Все мы понимали, куда мы идем. Дикая территория, между нами и самарскими бандитами, не зачищенная, частично контролируется отморозками, выдавленными как нами из Вятки, так и самарскими – со своей территории. Частично там зомбаки и монстры. Но идти надо. И именно там, где нас не ждут…

Про мои проводы лучше не писать – на нервах были. Еще раз повторил про бдительность и сам лично проверил, чтобы оружие было разложено как надо и замки чтобы держали. Не идти я тоже не мог.

Пока шли по Удмуртии – я, как и многие – дремал, как мог. Даже если не хочешь – надо спать, хотя бы глаза закрыть – непонятно, когда еще доведется поспать.

А потом – как всегда неожиданно и некстати – появились сны…

– Ну проезжай, б…! Чо встал!

– Песдюк!

Видимо, Леха – наш водила – сказал это громче, чем следовало, потому что впереди обозначилась движуха. От одного из джипов, явно угнанного, потому что без номеров – отделились два мена и направились к нам. Оба лысые, точнее не совсем лысые – пушок по всей голове равномерно пробивается. Только с кичи снялись. Тот, что первым идет, – похоже, без всего, на руках партаки блатные. Второй чуть отстает – у него «АКМ». Огражданенный это «ВПО-136» или боевой «АКМ» – хрен его знает.

– Саня.

– Вижу.

Сам я достал из кармана – у меня тогда нормальной кобуры не было, а штаны от «Хеликон» позволяли в кармане ствол носить – большой «Зиг-Зауэр 226».

Конечно, не родной – родной фиг себе позволишь, это тебе не старые добрые времена с долларом ниже тридцатника, когда даже «Найтфорс» казался не таким уж и дорогим. Китай, но хороший Китай. В Китае вообще оружие лучше, чем о нем думают – там нет частников, и все оружие без исключения проходит военную приемку. А испытательный патрон в Китае в полтора раза мощнее нашего. Так что нравится мне китаец всем, кроме магазина – щечки острые, запросто палец порезать можно.

Кладу руку с пистолетом на колени. Снаружи не видно, и хорошо, что не видно – ни к чему. Угрожать смысла нет, сейчас каждый сам себе босс. Но если придется стрелять – то стрелять придется быстро. И не только по этим двоим – но и по тем вон петухам топтаным, которые машины поставили посреди всей дороги и с понтом разговаривают, а другие подождать должны, пока боссы перетрут.

Но мне пофиг до их раскладов. Я ждать не собираюсь.

Блатной подошел со стороны водилы. Второй встал перед машиной со своим «калашом». Дурачок, думаешь, нас «калаш» испугает – мы его делаем, чего его бояться. Если чо, ты же первый под колеса и попадешь. Не понял, бычара, что сейчас авторитет ни тебя, ни босса твоего – не пляшет, каждый как может, так и выживает. И вот эти понты с перекрытой дорогой реально могут худо кончиться.

Но до них еще это не дошло. Выкобениваются гады…

– Че ты сказал?

– А что я сказал?

– Не, повтори, че ты сказа…

Блатной сглотнул окончание слова, потому что только что до него дошло, что с пассажирского ему прямо в лобешник смотрит ствол.

– Братишка, убери машину, дай нам проехать, – сказал я.

– Прими по-братски, торопимся очень. Встреча тут у нас.

Базар тоже надо уметь тереть, тут каждое слово – в жилу. Видели, как сидявые разговаривают – как заторможенные, потому что каждое слово может иметь последствия. Здесь не зона и понятия не зоновские, но следить за словами надо не меньше. И взвешивать – что и как сказать. Потому что сейчас у каждого, кто выжил, – ствол. А закона нет совсем – гикнулся закон вместе с остатками тех, кто его поддерживал. Они первый удар на себя и приняли вместе с врачами – выезжая на вызовы и не зная, что укус – это смерть. А потом и жизнь – но такая, что врагу не пожелаешь, в виде полуразложившегося, но каким-то чудом живого трупешника.

Беспредел сейчас на Руси. Такой, какого со времен Емельки Пугачева не было, а то и похуже. Зоны разгромлены, углы все разом откинулись – в том числе пожизненники из «Черного дельфина» и тому подобных мест. В зонах уцелели все – их, от того что происходило на воле, уберегла запретка. Многие стакнулись с бывшими ФСИНовцами – понятное дело, еще до всего этого кто-то же чай, колбасу, водку, мобилы таскал, верно? Теперь они и есть главные. Почти везде.

Братишка – так часто друг к другу обращаются военные, а неуставные черные флиска и штаны от «Хеликона» – указывают на спецназ или что-то подобное. Контора, с какой лучше не связываться. Прими по-братски, и в целом дружелюбный тон – так и надо, вроде как не прогибаешься под давлением, а вежливо высказанную просьбу исполняешь. Встреча тут у нас – значит, мы не залетные какие-то, не сами по себе, на базаре нас ждут, и если чо – выедут сюда. И предъявят. А так как на базаре тоже авторитетные люди – еще неизвестно, чем кончится эта терка. Так что лучше и в самом деле уступить.

Ну а с ходу пистолет в лобешник – это намек на то, что мы ни перед чем не остановимся. Если что – тупо помножим на ноль, и привет.

– Прими по-братски, – повторил я.

Блатной нехорошо ощерился, начал отходить…

С заднего сиденья просунулся ствол автоматической винтовки триста восьмого калибра, я чуть пригнулся, чтобы под выхлоп не попасть, и коленом – подтолкнул дверь. Винтай мой, попользоваться дал. «Сайга 308-50», с длинными, на двадцать пять магазинами, дульником СКОС-5 и коллиматором от ЭОТЕК. Серьезная штука, из нее и охотиться можно, и в бой с ней идти. На стрельбище она вблизи поппер валит вместе с установкой.

Отходит. Что-то бросает корешам… закусимся?

Второй – тоже отходит. Но нормально, не задом. Понимаю, что пронесет. На дороге – погнаться бы могли, но тут не погонятся – рынок рядом. Базар. А на базаре за погоню – без вопросов башку свинтят.

Так… крузак мигнул красными, начал сдавать. Выдохнул.

– Осторожнее…

Трогаемся и мы. Палец на спусковом. На нас смотрят во все глаза, взгляды нехорошие, злые. Но я уже понимаю – пропустят. Это раньше они были королями. Сейчас любой задрот – терпила – может достать из своего «Рено-Логан» полученный от военных «ППШ», да и прочесать всю эту мафию хорошей очередью. Как там говорится – все умирают? Да, но те, кто это говорит, как-то не подразумевают, что смертны и они тоже…

Проходим машины, чуть набираем скорость – чуть, потому что лагерь рядом. Бондики мрачно смотрят на открытую дверь нашего крузера, на наскоро вваренную «иракскую» защиту стенкой и на рыло «ПКМ», смотрящее на них…

Аллах акбар, если вам так нравится…

Короче говоря, были мы тут по делу…

У меня родственники во Владимирской области. Я, как только выдалась возможность, мотанулся… их, понятное дело, не задело. Почему? Отличный вопрос. Когда я совсем еще сопляком летом по полям и перелескам тут гонзал – автобусы на райцентр ходили четыре раза в день. Потом, когда я последний раз тут был – автобусы ходили два раза в неделю. А потом – они вообще перестали ходить, можете себе такое представить? Мне на моем развитом и относительно цивильном Урале – себе такое представить было сложновато. А тут – пожалста. Сто семьдесят километров от Москвы – и автобусы не ходят. Круче того – они и в райцентре не ходят, то есть в городе нет общественного транспорта. То есть вообще нет. И – ипать-колотить – поездов тоже нет, потому что город стоит на ветке до Иванова, а Иваново – это самая что ни на есть нищета. Как так получилось, я не знаю – но это так. Раньше ходила от Москвы до Иванова «Красная Талка» – а сейчас вроде какой-то прицепной вагон с тепловозом ходит, и все. И то не всегда. Вот как может быть так, что у целой области нет сообщения с Москвой, не ходит поезд. А вот так и может. Мне с моим «Италмасом», который еще и ходит удобно – вечером выехал, утром в Москве, – тоже не понять.

И потому – какие зомбаки, о чем вы говорите.

Первые заболевшие, видимо, попали в город с единственным автобусом, который еще ходит. Это автобус на Москву, и там аншлаг – потому что население города ездит в Москву работать кассирами и грузчиками в гиперах – кому удается подняться, в город уже не возвращается, переезжает. Но их было немного, а кроме того – автовокзал расположен в низине, к городским постройкам резкий подъем, а новообращенные зомбаки этого не любят – резких подъемов и спусков. Падают они, не держат координацию.