– М-да, Степаныч. В таких случаях говорят: посмотрим, насколько вы замотивированы на успех… Замотивированы, охо-хо.

Чтобы вернуться к компьютеру, нужно было сделать только одну простую вещь: снова посадить Ясю в кроватку. Просто, быстро, жестоко. Это была бы жестокость, в которой Степу никто не упрекнет. О которой никто не узнает. Потому что Яся не расскажет, потому что Яська даже не вспомнит. Так что же, любезный кодер, решайте. Решайте, сильно ли вы хотите золотое яблоко.

– Его сейчас нет. Вы по какому вопросу?

– А когда он придет? – цепко оглядываясь, спросил Богдан.

Агентство недвижимости, где работал Степа, целиком поместилось в трехкомнатной квартире на первом этаже основательного столетнего дома. Стоял ли здесь когда-то глубокий сервант с хрусталем и диван, обитый колючей полушерстяной тканью, или через руины попоек маршировали шеренгами тараканы, – что бы ни было, но все следы былого уюта или неуюта начисто вымел ремонт. Теперь эти комнаты походили на современный, офисный вариант монашеских келий. Впрочем, одну из млечно-белых стен сотрудники украсили календарем с пляжем и пальмами – для вдохновения, видимо: заработаем – поедем.

Женщина, с которой говорил Богдан, подбоченилась рукой с безупречным вишневым маникюром, объяснила, что Степан сегодня не появится на работе, и настойчиво спросила, может ли она чем помочь.

Эта длинноволосая особа с фигурой а-ля песочные часы вольно присела на край офисного стола, за которым согнулся унылый детина, и покачивала стройной ножкой, обутой в босоножку из золотистых ремешков. Она выглядела как дама, давно поставившая галочки в общепринятых графах женской состоятельности: муж есть, дети растут, дом-полная-чаша и так далее. Но поблескивал в ее сорокалетних глазах беспокойный огонек, заставивший Богдана автоматически распушить хвост.

– Очень надеюсь, что вы мне поможете, – игриво сказал Богдан.

Он подумал, что отсутствие Степы – хороший случай для того, чтоб расспросить о нем его сослуживцев, и осведомился у дамы в босоножках, могут ли они поговорить где-то наедине. Та немножко удивилась, пожала плечами, но пригласила его зайти в соседнюю комнату. На двери висела латунная табличка «Директор». Женщина села за обширный начальственный стол, и Богдан подумал: «Так даже лучше».

Он польстил вкусу хозяйки, одобрив копию Климтовского «Поцелуя», освещавшую лучами томления закуток между канцелярскими шкафами. Подал руку: «Богдан» – «Вероника». С удобством уселся в кресло перед столом, а когда красотка-директорша поинтересовалась, в чем его дело, сказал то, что пришло ему в голову две секунды назад:

– Тут такой тонкий вопрос… Степа попросил у меня в долг приличную сумму денег. Я доверчив, как котенок, но тут призадумался!

– Не верите ему – не давайте! Хотя я бы ему одолжила. Уж кто-кто, а Степа – человек обязательный. И вообще, у нас в агентстве обманщиков нет!

– Ни секунды в его честности не сомневался! – воскликнул Богдан в тон. – Но ведь есть еще обстоятельства…

– Какие обстоятельства?

– Во-первых, человека могут уволить… – многозначительно сказал Богдан.

Между бровей Вероники возникла морщинка. Она задумчиво накрутила на палец блестящий локон оттенка корицы.

– Да, кризис… Хотя Соловья я бы увольнять не стала. Не потому, что он у нас звезда, – этого и в помине нет. Как агент он… – Вероника скривилась, – без огонька. Посредственность. Но у него же ребенок маленький!

– Знаю-знаю. Видел мельком – чудесный малыш.

– Вот я его защищаю, а он сейчас пятерых клиентов на меня свалил! – с досадой сказала директорша. – Взял отпуск за свой счет, мол, семейные обстоятельства. Не знаю! Думайте сами, одалживать или нет.

Богдан покивал с умудренным видом, а Вероника тут же поинтересовалась, для чего Степа берет в долг.

– Хочет купить новую машину. Каприз, не спорю…

– Вот уж не каприз. У него такая развалюха!

– Согласен. Я даже думаю: может, хрен с этой дачей в долг? – уставился на собеседницу Богдан, будто ожидая ответа. – Я ведь мог бы просто купить ему машину!

Директорша изумилась.

– Ну да, какую-нибудь «Шкоду», «Фольксваген» – недорого и сердито – я вполне мог бы ему подарить, – продолжал Богдан невинно.

– С какой стати?! – наконец воскликнула риелторша.

– Как, я вам не говорил? Я же его отец.

Вероника откинулась в кресле и с минуту смотрела на довольно улыбавшегося Соловья-старшего, обиженно выпятив губу. Затем смилостивилась и тоже улыбнулась.

– Ну вы хитрю-уга! Хотя я могла бы вспомнить, что Степа – Богданович… Но он совсем на вас не похож! Ой, извините, – спохватилась Вероника, – если я что-то сказала про него резковато…

– Ничего нового про Степу я не узнал, – отмел Богдан.

– Между прочим, а просил ли он в долг? Или вы все придумали, чтобы меня попытать насчет него?

Богдан покаялся. Да, но… неужели вы устояли бы, если б заглянули, например, на работу к своему мужу… Рыжеволосая риелторша призналась, что не замужем, а точнее – в разводе. Богдан тут же удивился, какой осел отпустил от себя такую красавицу?! Накрутив еще пару комплиментов, Соловей поинтересовался, что Вероника делает сегодня вечером.

– Я занята, – лукаво улыбнулась Вероника.

– А завтра? – мгновенно спросил Богдан.

– Завтра тоже занята… – Вероника ожидающе замолчала, Богдан тоже молчал, и тогда она живо прощебетала: – Зато в пятницу вечером я иду на танго! Вы умеете танцевать танго? Если нет, не страшно, новичков тоже берем.

– Умею ли я танцевать танго? – На губах Богдана замерцала ленивая улыбка, предвестница расписной истории. – Десять лет назад я впервые приехал в Буэнос-Айрес. И знаете, куда я отправился первым делом? В школу знаменитых тангерос…

– Ты, Степа, мягковат, – сказала соседка Анна Витальевна и пощекотала Ясину пяточку. – У ти госпидя! – Яся игриво взвизгнул. – Из тебя, получается, жена веревки вьет. Любой каприз – пожалуйста. Что это значит – захотела на работу выйти? А ребенка рожала зачем? Как вообще Юля вздумала тебя с Яськой оставить?! Ты же все можешь забыть, перепутать! Это не ты сейчас должен маяться тут, Юля должна. Она мать или кто? У ти госпидя!

Яся, сидевший на руках у Степана, снова взвизгнул и бросил кокетливый взгляд на полную и румяную, как булочка, Анну Витальевну. Степа же стоически сносил нотацию, надеясь, что взамен пожилая соседка, жившая во второй половине дома, согласится забрать Быстрого хотя бы на пару часиков.

– А это тебя кто разукрасил? – Соседка показала на Степино лицо, и тот вспомнил, что верхняя губа у него разбита – привет от отца, что называется.

«Я же не спрашиваю вас, почему у вас нос в белой пудре, мука ли это?» – подумал Степа, но ответил кратко:

– Так, о шкаф приложился.

– У ти малипуська! – снова запищала Анна Витальевна, а потом продолжила допрос обычным голосом: – Извини меня, а бабушки ваши?

Степа перехватил Ясю поудобней и вздохнул. Прежде он не раз советовал Юле попросить о помощи соседку, милейшую женщину, подкинуть ей Ясю на часок, теперь же Степа начал понимать, почему жена на эти советы отвечала только: «Нет-нет».

– Вы же знаете, моя мама, она в Питере вместе с мужем…

– Приехали бы!

– Работа у них. Угу. А Юлина мама…

– Вот именно, Юлина-то мама!

– Ну, тут, м-да… как бы сказать, – замялся Степа, – все сложно. Тоже не может.

– Ай-яй-яй, куда это годится? – покачала головой Анна Витальна и сделала Ясе козу. – У ти мой цыпленочек-малышоночек! Пойдешь к бабе Ане? Пойдешь? Я тебе пюрешечку сделаю…

Румяная соседка, так уж и быть, согласилась взять Ясю на час. «Больше не могу, у меня еще дел полно, да и спина болит, в прошлый раз за внучкой побегала, а у нее в попе будто пропеллер!..» Степа передал сына с рук на руки и рванул домой.

Оказавшись за компьютером, он начал не с программирования, а с более срочной задачи. Няня! Нужно было немедленно, еще вчера, найти няню. Поиск привел Степу на сайт, заполненный множеством объявлений, с фото и без. Десятки жительниц Домска готовы были «окружить ребенка теплом и заботой». Все потенциальные няни писали, что любят детей, а некоторые – что очень любят. Все сообщали, что они неконфликтны, коммуникабельны, ответственны и надежны. Дальше начинались вариации.