- Короче, пока, скоро буду, целую, - сказала та и вырубила телефон. Потом Студж захотел вызвать такси и отправить Артемиду домой, а она возражала что "домой скорее надо ехать тебе, раны зализывать, а я всяко и сама дойду". Наконец, прибыло такси и, после долгих препирательств они влезли туда вдвоём, потому что Студж убедил девушку, что если сделать небольшой крюк и завезти её домой, он не помрёт. Когда машина тронулась, он повернулся к Артемиде, и, улыбаясь, сказал:
- Видишь, какая фигня. Ты сегодня спасла меня. От смерти, в общем-то. Услуга неоценимая, а отблагодарить я тебя должен, ибо неблагодарность, по моему, во всяком случае, мнению, грех тягчайший. И что прикажешь мне делать?
- Я должна очень серьёзно подумать.
Она напустила на себя мрачный вид. Прошло секунд десять.
- Я решила. С тебя подборка твоих стихов. И ещё ты должен прийти ко мне в воскресенье с тортиком.
- И всё? Ладно. Кстати, мои стихи - тоже бесценные.
- Ну, в этом ещё надо убедиться. Все вы так говорите.
Машина затормозила у дома Артемиды. После обмена телефонами, она чмокнула Студжа в непострадавшую щёку и кинулась к дому, где, с весьма недовольным видом, стояла ожидавшая её мать.
В воскресенье Артемида проснулась в хорошем, по её представлениям, настроении - "если утром тебе не хочется расстрелять всех, считай, день выдался удачным" - рассуждала она. Даже "мелкие и подлые" подколы матери не могли всё испортить.
- Ну, когда твой кавалер придёт? - спросила она, когда дочь, ещё сонная, в пижаме появилась на кухне, чтобы выпить кофе.
- Никакой не кавалер.
- Ну, пенсионер.
- Не пенсионер, хватит издеваться! Вот увидишь его, сама поймёшь, что он за человек.
- Так когда он придёт?
- Ну, типа к обеду. Когда там у людей обед бывает?
- Если считать, что обед поздний - вы же все совы - значит, часов в пять.
- Кто "мы все" совы?
- Подростки и рокеры, которые до старости подростки.
- Завидуешь, мама, - заявила Артемида и, с гордо поднятой головой, отправилась в душ.
Однако Студж заявился гораздо раньше, часа в два, и с порога заявил, что обед его не волнует, он пришёл к друзьям, а к друзьям ходят общаться, а не есть. Одет он был в те же джинсы и кроссовки, только поверх рубахи надел защитного цвета пиджак. Ещё на нём были тёмные очки. Прямо с порога он сунул Артемиде папку со стихами и торт, потом протянул руку матери:
- Я - Студж.
- А я - Элина.
- Как вы насчёт того, чтобы быть на "ты"?
Он улыбнулся своей загадочной улыбкой. Элина кивнула. За столом Студж попросил стакан воды и, выпив его, сказал, обращаясь к матери:
- Этот мир преподносит нам много сюрпризов. Мы не всегда готовы к ним, так?
- Боюсь, что так.
- А иногда мы их просто не замечаем.
- Возможно.
- Похоже, нам надо быть более чуткими и внимательными.
- Пожалуй, но это не так-то просто.
- Проще, чем кажется. Это врождённые качества. Но важно не забывать о них.
Студж немного помолчал и продолжил:
- Твоя дочь не такая как все. Ты согласна?
Артемиде захотелось куда-нибудь спрятаться. Элина пожала плечами:
- Она, конечно, сумасшедшая. Но, в определённом смысле, умнее меня.
- Все люди сумасшедшие. Не это важно.
- А что?
- Важно правильно расставлять акценты. Это я как музыкант говорю. Она это умеет.
Артемида вконец смутилась и решила вмешаться:
- Вы меня с кем-то путаете. Это не я!
Она выглядела такой взъерошенной и возмущённой, что гость с мамой невольно улыбнулись.
- Я просто хочу, чтобы вы были счастливы. Обе, - сказал Студж. И, после небольшой паузы, добавил:
- В этом мире не меньше чудес, чем в сказке про Алису. Ответственно заявляю.
- Давайте, уже есть торт, - сказала Артемида. - Что-то подсказывает мне, что он может сделать меня счастливой.
Потом они пили кофе (Студж, правда, попросил травяной чай) и говорили о музыкальных предпочтениях каждого. Выяснилось, что Элина к музыке относится достаточно спокойно и особых пристрастий не имеет, Артемида любит рок "чем тяжелее, тем лучше". А Студж сказал, что слушает авангардный джаз и диско, но это "тоже рок-н-ролл".
- Да у тебя всё рок-н-ролл. Просто жуть какая-то, - заявила девушка, поедая торт.
Потом Элина захотела услышать какую-нибудь историю из звёздного периода жизни их гостя. Студж пожал плечами:
- Никогда не любил старпёрских воспоминаний. Но могу коротко рассказать о двух знаковых моментах. Если, вы не против.
Так как никто не возражал, он продолжил:
, - Мне понадобятся две вещи. Во-первых, хоть я и не курю уже лет сто, сигарета. Здесь должны быть сигареты.
Мать вздохнула, а Артемида притащила пачку дешёвых сигарет и зажигалку, пошипев, что "как раз бросает".
- Во-вторых, чтоб всё было по-честному, я сниму очки. Шрамы на лице не страшнее тех, что внутри.
Он снял очки ("Шрамы, как шрамы" - пронеслось в артемидиной голове), щёлкнул зажигалкой и глубоко затянулся. Потом заговорил:
- Так получилось, что я жил без матери, а потом помер и отец. Помер как-то нелепо, отравившись палёным алкоголем, хотя всегда покупал его лишь в дорогих магазинах, да и пьяницей не был. Но от судьбы не уйдёшь. Я был тогда примерно в возрасте Артемиды и уже вовсю играл рок. Отец этого не одобрял, всё хотел, чтоб я в институт поступил, получил хорошую специальность, все дела. Ну и ругались мы с ним часто, конечно. И вот, когда он умер, мне стало казаться, что это моя вина. В общем, я забил на всё и стал бухать. Мне и до этого, разумеется, приходилось выпивать, в компаниях, на вечеринках. Но тут я стал бухать по-страшному - один совсем, просто сидел целыми днями и пил. На репетиции перестал ходить. Когда деньги кончились - начал пропивать вещи, посуду, хрень там всякую. И вот пропил почти всё - даже мебель. И тут ко мне наш гитарист пришёл. А я сижу на каком-то ящике и смотрю на него. Он что-то говорит, а я вообще не врубаюсь. Как будто звук выключили. У гитариста кликуха была - Майкл. И вот, этот Майкл понял, видимо, в чём дело, подошёл ко мне и стал трясти за плечи. И звук включился! И я слышу, он говорит мне: "Отец тебя любил, да. А кто тебя ещё любит? Да никто, кроме наших фанов. Никому ты, кроме них не нужен. А они нас ждут, кстати. Мы через две недели должны в тур ехать. А как мы без тебя поедем? Да никак. А люди ждут". И так далее, в том же роде. И тут меня проняло. Просто мысль, что кто-то где-то меня ждёт. Короче, я позволил Майклу засунуть меня под холодный душ, а потом отвезти в клинику, где провели полную детоксикацию моего организма. И через две недели мы поехали в тур, который оказался успешным, потом записали альбом, который стал золотым. Но это уже другая история.
Студж затушил сигарету, которой затянулся, кажется, всего один раз. Поднял глаза на слушательниц:
- Не утомил? ОК. Тогда эпизод второй. Произошло это, когда мне уже стукнуло сорок. До этого рок-н-ролльная жизнь шла своим чередом. Помимо музыки, присутствовало саморазрушение в различных формах, как то: беспробудное пьянство, эксперименты с наркотиками, множество девушек, к которым я относился, исключительно как к сексуальным объектам (что тоже весьма разрушительно). Естественно, что организм начал давать сбои. Я старался, до поры до времени, не замечать этого, пока однажды не потерял сознание прямо на сцене. Народ подумал, что это часть шоу. Ребята унесли меня со сцены. Остановили концерт, вызвали "скорую". Я пришёл в себя в больнице, рядом врач - пожилой, седой. Он мне сказал, что это просто переутомление, нервы и всё такое. Но необходимо обследование: чтоб исключить возможные риски. Ладно - надо так надо. Я там пробыл неделю - анализы, обследования, всё по полной программе. Тот же врач вызвал меня перед выпиской. Сказал, что люди мы взрослые, и он хочет сказать мне начистоту: проблем со здоровьем у меня выше крыши. Гипертония, серьёзный риск инфаркта и инсульта, увеличенная печень, что-то с почками ... Впрочем, он заметил, что всё это поправимо - надо только изменить образ жизни. А если продолжать в том же духе, то он даёт мне год, от силы - два. Решение за мной. На этом мы с ним расстались. Я отправился в гостиницу. Ничего менять я не собирался, ибо был уверен, что без алкоголя, наркотиков и прочего - рок-н-роллу конец. По пути купил бутылку виски и пачку сигарет, чтобы успокоить нервы. Вот только, придя в номер, не пить, не курить я не захотел. Решил лечь спать. На следующий день, мы играли концерт, вместо отменённого. Перед концертом я снова не смог выпить, что меня даже испугало: трезвым играть я уже отвык. Но отыграли отлично. После выступления решил оттянуться - опять та же фигня. И вот с тех пор я не пил, не курил (за исключением сегодняшней затяжки), не говоря уже о наркотиках. И главное, меня ни разу не потянуло! Люди, плохо знакомые с психологией, могут решить, что я просто испугался смерти. Но это не так. Я знал людей: смертельно больных, испуганных до последней степени. Людей, которые продолжали убивать себя, не в силах справиться со своей зависимостью. Так что же произошло со мной? Моя версия - это было чудо. Я в этом даже не сомневаюсь.
