Лэри, еле сдерживая себя во время монолога учителя, на последнем его вопле тоже сорвался на крик:

- Да что вы знаете про нас?! Я уверен, что и в ваше время были сволочи, которые… без любви… Только их по телевизору не показывали! К тому же ваши пересахаренные сказочки вроде “Свинарки и пастуха” не лучше!

- Этот фильм не моего поколения. Но лучше сказочки, чем грязь!

- Лучше любовь, чем сказочки!

- Да где она, любовь-то? Вы ее видели? Разве вы знаете, что это такое?

- Знаю… - Лэри вдруг растерял весь свой пыл. - Я, например, просто… умираю от любви… - И омега почему-то стал рассказывать Марку о себе, о любви к Келлану, о Ноксе с Тейлором, о том, как он, Лэри, ходил к Лютеру, о кукле с белыми волосами… - Вы можете себе представить, в каком я был состоянии, если готов был стереть Тейлора с лица земли?! А вы говорите…

- Погоди-погоди, - встревожился Марк, вдруг забыв о том, что всегда старательно обращался к своим ученикам отстраненно, на “вы”. - Так ты все-таки сделал куклу? А потом ее сломал?

Лэри кивнул.

- Знаешь, - учитель потер пальцем переносицу, - я, честно говоря, не очень разбираюсь в таких вещах, но, может быть, тебе стоит сходить в церковь?

- Зачем? - удивился Лэри.

- Ну… ведь эта кукла была… как бы Тейлором…

- И что? - занервничал омега.

- А ты ее сломал…

- Но ведь я так… просто… Я в тот момент никакого зла Тейлору не желал.

- Все-таки сходи, Лэри, сними с себя грех, поставь свечку за здравие!

- Может, и схожу… Я сам тем, что произошло, очень мучаюсь… А вы верующий?

- Не знаю… Может быть… Когда Лео болел, мы все испробовали, чтобы его спасти. Ничто не помогало. Оставалось одно - вера. Она, правда, тоже не спасла его, но как-то облегчила его страдания. И я до сих пор хожу в церковь. Ставлю свечи. Только уж теперь… за упокой…

- Отчего он умер?

- Рак. Ему было всего тридцать два года.

- А дети? У вас есть дети?

- Дети… - Учитель покачал головой. - Не успели. Сначала боялись себе позволить, потому что в молодые годы мотались по гарнизонам, по забытым Богом углам. Жили в бараках, без всяких удобств. Там зимой вода в чайниках за ночь ледяной коркой покрывалась. Какие уж там дети? А потом… он заболел…

- И что же вы, совсем один?

- Практически так. Но я никого не виню, не жалуюсь. За счастье, которое было у нас с Лео, надо платить.

- Знаете, мне ведь тоже тот ясновидящий Лютер сказал, что я должен свою любовь выстрадать. Я, наверное, тоже плачу за то, что с Ноксом… просто так… действительно без любви… хотя я тогда еще не знал, какая она - любовь… Ну ладно, - омега поднялся со стула, - я и правда пойду. Замучил вас своими разговорами. - Он двинулся по коридору, но остановился и спросил: - Так когда вы придете в школу?

Марк вздохнул:

- Я, наверное, больше не приду. Пока еще у меня больничный лист, а потом - подам заявление об уходе. Я, в общем-то, и сам понимаю, что педагог из меня никакой. Когда уволился из полка в запас, никак места себе найти не мог. Деятельному человеку невыносимо весь день сидеть дома. Поэтому я сразу согласился, когда мне предложили вести в школе ОБ. Кто ж знал, что у меня ничего не получится…

- Получится! - тихо, но убежденно возразил Лэри. - Вы только разрушьте стену, которую сами построили.

- Какую стену?

- Ну… про которую говорили… между нами и вами… Честное слово, наши ребята расстроены, что все так отвратительно получилось. Все еще может быть хорошо! Вот увидите!

Марк покачал головой:

- Я подумаю над всем тем, что ты мне сегодня сказал, Лэри. И вообще, спасибо, что пришел, спасибо за… откровенность. И вот что я тебе скажу. Тейлор - омега необыкновенной внешности. На него всегда будут оглядываться. У меня у самого голова все время поворачивалась в его сторону на том единственном уроке, на котором он у меня присутствовал. И я имел возможность наблюдать, как смотрел на него Келлан, поскольку они сидели вместе.

- Влюбленно, вот как! - горько воскликнул Лэри.

- Нет, он смотрел всего лишь удивленно. Восхищенно, может быть…

- Разве это не одно и то же?

- По-моему, нет. Повторяю, внешностью Тейлора все будут восхищаться. А у влюбленных взгляд другой…

- Какой?

- Наверное, такой, как у тебя, Лэри.

***

Пока Лэри беседовал с Марком, на улице похолодало. Легким белым пушком засыпало лужи и грязь. Дышать стало легче, и даже настроение у омеги несколько поднялось. Может, преподаватель прав: Келлан всего лишь удивлен сказочной белизной Тейлора и его непохожестью на других, а душа его свободна для Лэри, только он просто об этом еще не догадывается?

Лэри, задумавшись, занятый своими мыслями, шел быстро и не глядя перед собой. Завернув за угол, он вдруг натолкнулся на парня в черном пуховике с надвинутым на глаза капюшоном и… рухнул, поскользнувшись, прямо ему под ноги.

- Смотреть надо, куда идешь, тетеря! - зло выкрикнул альфа, но все-таки помог омеге подняться на ноги.

Лэри, потирая ушибленное колено, ничего не ответил.

- Идти-то можешь? - спросил альфа и, откинув капюшон, встревоженно заглянул Лэри в глаза.

Лэри тоже посмотрел ему в лицо и, несмотря на саднящую боль в коленке, рассмеялся:

- А я тебя знаю! Ты пару часов назад наряжал елку в витрине кондитерской.

- Ну… вообще-то… было дело… А ты откуда знаешь?

- Видел!

- Видел? И что? А знаешь-то меня откуда?

Лэри уже пожалел, что заговорил с альфой, убрал с лица улыбку и по-деловому ответил:

- На самом деле я тебя вовсе не знаю. Я заглянул в витрину магазина, когда вы с омегой-продавцом вешали на елку игрушки. А твой омега заметил меня и почему-то на это вдруг рассердился.

Лэри хотел уже отправится дальше, но альфа загородил ему дорогу.

- Прекрасно! Замечательно! Тебя-то мне и надо! - ядовито и даже как-то брезгливо воскликнул он.

Лэри в испуге прижался к стене дома. Вечно он влипает в какие-то истории. И кто его за язык тянул? Шел бы себе тихо домой.

- Кто тебя просил соваться к нам, заглядывать в витрину? - продолжил альфа, в своем толстом пуховике нависая над Лэри. - Из-за тебя Даниель на меня надулся, хотя я тебя до этого момента ни разу в жизни не видел!

- Надулся? - Лэри вспомнил, что уже тогда, стоя перед витриной, почувствовал недовольство омеги, которого, оказывается, зовут Даниелем. Но он никак не думал, что то мимолетное происшествие может иметь какое-то продолжение. - Больно надо мне к вам соваться! Я просто разглядывал елку, игрушки и думал о Рождестве. Кто сказал, что этого нельзя делать? Витрины, между прочим, для того и существуют, чтобы в них люди заглядывали! Ты в курсе?

- Нет! Вы только посмотрите на него! Он, видите ли, думал о Рождестве… А меня потом Даниель заподозрил в каких-то с тобой отношениях!

- Я не виноват, что твой Даниель такой ненормальный! - рассердился Лэри.

- Много ты понимаешь! Сам-то ты нормальный? Лезешь в витрину, где у людей только-только начинается самое главное…

У альфы сделалось такое смешное от огорчения лицо, что Лэри расхохотался.

- А нечего начинать это ваше “самое главное” в витрине, у прохожих на виду! Пригласил бы омегу в кино на последний ряд и начал бы там!

- Очень умный, да? - Альфа засунул руки в карманы пуховика и весь как-то съежился от расстройства. Лэри даже стало его жалко.

- Ну… хочешь пойдем к твоему Даниелю, и я скажу, что ты ни в чем не виноват и вообще меня не знаешь и никогда раньше не видел? - предложил он.

- Совсем с ума сошел! Да если я тебя приведу, то он вообще никогда и ничему не поверит! Неужели не понимаешь?

- Вообще-то ты прав, - согласился Лэри. - Я тоже бы не поверил.

- И что же теперь делать?

- Откуда я знаю? Я же не нарочно вас рассорил! Слушай, а может, он завтра уже все забудет, а?

- Ты Даниэля не знаешь. Он ужас какой злопамятный!

- Ну и зачем тебе такой злюка?

- Вообще-то он не злой… хороший он… Просто все у нас как-то непросто получается, а тут ты встрял… Зовут-то тебя как? - Альфа повнимательнее вгляделся в лицо омеги.