Я отогнал от себя плохие мысли. Мир в моих глазах вновь приобрел краски. Зеленела трава, бегали по разноцветной сцене разноцветные люди, отлаживая аппаратуру. Мне захотелось подойти поближе к сцене, чтобы рассмотреть, как там все устроено. Но пространство перед сценой было огорожено железным забором, так что я решил никуда не ходить.

Хосок примчался обратно к нашему месту, держа за руки своих братьев.

— Я всегда выигрываю в монополию, — Джин сел на нашу подстилку по-турецки. Тэхен выглядел точь-в-точь, как маленький принц из аниме. Мальчика приодели в чистую, белую рубашку и синие джинсы с подшитыми штанинами. Тэхен был очень горд тем, что присутствовал на концерте, на котором будут выступать знаменитости из Сеула. И, конечно же…

— Я посмотрел новое аниме. Оно такое кровавое, что даже Джин глаза закрывал! — - Похвастался мальчишка передо мной.

— Молодец, так держать, — похвалил я будущего головореза. К нам присоединился Чимин со своим младшим братом. Господи, что это были за прелестные дети? Полная противоположность вечно ссорящимся Кимам и Чону. Старший ангелочек вел за собой ангелочка помладше, который пританцовывал на ходу и смеялся так, что даже мое огрубевшее сердце растаяло.

— Чихен, скажи всем привет! — Лицо Чимина посветлело. Он переглядывался с братом и улыбался. Мальчику на вид было не больше восьми лет. В отличие от Чимина, он ходил с более длинными волосами, заплетенными в мелкие косички. Но оба брата, в общем, выглядели ухоженными и обласканными детьми.

— Чихен, познакомься. Это Джин, — Чимин указал младшему на высокого и широкоплечего Джина. Сокджин присел перед малышом, поправляя очки на переносице и протягивая Чихену руку. Так младший братишка Чимина познакомился и с Тэхеном. Хосока он знал, а вот когда дошла очередь до меня, то Чимин густо покраснел.

— А это Юнги, я его очень люблю и уважаю, — произнес Чимин на одном дыхании. Я усмехнулся и поздоровался с Чихеном.

После знакомства мы сели объяснять Чихену, как играть в монополию. Чихен не совсем понимал радости покупки земли, зато ему нравилось бродить по полю тяжелой фигуркой котика. Хосок быстро обанкротился, а я собрал все карточки одного цвета и теперь сидел с видом властелина.

— У-у, принц Юджин отнимает земли у крестьян, — посмеивался Хосок.

— Ты же корейский Робин Гуд, отними у меня эти земли, — я показал Хосоку язык. Чон с азартом накинулся на меня и принялся выхватывать карточки у меня из рук. Мы шуточно дрались, громко смеялись, перекрикивали музыку, которую в парке включили для фона, и обнимались, хлопая друг друга по спинам. Эта потасовка продолжалась до тех пор, пока к нам не перетащили свою подстилку приемные родители Хосока и родители Чимина — очень приятные люди. Мама Чимина была милой, казавшейся очень молодой, стройной женщиной с волосами по плечи, перекрашенными в пшенично-русый цвет и добрыми глазами. Отец Чимина казался постарше своей супруги. Это был высокий, смугловатый и широкоплечий мужчина с такими же ласковыми глазами. Чимин и Чихен с радостью пересели к своим родителям, прижимаясь к ним и щебеча о чем-то своем. Джин пошел говорить с отцом, Тэхен, разумеется, устремился за братом. Мы с Хосоком одни остались на нашей циновке.

— Почему ты не идешь к родителям? — Спросил я у Хосока.

Чон потупил взгляд.

— Если я уйду, ты останешься совсем один.

— Ну и что?

Я видел причину такого поведения в другом. Хосок рассказывал мне, что у них в доме было не все в порядке. Говорил, что он сильно провинился перед братьями. Может быть, он просто комплексует по поводу того, что теперь он недостоин быть частью этой семьи?

Но вот его позвала приемная мать. Хосок будто ждал этого приглашения. После того, как он получил его, Чон без страха сел рядом с родными. Даже братья окружили его вниманием. Тэхен нюхал волосы Хосока и что-то радостно восклицал, тот целовал его в ответ в макушку и улыбался. Я невольно завидовал Хосоку. У него такая большая семья, которая любит его… Меня же позвал Чимин:

— Юнги, садись к нам!

Я с неохотой покинул свою циновку, перевернув попутно игровое поле, и сел к Чимину. Я тоже оказался окружен вниманием, словно родной. Все это казалось мне таким нереальным, что я даже слезу обронил.

— Юнги! — Испугался Чимин, а маленький Чихен бросился обнимать меня. Я утер слезу и улыбнулся:

— Простите, у меня просто мамы с папой нет, — объяснил я взволнованным родителям Чимина. — И братьев. Я с бабушкой и дедушкой живу.

Я не хотел давить на жалость, но нужно же было назвать этим людям причину моей мимолетной грусти.

— Чувствуй себя с нами, как с родными, — сказала ласковая мама Чимина. Какие громкие слова. Но я поверил им.

Начался концерт. Мы перебрались поближе к сцене. Я морщился от громкой музыки, а вот Хосок наоборот ликовал и приплясывал на нашей детской подстилке. Странное дело: когда Хосока просили танцевать, он не слушался, так что увидеть его танец можно было только тогда, когда он сам этого хотел. Но эти моменты были воистину прекрасными. Я смотрел на Хосока и недоумевал, почему он бросил танцы. Что бы там ни было, зачем бросать то, что у тебя получается лучше всего?

Большая сцена освещалась разноцветными прожекторами, была уставлена мониторами, но микрофонов на ней стояло по минимуму, потому что половина артистов выступала с маленькими микрофонами, крепившимися на голове, чтобы ничто не отвлекало их от танцев. Хосок с Чиминов громко кричали, завидев своих кумиров, Чихен тоже пищал. Даже Джин и Тэхен активизировались. Все они умели танцевать. Мои друзья танцевали, не обращая никакого внимания, что на огромной, ярко-зеленой поляне становилось тесно. Народ все прибывал. Музыка разносилась на далекое расстояние. Я прислушивался к басам и млел, изредка записывая в свою тетрадочку понравившиеся ходы и слова. Я уже тогда загорелся желанием писать свои песни. Я быстро поглощал банан и писал, восхищенно глядя на уверенных музыкантов. Здесь были и рок-группы. Я все думал, как хорошо было бы совместить гитарные рифы с рэпом. Или, например, использовать для создания бита какие-нибудь народные инструменты. Это было бы очень красиво. Некоторые даже так делали.

— Это Вонджэ! Вонджэ! — Закричал Хосок. Чимин восхищенно впился взглядом в фигуру вышедшего на сцену парня.

Я тоже посмотрел на сцену, когда на нее выходил сеульский исполнитель. Знал ли я тогда, что через несколько лет мне предложат занять его место? Даже и не догадывался.

Все смешалось: музыка, танцы друзей, Хосок, который схватил меня за руку и потащил на край поляны, виляя между подстилками, к палаткам со сладкой ватой.

— Я не люблю сладкую вату, — ворчал я.

Хосок не послушал меня. Я стоял возле него с огромным мотком ваты, наверченной на пластмассовую палочку.

— Я этим буду кормить всю нашу компанию, я тебе точно говорю, — я оторвал зубами маленький кусочек.

— Тогда ты будешь уже не принцем Юджином, а сахарным королем. Шуга! Вот ты кто!

Так я получил еще одно прозвище. А я действительно кормил ватой всю нашу компанию. Я не шутил. Мы еще предпринимали прогулки по территории, огороженной для концерта. Я увидел желтую палатку тира и остановился возле нее, глядя, как какой-то мальчуган вставал на цыпочки и прицеливался из ружья в мишень с кровожадной улыбкой. Хосок же предпочел купить светящиеся браслеты и маленькие, цветные огни.

Под конец концерта Хосок отпросился у родителей немного погулять. Уже темнело, и приемные родители Хосока были сначала против, особенно после того, как некоторое время назад забрали нас из заброшенной больницы.

— Пожа-алуйста, мы недалеко от дома погуляем.

— Вы маленькие, — строго говорил отец Хосока, грозя пальцем детям. Мужчина тоже был весь раскрасневшийся, потому что танцевал вместе с детьми.

— А Джин большой, — Хосок ткнул пальцем в старшего брата, который был для него всегда гарантом безопасности. Видимо, у родителей Джина и Чона тоже, потому что нас отпустили.

Хосок привел всех нас на стройку, где мы обычно играли в магов. Там он разжег костер из подручных средств, и мы все, усталые, уселись у костра. Чимин что-то тихо напевал, Тэхен засыпал на плече Джина, который живо обсуждал с Хосоком прошедший день. Я по большей мере молчал, пока Хосок не заявил: