Загорелое мужественное лицо, веселые синие глаза, ямочки на щеках… И все это — к моим услугам, подумала Лариса. Завидный кавалер… Нет уж, что-то не хочется…

— Спасибо.

В синих глазах Тони появилась насмешливая искорка:

— Спасибо — да или спасибо — нет?

— Там видно будет, — дипломатично ответила Лариса.

— А как насчет прогулки верхом после завтрака? — внес Тони очередное предложение. — Николь говорила, что вы любите лошадей. Вы ведь в Москве занимались конным спортом?

Лариса недовольно поморщилась. Ну все выведал! И когда он успел поговорить о ней с Николь? Лариса действительно целый год занималась в Битце, но это было десять лет назад, она еще в школе тогда училась. Вся их школьная компания увлекалась верховой ездой. Но это увлечение осталось в другой жизни, закончившейся вместе с Ларисиным браком. С тех пор она и близко к лошадям не подходила. Но навыки никуда не делись, поэтому в Сент-Эгнене, когда Николь в первый раз предложила покататься верхом, Лариса отнюдь не опозорилась.

— Совсем немного и много лет назад, поэтому хорошей наездницей меня не назовешь, — честно призналась Лариса.

— Николь другого мнения. Ей показалось, вы любите лошадей. Любите?

— Люблю, — согласилась Лариса. — Но ничего не получится: сегодня из Парижа приезжают мама с Жераром, и я поеду в Тур их встречать.

Она немного напряглась, ожидая, что Тони предложит сопровождать ее, но у него хватило такта не набиваться в провожатые.

— Доброе утро.

Через французское окно в гостиную вошел Люк. Вид у него был, против обыкновения, довольно бодрый: светлые волосы, мокрые после душа, смешно топорщились на затылке, и даже глаза, казалось, обрели определенный цвет. Сейчас они были отчетливо голубыми.

— Эй, приятель! — удивился Тони. — Ты что, тоже гулял перед завтраком?

— Нет, просто ходил предупредить Жана, что он сегодня может быть свободен.

— Как? — удивленно переспросила Лариса. — Вы отпустили Жана? А я думала, он отвезет меня в Тур… Вчера он сказал, что отвезет. Я хотела встретить маму на вокзале.

Тони удивленно посмотрел на нее:

— А вы разве не водите машину, Лоретта?

— Вожу, — Лариса слегка покраснела, — только…

Она не добавила, что просто боится громадного «Роллс-ройса», а в маленький «Пежо» они все, да еще и с багажом, просто не поместятся.

— Я поеду с вами, Лора, — слегка поклонился в ее сторону Люк. — Если вы не возражаете. Я тоже хотел встретить отца и мадам Жанну.

Он уселся на диванчик рядом с Тони и налил себе кофе.

Ерошка, до прихода Люка мирно сидевший под столом, встрепенулся и поднял переднюю лапку, требуя, чтобы Люк взял его на колени. Кроме Ларисы щенок благоволил только к нему.

Ларисе идея совместной поездки не показалась особенно удачной. В отличие от Ерошки у Ларисы Люк вызывал странные чувства — нечто вроде замешательства вкупе с растерянностью. Она не понимала его, да, похоже, не только она одна. Николь как-то вскользь высказалась о Люке — мол, никогда не знаешь, чего от него ждать. В присутствии сводного брата Лариса ощущала себя не в своей тарелке. По правде говоря, выбирая между Люком и Тони, она бы в качестве спутника предпочла Тони. Но, в конце концов, Жерар — отец Люка, и то, что он хочет его встретить, — вполне естественно.

— А Николь? — с надеждой спросила Лариса. — Николь тоже поедет?

Присутствие Николь разрядило бы обстановку.

— Не думаю. Она терпеть не может всякие встречи-проводы. Да и потом, если мы хотим успеть к поезду, нам следует выехать через полчаса. А Николь еще не встала.

Через сорок пять минут роскошный «Роллс-ройс» цвета мокрого асфальта миновал мост через Шер и выехал на шоссе Вирзон — Тур. Лариса сразу отметила, что Люк водит машину так себе. Конечно, вполне прилично, но не великолепно. Вот Николь — та словно за рулем родилась, машину чувствует, как собственное тело. Впрочем, Николь все делала на пять с плюсом…

Ерошка, разумеется, сидел на коленях у Ларисы и с любопытством смотрел в окно. Лариса тоже смотрела в окно, на аккуратные зеленые поля, на купы кустов, словно бы подстриженные неведомым садовником… Проехали пару-тройку небольших деревушек, таких живописных, что они казались ненастоящими… «Кукольные домики, кукольная страна», — подумала Лариса, вспомнив грязь и пыль отечественных шоссе и подмосковные поселки. Загородный дом у Андрея, может быть, и не уступит лучшим западным образцам, но дорога к нему романтику не навевает. Ох, опять Андрей! Неужели она не может забыть о нем, забыть навсегда!

Лариса вздрогнула и до крови прикусила губу.

— Что-нибудь не так?

Она бросила на Люка изумленный взгляд. Люк, не отрываясь, смотрел прямо перед собой, на дорогу, и тем не менее заметил, как Лариса дернулась. У него что, скрытое косоглазие?

— Все в порядке. Так, одно малоприятное воспоминание.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Нет.

— Жаль. Я бы хотел.

Он помолчал немного, потом неожиданно добавил:

— Вообще я давно хотел вам сказать, Лора: вы можете на меня рассчитывать. Во всех случаях.

Лариса от удивления глупо переспросила:

— В каких?

— Мало ли… — уклончиво сказал Люк.

Он опять впился глазами в дорогу.

Лариса удивленно пожала плечами. Надо же, сюрприз за сюрпризом! Меньше всего она ожидала от Люка подобного признания. А ей-то казалось, что она безумно раздражает своего сводного братца, что он ее едва терпит!

Живописные деревушки кончились, «Роллс-ройс» ненадолго выехал на автобан, а потом свернул в город. За окнами потянулись пригороды Тура, по мнению Ларисы, сильно смахивающие на какой-нибудь наш Симферополь или Таганрог. Только чище и «окультуреннее».

На вокзал они прибыли как раз вовремя: не успели припарковать машину и выйти на платформу, как вдали уже показался приближающийся поезд. Через десять минут Жанна Сергеевна и Жерар уже стояли рядом с Ларисой и Люком. Носильщик выгружал багаж — бесконечные чемоданы, Ерошка лаял, припадая на передние лапы и бешено виляя хвостом — выражение высшей радости, — словом, встреча проходила как положено — весело-суматошно.

Лариса взглянула на мать — и поразилась перемене, произошедшей с ней за одну короткую неделю. Жанна Сергеевна словно сбросила двадцать лет и теперь выглядела едва ли старше собственной дочери. Счастье действительно любую женщину делает красавицей, а уж молодость оно сохраняет лучше любого косметолога. Чуть не наступив на возбужденного донельзя Ерошку, Жанна Сергеевна стремительно шагнула к дочери, обняла ее, прижавшись щекой к щеке:

— Ласточка моя! Ну, как ты здесь без меня? Чем занималась? Скучала?

Этот жест несколько удивил Ларису: подобные ласки в их семье были не приняты. Но она с удовольствием откликнулась на него поцелуем: честно говоря, с мамой в Сент-Эгнене и спокойнее и уютнее. Лариса не будет чувствовать себя здесь так одиноко.

— Скучала? — повторила Жанна Сергеевна, слегка отстраняясь и вглядываясь в ее лицо.

— По тебе — да, — согласилась Лариса. — А так — нет, совсем нет. Некогда было.

— Я уверен, мои дети совершенно тебя затормошили, — засмеялся Жерар. — Николь ведь заводная и ничего наполовину не делает. Если развлекается — то уж сутки напролет. Лошади, теннис, прогулки — все в одну кучу. Люк просто трусливо сбегает, а у меня ее энергия сразу вызывает усталость. Как-никак, я все же пожилой человек…

— Ох, только пожалуйста не кокетничай! — весело поддела его Лариса.

Жерар тоже выглядел великолепно. Никому, даже самому вредному недоброжелателю, и в голову не пришло бы назвать его пожилым. Лариса заметила, что не одна женская головка оборачивалась, провожая взглядом высокую элегантную фигуру ее новоявленного отчима.

— Как на тебя девушки засматриваются, пожилой человек! — поддразнила она. — Смотри, мам, еще уведут!

И надо же — именно в этот момент проходящая мимо длинноногая молодая красавица в умопомрачительном мини бросила на Жерара долгий, откровенно заинтересованный взгляд. Перехватив этот взгляд, Жанна Сергеевна в свою очередь холодно посмотрела на нахалку, давая понять, что ей здесь ничего не обломится. Ларису этот немой поединок немало позабавил, а Жерар вдруг неожиданно смутился: