции навестить… а потом к экологам, разобраться все-таки, что там за дело такое с практикантами, из-за которого понадобилось до главного управления дойти. Процесс приготовления еды был настолько привычен, что, пока руки были заняты, Хайне не спеша обдумывал текущие дела.
Жалоба со Второй Речной занимала его мысли больше всего. Судя по истории переписки, конфликт длился уже полторы недели, но никто толком не удосужился объяснить, из-за чего разгорелся весь сыр-бор. Студенты винили “этого обнаглевшего недо-гражданина Каннингема”, от того вместо объяснительной пришла записка на стикере: “да пошли они все” (скан прилагался в качестве доказательства наглости и скверного характера эколога), ответственные за практику молодняка сильверы утверждали, что парни немного ошиблись, но проклятый федерал закатил скандал, будто из-за существенной потери.
Позавтракав и выпив чашку кофе с молоком, Хайне быстро собрался и поехал в Академию.
*
Для Мориса Каннингема день начинался не столь радужно. Шел четвертый день его смены на станции: по уму, он уже должен был сидеть за рулем машины и направляться на квартиру в Мидасе… а вместо этого, поспав в общежитии - эти нежные и тонко чувствующие гаденыши своими воплями снова не давали спать всему блоку! - снова направился присматривать за подопытными животными. Ну что мешало практикантам кормить рыб вовремя и чистить вольеры грызунов, когда сказано? Сделал дело - и шуруй хоть на вечеринку, хоть к рагону на рога! Но нет же, надо накосячить, получить, и свалить, оставив свою работу человеку, у которого помимо этого обязанности есть и который тоже хочет домой вовремя. По графику-то - три дня с ночевками на станции, три дня дома. Как же достала эта школота.
“Старею, что ли, раз на молодежь обижаюсь?” - подумал мужчина. - “Рановато вроде”.
Сегодня еще и визит министра образования Амой ожидался. Гаденыши таки дошли со своими жалобами до высшей инстанции. И эта встреча была нужна Мо, как четвертый день в смене.
Наслышан он был о господине министре. Год на Амой отпахал, и, хоть работал на окраинной станции, слухи о жизни в Танагуре слышал. Умеет элита сплетничать. Кумушки из светских салонов Нью-Вашингтона кажутся молчаливыми на фоне некоторых амойских суровых мужчин!
И то, что Морис успел узнать, оптимизма не добавляло и настроения не поднимало. Говорили, что для господина Саласа дети - важнее всего, а в категорию “дети” для него входит всё население Амой от новорожденных до… ну, тридцатника точно.
Созерцая, как медленно и неспешно плавают рыбы в огромном бассейне, то и дело лениво поглощая брошенный им корм, Мо с тоской размышлял: ну вот, сейчас опять начнется! Зачем детей обидел, их нужно жалеть, они не нарочно, и вообще - они элита, а ты тут кто? Казалось, ход визита известен заранее. Блонди явится, будет долго и нудно читать нотации о правильном обращении со студентами, потребует объяснительную, а то еще и санкции впарит.
Ну, пусть только попробует, сволочь белобрысая! Что с того, что блонди? Морис Каннингем обламывал рога личностям покруче чем какая-то там очкастая сова ученая. Чего стоил конфликт с преподобным Харгривом, тираном и интриганом, древнетерранские Борджиа нервно курят в сторонке на том свете. А судья Гарвер, который пытался припаять срок - реальный, на минуточку, срок! - за оскорбление мифических религиозных ценностей.
Этот Салас не знает, с кем связался.
Мо покормил животных, сходил выпить кофе и поболтать с заступающими на смену гражданами и ониксами и вышел во двор перекурить. Сев на здоровенное бревно в тени дерева, уже давно заменяющее здешним курильщикам скамейку, он с наслаждением затянулся и уставился в нежно-голубое небо.
Красота. Эх, вот что на Амой однозначно восхитительно - это небо! Дивно чистое и глубокое днем, таинственно темное в безлунные ночи… а сияние серебряной и золотой луны… в такие бы ночи кататься в машине с открытым верхом в компании симпатичного парня… но пока Мо перебивался случайными связями. Его скверный характер отталкивал многих. А кого не смущал характер, тем не нравилась чересчур уж громкая фамилия и родство с Мюрреями. Куда ни кинь!..
Рабочий неподалеку вяло гонял уборочного робота, напевая: “Я хочу быть высокой сосною, чтоб бездельничать век напролет, по утрам не расчесывать хвою и не мыться, пока не польет”. Вдруг послышался негромкий гудок, ворота открылись, и во двор въехала небольшая скромная машина. Авто остановилось, и во двор вышел высокий элитник с темно-золотистыми волосами, собранными в хвост. Мужчина был одет довольно скромно, в практичный темно-синий костюм, больше подходящий для поездок, чем для демонстрации идеального вида в офисе.
Что-то излишне скромен он для блонди. Ну-ну.
- Добрый день. Не подскажете ли мне, где я могу найти мистера Каннингема? - спросил элитник.
Мо с наслаждением выдохнул дымок и, стряхивая пепел в жестянку из-под рыбных консервоа, ехидно ответил:
- Вы его уже нашли. Я это. А вы, значит, тот самый господин Салас, визитом которого мне грозят всю смену? М-да. Выглядите ничего так. Но если вы будете бегать с этим хвостиком, как у провинциальной учительницы младших классов и так неброско одеваться, то рискуете до старости прокуковать в одиночестве в компании сорока кошек.
Получайте, господин блонди! Не дожидаясь, пока противник начнет выговаривать и угрожать, защищая своих ненаглядных “деточек”, Мо решил напасть первым.
Каково же было его удивление, когда привычная тактика не сработала.
