– Однако, ваша дочь, дорогая Елизавета Петровна, сегодня в фаворе! – заметила своей подруге с некоторой досадой в голосе графиня Бельская. Ее дочь Машенька не отличалась такой безупречной красотой, как Елена.

– Сама вижу, – ответила почему-то невесело Карамышева.

– Али вы не рады сему? Надо же, такой успех на первом балу у дебютантки. Многие барышни и замужние дамы просто мечтают блистать в свете. Теперь ваша Елена просто завидная невеста, многие захотят жениться на ней, у вас будет выбор. А моя Машенька сегодня слишком бледная, наверное, переволновалась перед балом.

– Что вы, милая Екатерина Алексеевна, ваша дочь сегодня прекрасно выглядит. Какое чудное платье на ней!

– Правда?! Вам понравилось? – оживилась графиня Бельская. Это платье шила лучшая модистка города, француженка, кажется. Мы с отцом денег не пожалели на наряд дочери. Ткань очень дорогая, не обычный муслин, а особенный какой-то, сделанный из шелковых нитей. И фасон наимоднейший, элегантно подчеркивает фигуру.

– Платье просто восхитительное, и прическа красивая. Машенька просто чудо, – сказала Карамышева, чтобы сделать приятное своей подруге.

– Но все-таки, знаете, я нынешнюю моду не одобряю, – сказала графиня Бельская. – Муслин – ткань очень тонкая, полупрозрачная. Опять же, плечи и руки оголены, а перчатки не согреют, а зимой во дворцах царят сквозняки, так, глядишь, можно простудиться. Вы слышали, Елизавета Петровна, что юная барышня Варя Баринова в прошлом году простудилась на балу, слегла и вскорости умерла от воспаления легких.

– Что вы говорите?! – ужаснулась Карамышева. – Надо же! Сколько же ей было лет?

– Шестнадцать только исполнилось. Матушка ее в горе. А модистка наша, француженка Софи, говорит, что у них во Франции тоже уже было несколько таких печальных случаев, мадемуазель Луиза простудилась на балу и умерла через неделю после бала в прошлом году, а в позапрошлом году слегла в постель с пневмонией мадемуазель Элен. Такой же случай приключился и с мадемуазель Жерменой, но, слава Богу, она вскорости поправилась. Но представьте себе, как переволновались ее родители!

– Я себе представляю! Но что же делать! Мода диктует свои условия. Нельзя же отставать от моды.

– Нельзя! Слава Богу, в моду вошли кашемировые шали, в них можно укутать свои плечи, чтобы не озябнуть.

– Правда?! Я не слышала об этом, – изумилась Карамышева. – Откуда вы знаете об этом, Екатерина Алексеевна?

– От своей подруги Веры Паниной, она живет в Париже, мы ведем переписку. Знаете, – улыбнулась графиня Бельская, – что удумали парижские модницы?

– Нет!

– Француженки перед балом слегка смачивают муслин, чтобы платье более подчеркивало фигуру. Вот так!

– Какая хитрость, надо же!

– Да! На что только женщина не пойдет, чтобы понравиться мужчине.

– И не говорите, Екатерина Алексеевна.

– А вы, голубушка Елизавета Петровна, где купили такую красивую жемчужную фероньерку, которая украшает прическу вашей дочери? – поинтересовалась Бельская.

– Это подарок к первому балу крестной Елены княгини Голицыной.

– О, княгиня Голицына знает толк в этих вещах! Говорят, у нее множество украшений с драгоценными камнями и жемчугами. Голицына очень богата, она может себе позволить все что угодно, и драгоценности, и картины великих мастеров, и севрский фарфор, и дорогие кареты, запряженные шестериком породистых лошадей.

– Да… Вот недавно вернулась из Европы, путешествовала по городам Италии. Говорит, там замечательная архитектура и скульптура. Сохранились даже памятники античного мира. Княгиня Голицына побывала даже на развалинах древних городов античного Рима.

– Знаете, я как-то к памятникам равнодушна, – сказала графиня Бельская. – И Европа меня не слишком манит. Путешествие – дело хлопотное, отнимает много времени, а хозяйством-то надо управлять, дом вести, за управляющими в имениях тоже глаз нужен. Того гляди, стащат что-нибудь, не досчитаешься потом.

– И не говорите, голубушка Екатерина Алексеевна.

Тут к женщинам подошел не молодой уже мужчина граф Григорий Иванович Сокольский, старый приятель княгини Карамышевой. Он вежливо поклонился дамам и поздоровался.

– Что же вы молчите, дорогая Елизавета Петровна, что с вами по дороге приключилась такая оказия? – спросил граф.

– О чем это вы, граф? – заинтересовалась Бельская.

– Знаете, графиня Екатерина Алексеевна, что Карамышевы сегодня приехали на бал в экипаже барона Вяземского.

– Правда?! – удивилась Бельская. – Говорят, Андрей Вяземский завидный жених, очень богат, имеет влияние в обществе, вхож при дворе, сам государь Александр дает ему поручения. Вот недавно барон вернулся с Урала, он полгода находился там с инспекционной поездкой, проверял работу рудников и металлургических заводов.

– Надо же! Я не знала об этом, – сказала Карамышева. – Одно могу сказать, что человек он обходительный и в высшей степени порядочный. Когда у нас сегодня сломалась карета, он вызвался нас с дочерью доставить во дворец.

– Очень благородно с его стороны! – сказал Сокольский.

– Да, это его характеризует с лучшей стороны. Но только знаете, дорогая Елизавета Петровна, я бы на вашем месте не стала бы так доверять барону.

– Отчего же?

– Вокруг него ходит дурная слава! Говорят, что он дурно поступил со своей первой женой, вот она и убежала от него.

– Так он женат? – отчего-то огорчилась Карамышева. Княгиня не прочь была иметь барона своим зятем, особенно теперь, когда она узнала, что он богат.

– Не знаю точно, развелся он или нет. Но его молодая жена сбежала от него и живет теперь в Европе. Значит, барон не так хорош, как кажется на первый взгляд, да и в свете ходят разные слухи на его счет. Говорят, он горяч, своенравен, может сказать в лицо собеседнику все, что думает… В свете просто так говорить не будут, значит, водятся за ним грешки…

– Глупости все это! – сказал Сокольский. – Андрей хороший человек, я знал его еще ребенком. Мы были дружны с его отцом.

– Не всегда дети наследуют характер своих родителей, – философски заметила Бельская. Иногда дурная натура дает о себе знать…

Граф замолчал, видя, что спорить с Бельской бесполезно. Он откланялся и направился в игровой зал, чтобы сыграть в вист.

Третий танец Елена танцевала с графом Петром Орловым. Он взирал на юную деву с обожанием, признавшись ей, что влюблен в нее с первого взгляда. Елена тоже чувствовала к Петру симпатию. Они о чем-то весело болтали, как все молодые люди не слишком придавая значения словам. Главное было сиюминутное настроение, а не философия жизни. Юная княжна была счастлива от того, что чувствует, что влюбляется в своего кавалера, весьма достойного претендента на ее руку и сердце. «Как жаль, что на балу нельзя танцевать с одним кавалером, – думала про себя Елена, – я бы весь вечер танцевала с Петром. Другого кавалера мне и не надо!» Словно догадываясь о ее мыслях, молодой граф трепетно обнимал ее за талию. В перерыве между танцами Елена с подругой Зинаидой Локтевой прогуливались по анфиладе залов и комнат.

– Знаешь, Элен, молодой граф весь вечер не сводит с тебя очей, – сказала Зинаида.

– О ком это ты говоришь, Зизи? – кокетливо спросила Елена, явно догадываясь, о ком говорит подруга.

– Я говорю о графе Петре Орлове, с которым ты танцевала. Скажи, Элен, он признался тебе в любви?

– Зизи, как можно?! – воскликнула Елена. – Мы же только познакомились. Правда, мы обменялись парой фраз… Но уверяю тебя, пока ничего серьезного, так пустячок…

– Элен, скажи, что он тебе говорил? – спросила заинтригованная подруга.

– Сказал, что я лучше всех на свете… Что я прекрасна… Что могла бы осчастливить его…

– Ах, вот это… – разочарованно произнесла Зинаида. – Но это известный набор фраз любого кавалера, чтобы обольстить понравившуюся даму.

– Не скажи, Зизи, – поспешила возразить Елена. – Не всякие комплименты воспринимаются как набор дежурных фраз…

– Значит, было еще что-то? Говори… Ну, говори же…