Окончательно и бесповоротно. Или нет?..

***

Я думал, умирать не так больно.

А боль была куда сильнее, чем при всех попытках лишить себя жизни. Сравнима, пожалуй, лишь с той, что он испытал, когда потерял Сансу. Думал, что потерял. Однако тогда болело сердце, но не теперь. Сейчас Тирион чувствовал, как у него разрывается на куски плечо.

Стоп. Чувствовал? Но как, если…

Приложив почти титанические усилия, карлик поднял веки и уставился мутным взглядом на нежно-голубые стены, украшенные серебристыми розами. Из-за света ночника некоторые цветы, расположенные близко к кровати, окрашивались в золотой. Как и бинт, покрывающий плечо и руку Ланнистера. В полумраке белая ткань тоже казалась желтоватой.

— Здравствуй, Бриенна, — внезапно донёсся из-за двери, расположенной напротив кровати, девичий голос. Тириону он показался очень знакомым. — Да, Арья в безопасности, не волнуйся. Рейегар повёз к ней Якена. Надеюсь, это поможет…

Тяжёлый вздох раздался совсем близко, и тут дверь распахнулась. Мелькнуло облако каштановых волос, стянутых в высокий хвост. Девушка вошла спиной вперёд, неся в одной руке поднос с едой, а другой прижимая к уху телефон.

— А как там миссис Крейн? О, я смотрела выпуск новостей. Отличное шоу, даже не думала, что она на такое способна. Сыграть собственную смерть, может, и непросто, но «убить» дочь… Кто? Не знаю, как она. Ты же помнишь, я не видела Сансу с девичника. На свадьбу я так и не попала. Что? Да, он, наконец, начал действовать. Думала, первым будет его сын, но…

Девушка развернулась лицом к замершему на кровати Тириону, и карие глаза схлестнулись в немом поединке с черным и зелёным. Кажется, хозяйка жилища что-то торопливо проговорила в трубку о том, что он, Ланнистер, пришёл в себя. Что Якен вновь отлично сыграл. Что все они молодцы. Что… Дальше карлик не слушал. Он понял из разговора то, что казалось таким жизненно необходимым и, если бы нашёл силы заплакать от счастья, наверное, сделал бы это. Однако Тирион просто смотрел, как девушка опускает на тумбочку поднос, кладёт рядом телефон и смущённо поправляет белый халат, который раньше служил ей медицинской формой в «Вестеросе».

— Не думал, что скажу это, но хорошо, что ты не попала на свадьбу. Ещё одну смерть близкого человека я бы не вынес, — хмыкнул карлик, съежившись от боли в плече.

Напротив, грустно улыбаясь, стояла Маргери Тирелл.

========== Это твой тяжкий крест, Рейегар ==========

«Часто я просыпаюсь по утрам с таким тяжелым чувством вины,

как будто на мне — тысячи преступлений…»

Эмиль Мишель Чоран

Двадцать семь лет назад

Обычно фиолетовые, но от гнева принявшие практически чёрный цвет глаза с ненавистью уставились на раздражающе мерцающую лампу. Юноша на полном серьёзе думал отправиться в подсобное помещение на другом конце здания и устроить вусмерть пьяному электрику кровавое пробуждение. Масла в огонь подливала то и дело хлопающая дверь. На улице уже несколько часов бушевала гроза, а на кафельном полу из-за периодически открывающейся створки натекла приличная лужа.

— Сегодня эта убогая больница должна блестеть, как лысина моего благоверного муженька! — вновь загремели в голове Рейегара слова властной дамы, накинувшейся на весь персонал ранним утром. — Не думала я, что моя невестка решит разродиться в этом захолустье, ну да что поделаешь. Итак, вы поняли, что я сказала? Тогда живо за работу!

Позже из шёпота медсестер юный Таргариен узнал имя колючей незнакомки: Оленна. Фамилию никто упорно не желал называть, но Рейегара это нисколько не смутило: он сам работал и учился под вымышленной, дабы жадность руководства до тяжёлого отцовского кошелька не мешала юноше вкушать жалкие остатки свободы, которые тому удавалось отхватить.

Лампочка, издав напоследок невнятный протяжный звук, лопнула и стеклянным дождём осыпалась вниз. Медбрат, издав радостный вопль, подхватил валяющуюся поодаль швабру и быстро избавился от улик. Не удосужившись хорошенько промыть орудие труда, Рейегар подпёр им дверь и, облегчённо выдохнув в долгожданную тишину, вернулся за стол. Пухленький том и пять тетрадей ждали своего часа весь вечер, а сессия, словно маньяк, хрипло дышала в затылок. Привычным движением поправив затянутые в хвост волосы, Таргариен углубился в чтение, время от времени делая нужные пометки на листах. Однако не прошло и десяти минут покоя, как злосчастная дверца с грохотом отворилась.

— Да что б тебя! — злобно выкрикнул Рейегар и тут же осёкся, когда в ответ прилетело грубоватое:

— Сам иди туда. Ай!

Последний возглас разнёсся по всему приёмному отделению, заставив Таргариена выскочить из-за стойки и тут же замереть. Перед ним прыгала на одной ноге босая девушка, изрыгая отборные ругательства. Поднятую грязную ступню усеивали мелкие и крупные осколки, по которым уже вовсю струилась кровь. Алые капли падали на отполированный кафель, в точности повторяя траекторию незнакомки. Рейегар почувствовал странную тошноту и страх от осознания, что осколки со швабры не вытряс именно он.

— Что смотришь, идиот?! Помоги мне! — Девушка, не удержавшись, упала на ближайшую скамью и на миг прикрыла от удара глаза. Её пошатывало, но явно не из-за полученной травмы. Нежный аромат духов резко контрастировал с алкогольным шлейфом.

Без лишних слов мужчина подхватил пациентку на руки и понёс к ближайшему открытому кабинету. По пути Рейегар удивлённо отметил, насколько новоприбывшая кажется лёгкой. Однако пальцы ощутимо сильно впивались в предплечье медбрата.

— Почему ты босиком? — нарушил, наконец, молчание Таргариен, отмывая пострадавшую ногу незнакомки от грязи.

— Не помню. Кажется, оставила на пляже.

Опять воцарилась тишина, нарушаемая лишь шипением девушки, когда из стопы извлекался очередной кусок стекла. Рейегар лихорадочно прокручивал в голове уже приевшийся порядок оказания помощи, понимая, что бессовестно нарушил каждый пункт. Для начала следовало узнать все данные прибывшей, причину посещения, заполнить несколько бумаг. Но эта чёртова швабра с осколками выбила ставшее привычным профессиональное хладнокровие, уступив место стыду и желанию немедленно исправить ошибку.

— Извини, — произнёс Рейегар, достав последний осколок. — Это я виноват. Убирал разбившуюся лампочку, но, видимо, не до конца.

Он ждал очередной порции ругани или чего похуже, но вместо этого девушка вдруг хмыкнула и совсем не по-женски ударила медбрата в плечо.

— Да ладно, не оправдывайся. Новое приключение всегда интересно. Уж где я только ни получала синяки и порезы, но точно не в больнице, наступив на обычную швабру. — Слегка грубоватый смех разнёсся по кабинету.

Рейегар криво улыбнулся и смог наконец осмотреть незнакомку с ног до головы. Она была из тех девчонок, кому можно было на вид спокойно дать от пятнадцати до двадцати пяти лет.

— Как тебя зовут? — негромко задал вопрос Таргариен, поднимаясь на ноги и пряча в шкафчик взятые оттуда медикаменты.

— А тебя? — не преминула поинтересоваться пациентка, весело дрыгая в воздухе ногами. Недавняя злость уступила место озорному блеску в глазах.

— Мне нужно заполнить документы на тебя. Советую говорить честно, всё равно придётся звонить в полицию. Ты не выглядишь как совершеннолетняя, а сейчас — середина ночи. Следовательно…

Рейегар не договорил, так как его перебил насмешливый голос незнакомки:

— Ой, а тебе-то сколько? Зуб даю, не больше двадцати.

— Девятнадцать. А теперь вспомни номера родителей, пока я хожу за бланками.

Он резко вышел из кабинета, направившись к оставленному посту у входа. Странная девчонка и раздражала его, и невольно восхищала: вся её натура была пропитана тем духом бунтарства, который так пьянил юного Таргариена всю жизнь. Под отцовским диктатом любая попытка своеволия пресекалась на корню.

Для того, чтобы отогнать ненужные мысли, Рейегар принялся негромко напевать, роясь в куче папок и пытаясь отыскать пустые бланки. Выход из больницы был один, потому он не боялся внезапного побега несовершеннолетней пациентки. Позволив себе насладиться умиротворением и тишиной, Таргариен продолжал неторопливо петь, пока задумчивый девичий голос не прервал его: