«Я в соседнем номере справа».

Справа. Тот самый номер, который находился как раз за этой самой стеной ванной. Проклятье, получается, ректор проследил за ней?!

«Интересно, этот парень просто чокнутый? Или он узнал о моем маленьком обыске, и решил таким образом отомстить?», – панически подумала Милнис, открывая воду в душе.

Вариантов действий было не так-то много. Потому набрав в легкие воздуха, девушка сотворила заклинание, позволившее ей пройти сквозь стену, и сразу же оказалась перед нагло ухмыляющимся Рамодом, который ожидал ее совершенно голым!

– Я смотрю, ты замечательно повеселилась на фестивале, – хмыкнул ректор, коварно прищурив глаза. – И отвечу на твой вопрос сразу: да, ты нашла не все записи, – тут же сообщил он, для подтверждения своих слов демонстрируя телефон, на котором как раз шло одно из проклятых видео!

– Простите…

– Ну-ну, что ты! – издевательски пролепетал мужчина, подойдя к ней, чтоб прижать указательный палец к ее пухлым губам. – Скажу даже больше, я был бы разочарован, не предпринимай ты хоть каких-то вялых попыток выкарабкаться! Тогда бы все было слишком скучно. А так… вот, например, сейчас мне значительно веселее, Милнис. Когда ты, осознавая, что попалась, готова плясать передо мной на задних лапках, вымаливая прошения…

– Так что я должна сделать? – прошептала девушка, всеми силами пытаясь засунуть куда подальше свою гордость, и изобразить на лице если не раскаяние, то хотя бы готовность с радостью выполнить любые требования, лишь бы эти записи не оказались у парня, ожидающего ее в соседнем номере.

– Для начала разденься и ляг вон туда, – сказал Рамод, указав на большую кровать в нескольких метрах от себя.

Не став спорить, Милнис принялась торопливо снимать с себя одежду. Увы, на ней все еще было длинное платье с постановки, в котором было не так-то просто разобраться! В отличие от привычной повседневной одежды, и тем более – коротеньких юбочек, которые она обычно одевала в ночные клубы, – здесь имелось слишком много пуговиц, змеек и застежек.

Когда с платьем, наконец, было покончено, девушка легко сняла бюстгальтер и белье, не забыв аккуратно положить их на кресло. А потом подошла к постели и начала разуваться…

– Нет, туфли оставь, – неожиданно приказал ректор. И Милнис, не смея спорить, легла на кровать в своих черных лодочках на высокой шпильке.

Как вдруг, не выдержав, подняла голову, когда со стороны Рамода долетело странное шуршание. И каково же было ее удивление от созерцания в руках мужчины знакомого пакета, в котором лежали сладости с их стенда!

– Да, прикупил сегодня. Вы с ними отлично поработали, – непринужденно сообщил он, доставая из пакета пирожное за пирожным… чтобы каждое из них укладывать на теле Милнис.

Кремовые украшения продолжали двигаться. И глядя на свою грудь, живот и бедра, девушка видела распускающиеся цветочки, качающиеся грибы, фыркающих ежиков и сахарных фей, которые одаривали ее воздушными поцелуями.

– Не вздумай двигаться, – предупредил Рамод. – Если хоть одно пирожное упадет, последствия тебе не понравятся.

Вот только Милнис даже не догадывалась, насколько трудно будет исполнить этот приказ. Потому что уже в следующий миг мужчина, ухмыляясь, обернулся нагом. И, нагло разведя ее колени, склонился над ней и провел длинным раздвоенным языком меж ее ног!

Вскрикнув, девушка зажала рот ладонью: в соседнем номере, просто через стенку, по-прежнему ждал Герен. И хоть вода в душе должна шуметь достаточно громко, он все равно мог услышать подозрительные звуки. А если это случится… он ведь, не обнаружив своей невесты в душевой кабинке, может – точно так же, как и она, – пройти сквозь стену. И тогда он увидит просто потрясающую картину: его невеста, лежащая на кровати в одних только туфлях на раздвинутых ногах, меж которыми как раз задержался наг-медуз, а по совместительству ректор их Академии!

Чтобы сдержать следующий крик, Милнис пришлось крайне осторожно, – чтоб не сбросить пирожные со своей кожи, – хвататься за простынь и быстро запихивать ее краешек в свой рот. Потому что ректор, довольно щурясь, просунул свой раздвоенный язык в ее лоно! И он, черт возьми, извивался там действительно по-змеиному: ловко, быстро, ритмично. Из последних сил девушка пыталась не дать пирожным упасть, но она боялась, что надолго ее не хватит.

– Тебе помочь? – поинтересовался Рамод, на миг отстранившись от ее увлажнившейся промежности. После чего рот Милнис заткнул кончик большого белого хвоста, принявшийся играться с ее языком.

Девушка уже вот-вот была готова кончить, когда ректор, ухмыляясь, высунул свой язык из ее тела и довольно облизал им губы. Прошло не более трех секунд, и Милнис застонала снова, когда ощутила, как ректор овладел ею!

– Смотри мне, не двигайся, – прошипел наг, сдавливая пальцами ее бедра, перепачканные кремом от только что размазанных пирожных, и двигаясь в ней резкими, глубокими толчками.

Напряженно проведя ладонями по взмокшей коже, ректор на миг залюбовался пирожным на животе девушки, с которого ему улыбалась розовая сахарная фея… и с размаху опустил на нее свою ладонь! Вскрикнув от шлепка, Милнис чудом не сбросила с себя оставшиеся сладости. Рамод же, довольно улыбаясь, вытащил из ее рта свой хвост. И, поднеся руку к раскрасневшимся губам, приказал:

– Слизывай.

Повинуясь властному голосу, девушка принялась активно двигать по ладони своим язычком, тщательно вылизывая крем и остатки феи меж пальцев. А после – обхватывая каждый палец губами, чтобы втянуть его в свой рот и пошалить с ним языком. И все это время ректор, будь ему неладно, продолжал активно двигать бедрами, загоняя свой член в ее лоно!

– Молодец, – прошипел наг, прежде чем вытащить из горячего ротика свой палец, упереться ладонями в простыни по обе стороны от Милнис, и приняться с удовольствием слизывать крем с ее живота.

Какой гибкий. Черт, какой же он был гибкий! Словно и вовсе без костей! Без малейшего дискомфорта ректор, не вынимая своей плоти из студентки, легко и непринужденно, с нескрываемым удовольствием, слизывал размазанное пирожное с ее живота.

Нежное суфле, лежавшее на груди, – клубничное на правой и шоколадное на левой, – он принялся есть просто так, склоняясь и втягивая его губами. Пока вместе со сладостью не втягивал и затвердевший розовый сосочек.

– Ректор… – простонала Милнис, ощущая уже второй оргазм, прокатившийся по каждой клеточке тела. – Я уже… не могу…

– Закрой рот, – грубо оборвал мужчина, со всей силы загоняя член в дрожащее тело. – Ты будешь разговаривать, когда я позволю.

Она понимала, что значит это выражение лица: Рамод и сам уже почти готов. Потому девушка лишь расслабилась и подождала несколько секунд, прежде чем он кончит, заливая спермой ее лоно, надежно защищенное противозачаточным заклинанием.

– А теперь вали отсюда, – хмыкнул ректор, вытаскивая из нее свою плоть, и вновь принимая человеческую форму. После чего, в ответ на растерянный взгляд, добавил: – Тебя там как бы жених дожидается.

Мысленно зачертыхавшись, Милнис поспешила схватить свою одежду, проверила заклинанием, нет ли никого часом в ванной, и торопливо туда вернулась.

Вода в душе все еще бежала, так что девушка немедленно под нее заскочила, дабы поскорее смыть себя запах Рамода. Как ни странно, это немного, да помогло! Потому Милнис, помня, что и так пробыла «в душе» слишком долго, по-быстрому помылась и вернулась в комнату, где Герен терпеливо ждал ее на кровати.

– Прости, что так долго. Чего-то устала, и захотелось под горячей водичкой покиснуть! – неловко улыбнулась она.

– Ничего, – подмигнул парень и, тут же схватив Милнис в охапку.

Оказавшись на простынях, девушка почувствовала как… ей скучно. Невыносимо скучно. Поцелуи Герена, и то, как он стягивал с нее банный халат… уже этого было достаточно, чтобы вогнать в сон. Когда же он, раздев Милнис, вошел в нее, девушка и вовсе едва удержалась от зевка. Все это уже само по себе было проблемой. А теперь, после того, как всего пару минут назад ее партнером был Рамод, этот скучный секс казался настоящим испытанием на выносливость.