- А почему господа благодарные маги водрузили вот тут бесполезный памятник, вместо того, чтоб восстановить дом, дабы героическому сиротке было где жить? - нет, я действительно логику не понимаю, как и руин после трех авад и одного упокоения, что опасность представляет лишь для залетного умертвия.

  - Понятия не имею, Поттер, я в то время был несколько занят. Нам туда, - Снейп беззастенчиво подтолкнул меня в сторону узкого проулка. - У нас мало времени, не более получаса. Наше отсутствие в замке уже вызвало переполох.

  - Как будто мы первые такие умные, - скептически хмыкнул я. - Не поднимет же директор аврорат по тревоге.

  - Аврорат не поднимет, но Аластора Моуди нам хватит за глаза, поверьте. А знакомство с этим... хм... субъектом, не то испытание, которому стоит подвергать детскую психику. Даже вашу.

  - Наслышан. Не переживайте, сэр, меня в свое время учили выносить мозг и не таким личностям.

  - Вот это-то меня и пугает, - Снейп как всегда в своем репертуаре, без шпильки не обойдется. - С мозгом он хотя бы предсказуемый параноик. Боюсь представить, что будет после общения с вами.

  Узкий тупичок окончился коваными воротами кладбища. Жалобный скрип несмазанных петель показался в сонной тишине дремлющей деревеньки невероятно громким. За воротами нас встретила густая тьма, лишь изредка разгоняемая бледным светом луны, выглядывающей из-за низких облаков. Освещение здесь почему-то было не предусмотрено. Профессор уверенно лавировал между памятниками и надгробиями, прокладывая путь в свете крохотного огонька люмоса, что я едва поспевал за ним.

  - Это здесь, - наконец произнес он, остановившись.

  Почти театральный взмах свободной рукой и на могилу ложатся две белоснежные лилии; в неровном свете профиль профессора бесстрастен и бледен, словно выточен из мрамора. Взмах палочкой и рядом с подарком Снейпа ярким пятном опускаются две кроваво-красные розы. Белый цвет - цвет смерти, красный - красоты и памяти. Недостойно будущего Императора забывать ту, что когда-то подарила жизнь. Я так и не понял, почему она оставалась в той мышеловке до самого конца, хотя как никто другой чувствовала нешуточную опасность. Но теперь, наверное, и не узнаю.

  А вообще, странно все получилось. И эта нелепая война, и не менее нелепая победа, которая по сути ничего не изменила. Только магический мир резко обеднел на длинный перечень перспективных молодых людей, подающих в будущем большие надежды, некоторые древние и влиятельные фамилии оказались стерты с лица МагБритании, некоторые лишились денег и привилегий, а некоторые, как водится, неплохо на этом поднялись. С учетом веяний и тенденций, что сквозняками носятся в умах волшебников, Поттеров можно отнести к первым. Я, правда, буду резко против, но это дело будущего. Сначала я верну себе имущество и титул.

  Вы не ослышались, именно титул. Древнейшие и благороднейшие - эти эпитеты возникли не на пустом месте, а учитывая эгоизм и самооценку магов, любящих комфорт и всеобщее уважение, плюс бурные и неспокойные времена задолго до принятия Статута - никто же не думает, что предприимчивые и деятельные волшебники не выбили себе наилучшие блага под холодным солнцем Туманного Альбиона? Только желающих много, а золото, земли и титулы величина конечная. Времена меняются, завистники и жаждущие перераспределить ресурсы в нужном им порядке находятся всегда. Вот и сейчас: недовольно морщится Малфой, слыша безликое обращение в свой адрес, не выходят в свет оставшиеся в живых Блэки, герцогиня Лонгботтом слишком была поглощена заботами о пострадавших родственниках, чтоб отвлекаться на подобные мелочи. Правда назвать эту несломленную горем и временем женщину иначе, чем Леди ни у кого язык не повернется. Но это все лирика, и дела минувших дней. По факту, совершенно ничего не изменилось, так что и не стоит брать в голову, разве что, как иллюстрацию на тему, как делать не надо.

  Мы с профессором молчали, отдавая дань памяти умершим, нарушать это хрупкое равновесие совершенно не хотелось. Некстати вспомнилась традиция, введенная Раалоном в оставленном мною мире, превращать тела родственников в накопители и передавать из поколения в поколение как семейную реликвию. Углерод, он в любой вселенной углерод, а задать нужную кристаллическую решетку - проблем нет, была бы энергия. Не уверен, что я способен на такие фокусы сейчас. В любом случае, при свидетелях подобные эксперименты проводить не стоит. Я осторожно покосился на безмолвный профиль декана Слизерина, нет, я еще не вышел на ту ступень менталистики, чтоб суметь заставить забыть увиденное мага его уровня. Да и совершенно не хочется портить с ним тот худой мир, что между нами установился.

  - Последний враг истребится - смерть, - прочитал вслух эпитафию, вырубленную на мраморе. - Странное высказывание.

  - Вам не по нраву девиз вашей семьи? - слегка приподнял бровь профессор в вопросительном жесте, грядя совершенно нечитаемым безликим взглядом.

  - Откровенно говоря, да. Не сказать, что не верный. Когда враги закончатся, действительно, больше ничего другого не остается.

  - Никогда не смотрел с этой точки зрения, - заметил он после долгого молчания. Было видно, что профессор совершенно не настроен вести разговоры, а лишь заполняет неловкие паузы.

  - Вот только враги не закончатся никогда. К тому же, у меня есть собственный девиз.

  - Позвольте полюбопытствовать? - вот только интереса в безэмоциональном голосе абсолютный ноль.