– А ты ей покажи! – засмеялся сосед.
– Сам покажи! – расхохотался внук, и Нина почувствовала, что теперь он совсем ей не нравится. Она и до этого не особенно его любила и с трудом находила темы для разговора, если встречалась с ним у дяди Вани, но теперь даже пытаться не хотелось.
– Иди, покажу, – позвал сосед.
Нина пошла, больше для того чтобы насолить внуку.
Сосед перепрыгнул через забор и рывком сдернул штаны:
– Вот, видишь, тут так вот залупается?
– Ага, – кивнула Нина. – Поняла, спасибо.
Она развернулась к внуку, который нервно посмеивался, приходя в себя:
– Ты че, дебил? Она же расскажет! Меня батя прибьет!
– Да я уже видела, у дворника, – сказала Нина.
Мальчишки заинтересовались, и Нина рассказала им про то, как дворник хотел делать с ней детей.
– Да ни фига! – возмутился сосед. – Они это не из-за детей делают, просто им приятно!
– Ну, а то каждый раз бы дети появлялись, у меня вон папка мамку каждую ночь пялит…
– Может, у них просто не получается, потому что ты подглядываешь? – спросила Нина.
– Я не подглядываю, слышно же.
– Да я тебе говорю, им нравится это, и они даже резинки надевают, чтоб дети точно не просочились.
– Какие резинки? – ужаснулась Нина.
Сосед рассказал про резинки и даже отвел их на свалку, где отрыл уже использованные. С одной стороны, Нину обрадовало, что женщине в фильме было так приятно, что она аж кричала от радости, и что дворник не хотел делать с ней детей, но с другой – жизнь становилась еще запутаннее и бессмысленнее. Если, как говорил дядя Ваня, смысл в детях, то зачем надевать резинку? Ты же должен родить как можно больше детей, чтоб они тоже родили и род человеческий точно продолжился. Зачем-то.
– А кормить их чем? И одевать? Денег на такую ораву не напасешься. Резинки дешевле детей.
Нина согласилась; что-то уже начинало проясняться.
– Чего ты не веришь-то? – злился сосед. – Ты потрогай у себя, это приятно.
– Нет, мне еще нельзя, я маленькая! – возразила Нина.
– Ну у меня потрогай! – ответил сосед, и они с внуком заржали.
Нине вообще-то было очень интересно потрогать, но и противно тоже – это все-таки часть тела, которой он писает. Можно было потрогать у себя, но Нина боялась, что повредит девственную плеву, про которую тоже было написано в той книжке, и тогда Нина испортится, она не выйдет замуж, и не сможет рожать детей, и человеческий род не продолжится из-за нее.
За Ниной пришла мама и долго выспрашивала, не обижали ли ее мальчишки, потому что вид у Нины был печальный. Нина соврала, что расстроилась из-за дяди Вани. Теперь, когда у них с Зоей был секрет, приходилось врать постоянно, и Нине казалось, что конец этому вранью придет только вместе со смертью, когда она так же, как дядя Ваня, останется одна в гробу и ее тело будут есть червяки. Наверное, им будет невкусно, потому что от вранья во рту, по краям языка, появляется неприятная кислота, а в затылке замораживается. Было непонятно, как червяки будут есть окаменевший затылок, но, с другой стороны, кости ее ведь они тоже как-то съедят. Или кости сгниют? Она спросила об этом у мамы, и мама ответила, что при гниении кости размягчаются, как у вареного мяса в супе.
От супа Нина отказалась. Дура. Сейчас за тарелку супа она бы все отдала. Даже девственную плеву. Нужно быстрее покаяться.
Порнофильм. Дальше было еще противнее. Женщина увидела, что надо брать член в рот, и тоже взяла член мужчины в рот, а второй в это время, подойдя к ней сзади, делал с ней детей по-нормальному, причем без резинки. Нина не могла понять, неужели он не видит, что эта женщина любит совсем другого мужчину и ему хочет делать приятно? А он все равно хочет с ней детей? А тот, второй мужчина, член которого у нее во рту, ему тоже нормально, что его член облизывает женщина, у которой скоро появятся дети с другим? Что это вообще такое? Зачем они это делают? Почему они делают это все вместе? Можно ведь отойти в сторонку, спрятаться и делать друг другу приятно за диваном, например, или просто накрыться одеялом.
Зоя резко выключила кассету:
– Дальше я не буду смотреть, я блевать потом буду.
Зоя вышла, а Нина, подумав, все же решила досмотреть: а вдруг там отгадка? Вдруг там в конце есть объяснение этому всему?
Но дальше было только хуже. Из членов стреляла белая жидкость, из которой получались дети, и мужчины почему-то старались направить струю женщинам на лицо, все лилось куда попало – в глаза, попадало в рот, и Нина вдруг ощутила такой острый приступ тошноты, что сил смотреть дальше не было. Она выключила кассету и полежала немного, чтобы прийти в себя.
– Противно, да? – спросила заглянувшая в комнату Зоя.
– Ага, – кивнула Нина и почувствовала, что ком, вставший в горле от этого движения, пошевелился и чуть не вырвался наружу.
– Ты до конца посмотрела? – спросила она Зою. – Зачем они это, а?
– Не, я не стала. Сильно противно.
– Можно же перемотать, да?
– Угу, – кивнула Зоя. – Давай.
Они вернулись к кассете и начали мотать. Иногда они останавливали, чтобы не пропустить конец – на кассете было написано, что фильма там два, – но то, что они видели урывками, было еще противнее, чем то, как женщины берут в рот письки и глотают белую жидкость с детьми. Мужчины облизывали женские письки, женщины писали мужчинам в лицо, мужчина перепутал попу и письку и пытался сделать детей туда, женщина вырывалась и кричала, но ему было все равно. Связанных женщин били и поливали воском от свечки, а потом делали с ними детей, мужчина перепутал мужчину с женщиной и пытался с ним сделать ребенка. Тому почему-то нравилось, а потом он обкакался. На этом фильм закончился.
Нина и Зоя сидели молча и обескураженно смотрели друг на друга.
– Какие плохие люди… – пробормотала, наконец, Зоя. – Как им не противно?
Нина все еще приходила в себя. Противно – это одно, но как им не стыдно? Почему им не стыдно все это делать? Почему человек с камерой вместо того, чтобы объяснить, что они делают нехорошо и неправильно, стал снимать про это фильм? Наверное, он хотел показать людям, как не надо делать, но почему нигде об этом не сказано? Почему нет диктора с сурдопереводчиком, которые объясняют, что это плохие люди? Наверное, взрослые и так знают. Но если они знают, зачем такой фильм? Чтобы всем стало противно и плохо? Зоя не знала. У взрослых спрашивать было нельзя. Это все какая-то огромная тайна, какое-то огромное вранье между детьми и взрослыми, и взрослые первые начали врать и скрывать. И когда Нина вырастет, она непременно все это узнает и поймет, но до этого надо было ждать.
Ждать становилось невыносимо; Нина смотрела на людей на улице и думала, что и они могут прийти сейчас не домой, а в большой красивый дом и делать там противное. И большие дома стали представляться не очень приятными, потому что в каждом мог оказаться такой вот фильм. Все вокруг становилось опасным, а взрослые казались сговорившимися врагами.
Шли дни и недели, и Нина чувствовала, что страх проходит – взрослые опять улучшались, и в больших домах оказывались библиотеки, театры или школы. Значит, нет у нас такого. Это что-то иностранное, они там так делают, а мы нет. Это успокаивало. Пока Нину вдруг не осенило: конечно! Это же ад! Они с Зоей видели фильм про ад бога с некрасивым именем, в котором мучаются мертвые, которые жили плохо. Все. Ясно.
Дни потекли обычной чередой, хотелось много гулять и говорить со всеми, тем более Катька уехала на какой-то журналистский фестиваль, а без нее было скучно.
После смерти дяди Вани тетя Света стала часто бывать на улице, она постоянно угощала детей семечками. Заметив ее, дети неслись к ней через весь двор и протягивали ладошки. Нина присаживалась на лавочку к тете Свете и разговаривала с ней. Та знала много интересных историй и очень весело смеялась. Нина расспросила, куда та ходила сегодня утром. Тетя Света ответила, что в церковь, и спросила, была ли Нина в церкви. Нина в церкви никогда не была. Она тут же спросила, чья это церковь – хорошего бога, который сидит на облачке, как дедушка, и всех любит, или плохого, с некрасивым именем, который мучает всех в аду. Она недавно прочитала про него в книжке. Тетя Света очень удивилась и сказала, что бог вообще-то один, а люди разных религий придумывают ему разные имена, но он не сердится, потому что он добрый. А в аду он мучает только очень плохих людей, убийц, например. Или самоубийц. Нина аккуратно расспросила и про то, как делают детей. Тетя Света и тут успокоила. С кем попало делают детей глупые люди, в ад за это не отправляют, но им потом бывает очень стыдно. Жизнь наладилась окончательно.
