Вместо того, чтобы начать скандалить, Салас лучезарно улыбнулся и ответил:

- Прекрасно, мистер Каннингем, даже работая экологом вы сумели сохранить наследственность родственников из СБ. Насчет того, что я живу один, и что у меня есть кошки, вы совершенно правы. Разве что с количеством не угадали, их не сорок, а всего пять. Итак, где мы с вами можем спокойно и не спеша поговорить? Надеюсь, вы расскажете мне о случившемся максимально доступно для неспециалиста. Я, конечно, на станциях бываю иногда, но это больше дружеские визиты, в профессиональных тонкостях я не разбираюсь.

От удивления Мо даже сигарету уронил - хорошо еще, что как раз в пепельницу. Это что, какая-то элитная хитрость? Точно, в таком дружелюбном отношении есть какой-то подвох.

Он почесал в затылке.

- Ну ладно. Пойдемте в комнату отдыха в общежитии, это на первом этаже. Народ как раз разбежался, никого нет.

- Подходит. Подождите еще минутку, я достану закуски и сладости, выпускникам своим привез. Кстати, мистер Каннингем, а вы уже завтракали? Для вас я тоже захватил суши, салат, домашнее печенье и чай. Я-то знаю, как питаются ученые на станции. Вы так погружаетесь в работу, что ничего не успеваете.

Это был не сюрприз даже, это был шок. Мо уже и не помнил, когда в последний раз кто-либо интересовался его самочувствием, настроением и тем, ел ли он сегодня. Дядя Колин заботился о том, чтобы он жил благополучно, всегда снабжал деньгами, при необходимости пользовался родственными связями Мюрреев, вытаскивая “сына дорогой Марго” из всех передряг. Но, когда Колина не стало, Морис остался один в чужом и враждебном мире.

========== 2 ==========

О том, что экологи приняли на работу мигранта из Федерации, причем не кого-нибудь, а паршивую овцу в семье знаменитых нью-вашингтонских Каннингемов, Хайне слышал еще год назад, когда эту новость живо обсуждали главные сплетники в Эос, но в то время все разговоры прошли мимо него. Приняли и ладно, главное, чтоб человек был хороший и как специалист ко двору пришелся. Новоявленный гражданин работал на Второй Речной - достаточно далеко от столицы, не привлекал к себе внимания, и скандал с практикантами оказался единственным случаем, который потребовал личного участия Хайне в судьбе этого человека.

Отчего-то блонди предполагал, что Каннингем окажется блондином или светло-русым, как те представители семьи, которые посещали Амой в составе дипломатических делегаций. Сидевший же под деревом парень в зеленой форменной куртке без бейджа и светлых вытертых джинсах был темноволосым, и гриву отрастил почти как оникс. В ухе рядом с сережкой-чипом - знаком гражданства - поблескивали еще две с яркими зелеными камушками. Вот таков был Морис Каннингем, и этот похожий на пантеру молодой мужчина явно настроился на очередное выяснение отношений, а не на конструктивный разговор. Он всегда такой или его кто-то успел так достать? Скорее всего второе, раз, судя по графику, его смена закончилась еще утром, а он здесь. Поэтому шуточки о “сорока кошках” Хайне пропустил мимо ушей. Лучше в первую очередь разобраться, что там случилось.

Следом за Каннингемом он направился в общежитие экологов. По пути им встретился молоденький руби, тут же поспешивший к блонди с объятиями:

- Папа Хайне, вы приехали! А я и не знал, что вы сегодня будете! Как я соскуууучился!

- Я тоже по тебе скучал, Робби. Передашь нашим ребятам коробки? Сладким всех угостите, там хватит, - Хайне обнял парня в ответ. - Мы с мистером Каннингемом разберемся сейчас, что там с подопытными образцами случилось, и я обязательно загляну к вам.

Каннингем поглядывал на эти родственные нежности с выражением то ли презрения, то ли замаскированной под таковое зависти. Тяжелый случай…

Блонди прошел за Морисом в комнату отдыха на первом этаже общежития. Пока Хайне расставлял на столе посуду с едой, Морис включил чайник, проворчав:

- Зверь-машина работает уже через раз, скоро вынесем вперед розеткой. Кстати, “дети” ваши после вечеринок ведут себя как слоны, вечно роняют что-то.

- Полагаю, это не единственное, за что вы на них так обижены?

Каннингем плюхнулся на диван и уселся, закинув ногу на ногу.

- В общем, дело обстояло так. Прислали сюда на практику пятерых сапфиров. Первый день прошел относительно нормально, хотя студентам явно не пришлось по душе, что им будет давать поручения не просто человек, а еще и мигрант из Федерации. Шутки в свой адрес я пропустил мимо ушей, мне не в первый раз приходится в добровольно-принудительном порядке знакомиться с мнением окружающих о своей персоне. Но через какое-то время практикантов пригласили на вечеринку друзья из военного ведомства. Парни сорвались со смены, не накормив находящихся под наблюдением животных и рыб, состояние аквариумов не проверили, бассейн не проверили, вольеры не почистили, хотя это было поручено им. Вернулись они утром следующего дня, объяснить мне, в чем дело, отказались.

- Так, - кивнул Хайне. - И что тогда сделали вы?

- Что я сделал?! - резко переспросил мужчина. - Довел дело до ведома их преподавателя. Факты и только факты! Я не знаю, что там дальше рассказали вам, но я просто написал господину Фрею и сообщил: так и так, практикантов на смене не было, поручения не выполнены, разговаривать со мной все пятеро отказываются. Эта серебряная поганка в ответ требует объяснительную с меня, зачем я так нагружаю студентов. Нагружаю?! Ну извините! Гудеть день и ночь их нагружает. И я думаю, что элитники в шестнадцать не переломятся делать вещи, которые я, человек, учился делать в четырнадцать лет. Когда нужно было мыть полы в ветеринарке, я брал тряпку и мыл. Этим же лень даже взять в руки ручку и заполнить журналы наблюдений…

Хайне слушал и кивал. Ситуация была ему более-менее ясна. Студенты просто-напросто невзлюбили Каннингема. То ли за происхождение и фамилию, вызывающую не самые радужные ассоциации у любого элитника, то ли за характер, то ли и правда юношеский максимализм взыграл и чистка вольеров под руководством гражданина показалась им напрасной тратой времени и сил. Да и возраст такой, взрывной. А тут еще и искушение в виде гулянки у старших и харизматичных приятелей. Педагогическая проблема стара, как этот мир.

Дав собеседнику выговориться, блонди сказал:

- Вам трудно пришлось, мистер Каннингем, и я вас прекрасно понимаю. Сам бы рассердился в такой ситуации. Убытки, которые нанесли студенты, станции компенсирует министерство образования. Я поговорю с господином Домина, чтобы он засчитал вам сегодняшнее потраченное время как полный день переработки и дал отгул. С моей же стороны вы можете рассчитывать на помощь с юным поколением. Кстати, вы угощайтесь, берите суши, всё домашнее.

Каннингем глядел растерянно.

- Вы что, не будете скандалить? Вот это поворот.

Хайне улыбнулся:

- Разве вы давали повод с вами ссориться? Вы фанат своего дела, я уверен, что Зильберт и его подчиненные именно за это решили принять вас на Амой. И вы говорите, что в четырнадцать лет пошли работать в ветеринарную клинику?

- Ага, - Морис кивнул. - Подрабатывал в свободное от колледжа время. Родичи по отцу шипели, как кобры.

- Еще бы. “Пощечина общественному вкусу”, как говорил некий классик древности. Я представляю это зрелище. И восхищаюсь вашей смелостью. Выбрать свой путь в таком юном возрасте и отстаивать решение, несмотря ни на что.

Мужчина поджал губы и какое-то время молчал, а затем с усилием сказал: