Подмигнув, Хан сует руку в мешок и вытаскивает джоган.

– Смотри. – Он сладострастно сжимает плод.

Лея уныло вздыхает:

– У тебя там что… целый мешок джоганов?

– Угу, а что?

– Вряд ли я смогу столько съесть.

– Наверняка сможешь.

– Перефразирую: я не хочу есть столько джоганов.

– Тебе полезно.

– Не настолько.

– Врачи…

– Доктор Калония сказала, чтобы я включила джоганы в свой рацион, а не заменила ими всю еду.

Соло наклоняется к жене, мягко поглаживая ее по щеке своей огрубевшей ладонью.

– Ладно, ладно. Я просто хотел позаботиться о вас двоих.

– Я знаю, Хан.

– Если я считаю, что могу помочь, я всегда помогаю. Что бы ни потребовалось тебе или нашему сыну. Ты ведь знаешь об этом, да?

– Знаю, – смеется она.

Хану приходится тяжко – хоть он и не говорит этого вслух, но Лея все видит по его лицу. Ее мужу нужно чем-то заняться. Он скучает. Чубакка вернулся на родную планету и ищет там свою семью. Люк обшаривает Галактику в поисках древних джедайских учений. Но Хану Соло нечего переправлять контрабандой, негде играть в азартные игры, и нет никакого дурацкого Восстания, в котором он мог бы участвовать.

Он чем-то напоминает «Сокол», загнанный куда-то в ангар и терпеливо ждущий, когда произойдет хоть что-нибудь.

И потому он покупает фрукты.

В огромных количествах.

И естественно, он тревожится за жену. Он разворачивает ее к столу и звездной карте:

– Ты что, до сих пор не выбросила это из головы?

– Что?

– Лея, на Кашиике нам попросту повезло. Счастливая случайность.

– Мне всегда везет, когда рядом такой негодяй, как ты.

– Шутки шутками, но это на самом деле чушь, – качает головой Соло.

– И вовсе не чушь, – с внезапным раздражением отвечает она. – Мы правильно поступили на Кашиике, и ты это знаешь. Если бы нам удалось официально закрепить этот процесс, выбрав своей целью другие планеты, которые Сенат не готов освободить из-за собственной трусости, возможно, нам удалось бы – с неофициального одобрения дружественного нам Канцлера – придумать, как добиться справедливости и для них. Таким образом, мы не только спасли бы целые системы, но и могли бы привлечь их на нашу сторону, пополнив хор голосов Новой Республики.

– Ну, не знаю, – вздыхает Хан. – Может, кто-нибудь другой возьмется за это? Хотя бы пока…

– Смотри. – Лея направляется к звездной карте. – Татуин. Керев-Дои. Демесел. Хоруз. Все эти планеты до сих пор во власти остатков Империи или преступных синдикатов и банд. Восстания приносят свои плоды – мы видели это своими глазами. И мы можем помочь им случиться.

– Ты же знаешь, что Мон на подобное не пойдет.

– Уже пошла. В определенном смысле.

Атака на Чандрилу основательно пошатнула Новую Республику. Поползли шепотки: «Если Новая Республика не способна защитить себя, как она защитит нас?» В сторону Мон Мотмы уже летят обвинения: «Она слабо разбирается в военном деле, а теперь еще и ранена – как она может быть лидером?» Лея и Хан вернулись со столь необходимой – пускай даже нелегальной и неожиданной – победой для Новой Республики в тот самый момент, когда она была крайне необходима. Да, Чандрила подверглась нападению. Но они спасли Кашиик. Они изгнали Империю и освободили вуки. Этот успех предотвратил отток из Сената его лояльных членов.

– Если бы мы могли помочь повстанцам на каждой из тех планет… – начинает принцесса, но перед ней тут же появляется сверкающая медью голова протокольного дроида.

– Мэм, вам поступил звонок.

– Приму его здесь. – Вновь опустившись на диван, она смахивает с проектора звездную карту, которую сменяет новое изображение: лицо Норры Уэксли. Когда-то та была пилотом повстанцев, а теперь возглавляет команду «охотников на имперцев», которая выслеживает многочисленных военных преступников Империи, разбежавшихся в поисках укрытия по всем уголкам Галактики. Кроме того, она помогла Лее найти ее пропавшего мужа, вместе с которым, в свою очередь, они освободили Чубакку и вырвали его планету из лап Империи. А что же теперь? Норра преследует самую неуловимую добычу – гранд-адмирала Рей Слоун.

Слоун – будто застрявшее между зубами семечко, которое Лея никак не может выковырять и которое не дает покоя. Сперва самопровозглашенная гранд-адмирал пришла и заявила, что она и есть Оператор, высокопоставленный секретный осведомитель, помогавший Новой Республике выигрывать жизненно важные сражения против рушащейся Империи. Затем Слоун предложила провести мирные переговоры, попросив разрешения прибыть с этой целью на Чандрилу. И пока она была там, пленники, освобожденные с тюремного корабля, где держали Чубакку, обратили оружие против Новой Республики, убив ряд высокопоставленных лиц и ранив многих других. Список жертв слишком длинный: сенаторы, дипломаты, советники, генералы, адмиралы…

«Была ли и я среди их мишеней?» – этот вопрос до сих пор мучает Лею. Если бы случайный поворот судьбы, когда Хан в одиночку отправился спасать целую планету, не заставил ее принять то решение, которое она приняла, не стояла бы и она на сцене в День освобождения?

Этого она никогда не узнает. Список целей хранится в крошечных управляющих чипах, вживленных в мозговой ствол каждого из вернувшихся пленников – слишком незаметных при общем сканировании и слишком подлых, чтобы кто-то всерьез мог предположить их использование, пока не стало слишком поздно. К тому времени, когда чипы обнаружили, – спустя недели после того, как с камней смыли кровь, пролившуюся на День освобождения, – они перестали функционировать, что, по всей видимости, и планировалось изначально. Даже личный хакер Леи, Кондер Кайл, не сумел ничего найти. А если чего-то не может найти Кондер, значит искать просто нечего.

Смысл в том, что Слоун сбежала с Чандрилы. И практически сразу Империя ушла в тень. Не считая нескольких мелких осколков, враг полностью затаился. И это весьма тревожит принцессу.

– Здравствуйте, Норра, – говорит Лея. Она в долгу перед этой женщиной. Одним из убийц был муж Норры, и Лея пытается представить, каково это для ее сердца и разума – более того, для сердца и разума жены и матери.

Неудивительно, что материнство в последнее время часто занимает мысли Леи. То, через что пришлось пройти Норре ради Восстания и ради собственной семьи, несомненно вызывает восхищение, но это принесло ей немало мук. Смогла бы Лея поступить так же? Смогла бы она пройти этот путь? А затем – внушающий тревогу вопрос, на который она боится узнать ответ: кому она предана по-настоящему? Семье или Галактике?

– Надеюсь, у вас хорошие новости?

– Мы нашли Свифта.

– Охотника за головами? Хорошо. Он что-нибудь сообщил?

– Да. Он сказал, что Слоун отправилась на планету в Западных рубежах, которая называется Джакку. Знаете что-нибудь о ней?

Принцесса ничего не знает. Она бросает взгляд на Хана, который, откашлявшись, машет рукой в сторону голограммы.

– Привет, Норра. Гм… Джакку? Знаю такую. Был там разок давным-давно. Ну, знаешь, как обычно – возил всякий нехороший товар разным мутным личностям. Там ничего нет. Рудокопы, мусорщики, торговцы хламом… На юге у них какая-то дурацкая религия, а на севере они устраивают гонки колесниц. В остальном – сплошная пустыня. Да по сравнению с ней даже Татуин выглядит цветущим.

– И что там делать Слоун? – недоумевает Лея.

– Понятия не имею, – отвечает ее муж. – Может, хочет убраться подальше. Сбежать, спрятаться. На Джакку никто не стал бы ее искать.

– Свифт считал, что это как-то связано с другим имперцем, – говорит Норра. – С кем-то по имени Галлиус Ракс.

Это имя незнакомо Лее, о чем она и сообщает. Что-то во всем этом кажется ей не так, под кожей начинает копошиться червячок смутной тревоги.

– Возвращайтесь, Норра. Возможно, пора представить эту информацию Канцлеру…

– При всем уважении, – отвечает собеседница, – мне бы сперва хотелось провести на планете разведку. Время ускользает, словно веревка из рук, и мне больше не хотелось бы его терять. После того, что случилось на Чандриле, мы должны сообщить Канцлеру не просто слова какого-то охотника за головами, а нечто большее. Позвольте нам слетать туда и попытаться найти… хоть что-нибудь.